Пески забвения

Столь родная для всех Степь, не смела не объединять сердца близких и истосковавшихся по встрече людей.

По казахским меркам их семья была небольшой. Всего их было пятеро. Это мама, папа, трое сыновей, включая его. Он был поздним, долгожданным и младшим ребенком. Еще, будучи молодым, он привыкал самостоятельно справляться с домашними порученными работами.

Сейчас же, во время своих зимних каникул, приехав со своей школы-интерната, что был расположен в городе Аральске, и, участвуя в этом грандиозном для него событии, он пребывал в оцепенении и впитывал все происходящее, не упуская каждую мелочь из виду.

Новые услышанные интересные истории, связанные с животными и людьми, увлекали его в страну сказок и былин, где великие и могучие казахские батыры[11 - Батыр – богатырь(перевод с каз.яз)] сражаясь с злыми великанами и пери[12 - Пери – злой дух( перевод с каз.яз)], непременно их побеждали; где их тулпары[13 - Тулпар- конь под всадником-богатырем(перевод с каз.яз)], в неистовой воле, мощно вдыхая своими ноздрями воздух, несли своих наездников на благородную битву со Злом.

В первые дни, по возвращении домой на каникулы с интерната, он уставал от домашней работы. Ведь на подворье у них было много живности и жизнь тут кипела. Советуясь, каждый раз, с мамой, по тем или иным возникающим вопросам, он сильно привязывался к ней. Мама рассказывала ему, в минуты отдыха, разные истории и небылицы, а он старался слушать их и, как искусный художник, который своими мазками мог вмиг менять перед ним стоящую картину, дополнял их своими фантазиями. Она же, в те минуты, после того, как он перебивал ее, грозилась больше не рассказывать эти истории. Он, ехидно вымаливал у нее прощения, на что оба потом долго, вместе обнявшись, смеялись.

Порой Адилю казалось, что его отец, всегда устающий от своей работы, невольно забывал спросить о нем у мамы. Но это было не так. Ион, каждый раз, возвращаясь домой, всегда думал о нем. Часто его папа, всегда после работы, дома, ложился облокотившись на подушку, стараясь быстро просмотреть редко приходящие им сюда газеты. Позже, не снимая своих очков, там же и засыпал. Но в минуты, когда они с его мамой оказывались наедине, при каждой появлявшейся возможности, он долго расспрашивал ее. Для него важна была каждая деталь, каждая мелочь. Она догадывалась о том, насколько сильно ее муж любил своего кенже[14 - Кенже – ласкательно название младшего сына в семье(с каз.яз)], что всячески старалась это его отношение к нему, передать Адилю. Но она, как мудрая жена чабана еще и знала, насколько их тяжелая работа, каждодневная борьба за выживание, делает их, людей важной профессии, суровыми и немногословными. Именно такими и были его отец и старшие братья.

И только, в дни, когда они все вместе собирались дома, хлопоча над угощениями для своих мужчин, все проблемы у нее исчезали сами с собой. В те моменты, она была, как никогда счастливой в жизни!

Отец и его братья работали в селе и были уважаемыми людьми. Мама также числилась там, но уже была сторожем, прикрепленным к своему мужу. Зарплата была у ней, порядка 70 рублей. У них, в ведении, была одна отара овец в количестве 700 голов, не считая там же своих, порядка пятидесяти овец. Зарплата выходила из расчета 0,45 рублей за одну овцу, которых они пасли и этого более или менее их семье хватало. Также, в ведении было два табуна лошадей, за которых уже отвечал средний брат Адиля. Старший брат работал водителем в селе и, зачастую, на своем Газ-52, по различным поручениям, ездил по дальним селам, и, только изредка, в районный центр.

Каждую неделю к ним приезжала автолавка, в которой всегда сидел за рулем, а можно сказать, что и восседал, весь пропахший от сигарет, огромный, из-за выступавшего вперед живота, дядя Озык. Он привозил различные продукты питания и одежду. Любивший он, всегда вкусно поесть, тот казался для Адиль, как неким человеком из другого мира. Его неуемное желание съедать все то, что ставилось перед ним, смешило всех.

Как-то однажды, на автолавке приехал другой водитель. Расспросив его тогда, родители узнали, что дядя Озык вышел уже на пенсию. Это новость, тогда очень сильно расстроила отца.

Ни разу не случалось, чтобы данная машина-автолавка, могла не приехать в установленные дни. Десятки дальних юрт, каждую неделю ждали ее и она непременно к ним добиралась. Бывали случаи, что из-за поломок на дороге, машину на своей тяге, развозили по дальним юртам чабанов, проезжавшие сельские трактора.

Никто из живущих и работающих в тяжелых условиях людей и их семьи, тогда не могли остаться без внимания и помощи от государства. В благодарность же и люди, как могли, работали самоотверженно и достойно.

И не было в великой казахской степи людей, кто мог бы не осилить все те невзгоды, что им накладывала, на их могучие плечи, их Судьба.

Один раз в месяц, старший брат, привозил домой, как выпадала возможность, съездить в районный центр, для мамы и младшего брата, вкусные конфеты в виде белых миниатюрных подушечек и различные по форме и вкусу печенья. Но иногда он привозил и несколько железных круглых коробочек, где там были россыпи, как драгоценных камней, вкусные цветные конфеты монпансье[15 - Конфеты монпансье – цветные конфеты драже].

Для Адиля ничего не было вкусней тогда, возле любимой матери, разливающей у самовара, с лениво испускающей дым трубой, рассказывая свои смешные истории ей, кушать эти конфеты. То чаепитие в далекой казахской степи, был, в отчасти, не только для утоления жажды в полуденную летнюю жару. Те интересные за дастарханом беседы были, как позже, уже повзрослев Адиль вспоминал, как и многое другое, проявлением материнской любви.

Глядя на довольного сына, она, простая казахская женщина, забыв все суровые реалии жизни, могла и сама быть непременно благодарной за Жизнь! За то, что ее, эта Жизнь, наградила таким умным и мудрым человеком, коим был ее муж и такими же, главное, еще чуткими, детьми!

Оставаясь с ней наедине, во время своих задушевных бесед с ней, он часто обращал тогда свое внимание на выступавшие из-за платка седые пряди ее волос. Но и глубокие морщины на ее лице, в тот момент, по его мнению, только скрашивали ее, итак красивую мать.

В те далекие, конец 80-х годов, жизнь не радовала разнообразием продуктов и яств народ страны. Кто бы ни был, тем более, наши герои, не могли себе позволить любую расточительность. Заработанные тяжелым трудом деньги, каждый раз направлялись только на необходимое и нужное.

Время шло, в городах и селах везде что-то обсуждали новое и неизвестное. В стране чувствовалось грядущая потребность в изменении.

Жизнь же простых людей-сельчан, оторванных от городских сует жизни, как глубокая река с ее темными водами, не могла менять своего русла и протекать иначе. То, было реалией жизни для них, но все вокруг уже меняясь, двигалось к чему-то. К чему, чего не понимал никто в этом, тогда скоротечном и изменчивом вокруг мире.

Порой вечерами, дома, обсуждая прошедшее собрание в совхозе, они долго спорили. Невольно оказывавшись часто в эпицентре этих событий, Адиль знал значения и смысл всего того услышанного там. Где-то соглашаясь с ними, где то противясь, он создавал свое видение. И оно было другим.

Его тянула степь, ее бескрайние просторы, ярчайшая радуга после дождя на фоне неба, разнотравье, птицы и звери…Тут, он мог, оставшись наедине, мечтать о жизни, замечать порой совсем невидимые вещи, радоваться вновь открывавшимся возможностям быть ближе к природе.

Будучи младшим сыном в семье, как и полагается у казахов, все домашние работы и уход за скотиной, которые были тут, был на нем. На подворье у них всегда было много работы. Уход и кормление животных, не особо утруждали Адиля. Эти работы давали ему возможность наблюдения за ними, чему, конечно, он только радовался.

Все, можно было сказать, они имели для него ласковые прозвища. Так годовалому бычку, за его упрямый нрав, проявляемый при вечернем кормлении, он дал прозвище Кырсыкбай[16 - Кырсыкбай – слово, которое происходит от слова кырсык(упрямый-перевод с каз.яз)]. Молодой телке, за ее тихий и спокойный нрав было дано прозвище Сымбатты Бикеш[17 - Сымбатты Бикеш- милая девушка(буквальный перевод с каз.яз)]. Молодому козлику же, за его неуемное желание каждый раз взбираться вверх, опираясь за что угодно, было дано прозвище Космонавт.

За семейным очагом, когда отец и его братья расспрашивали

его о новостях на подворье, они узнавали эти смешные адиловские прозвища. Братьев это веселило и отцу это нравилось.

Позже, из года в год, в семье заслуженным правом давать прозвища той или другой скотине удосуживался только Адиль. Гордый этим правом, он, десятилетним подростком, чувствовал себя значимым и полезным в своей семье.

Это качество, а именно, замечать своим наблюдением, различные поведения животных, в дальнейшем, послужат ему и другим добрую службу.

Позже, уже став юношей, он, часто с матерью, пока отец и браться находились на работе или в отъезде по делам, тайком делился со своими мечтами. Каждый раз, она, уже постаревшая, со свисающейся седой прядью волос, из-за натянутого ею платка на голову, после его откровений, молча гладила его и всегда повторяла свои, так ему дорогие и много значимые слова, «Кудай каласа …»[18 - «Кудай каласа …» – Даст Бог(буквальный перевод с каз.яз)]. Эти слова придавали ей умиротворенность и, меж тем, надежду, что неведомые силы будут благосклонны ему и содействуют, столь любимому ее сыну, исполнить все его жизненные мечты!

В своей школе-интернате он учился хорошо. Учителя всегда отмечали его стремление к учебе. Особенно его интересовала биология, история возникновения животного мира, их борьба за эволюционное выживание. Погружаясь в услышанные истории, он мог непременно, оторвавшись от реалий, прочувствовать на себе все то, о чем рассказывал его любимый учитель. Замечавший все это и его учитель, всегда приветствовал его неуемный интерес и желание познания нового. Его поиск новых фактов, а тем более, его критический подход к анализу различных учебных материалов, радовало его учителя и он всегда желал ему блестящего будущего.

Разбирая разные исторические факты, после занятий, они часто оставались одни пустом кабинете и могли подолгу дискуссировать. Его учитель посматривал в начале их дополнительных индивидуальных занятий на свои наручные часы. Позже, уже и позабыв про это, снимая с себя пиджак и галстук, тоже, как и он, в своих мечтах и в бурных спорах, уносил его и себя в далекие миры диких свирепых животных и их невинных жертв.

Каждый из них мог представить вокруг себя бушующую первозданную стихию и сцены охоты хищников, свидетелем, которого, они тогда, вместе, невольно становились. Их безграничное сознание уносило обоих в неведомые миры возрождения животного мира и человечества, где каждый, непременно пребывал в своем таинственном мире. Будто в плаще невидимки, они желали оставаться незамеченными. И каждый из них, стараясь изменить окружавший вокруг себя, столь суровый и жестокий мир, был участным в процессе.

Однажды, в один день, когда после бурного обсуждения одной из тем, он постарался поинтересоваться у Адиля желанием его выбора будущей профессии. Не услышав ничего конкретного от него, его учитель все же порекомендовал подумать, поступить ему на факультет естествознания. Развить там свои познания и привнести в науку свою лепту.

Через много лет, он, случайно встретившись с Адиль на улице, в Аральске, подробно расспросив его, он узнает, что он не последовал его совету. Даже пытаясь скрыть свою некую обиду на него за это, все же в память о прошедших интересных совместных занятиях, взяв случаем оказавшуюся книгу со своего портфеля, подписав, вручит его Адилю на память.

Та надпись на обложке – «Любимому ученику Адиль, всегда стремившемуся охватить своим взором пространство за горизонтом!», словно далекий и теплый свет, будет напоминать ему про несбывшуюся мечту. Мечту стать биологом.

Ту книгу Обручева В.А «Плутония», Адиль, так любивший прочитывать его снова и снова, позже потеряет в родительском доме.

Рассказ об экспедиции в далекий и таинственный мир, встречи с различными невероятными там животными, позже, он пронесет через всю свою жизнь. Каждый там пережитый им в волнении факт, тогда, снова и снова, уносил его в те далекие миры, где он мог себя представить в образе ученого и даже дикого первобытного человека. Человека, непременно противостоящего вызовам природы и творца своей судьбы.

Мог бы он предполагать, что та книга, подарившая ему мечту и крылья воображения, к сожалению, потерянную при странных обстоятельствах, найдется позже, через 30 лет?! Найдется там, где он, пробуя скрыть от всех ее, еще тогда, в родительском доме, создаст свой тайник.

Тогда же он, весь в слезах от радости находки, рассматривая свои старые, сделанные карандашом на полях книги, заметки, вспомнив все былое, вновь по-новому окунется в свой знакомый мир.

Позабытые им когда-то звери и птицы, воодушевленные новой встрече с ним, собравшись вокруг него, будут пробовать подавать ему свои знаки приветствия. Ему – достойному их другу, скромному мечтателю и создателю нового своего мира.

По окончании школы, для него, вопрос выбора профессии не стоял. Он знал, кем он станет и, в ожидании этого момента, не был в смятении, как многие его сверстники. Других вариантов, как стать чабаном и продолжить дело своих родителей, к сожалению, у него не было.

Время летело неумолимо быстро, суровые аральские зимы сменялись невыносимой летней жарой и только величественное небо, сменяя свои маски, молча наблюдало за всем происходящим сверху.

После ужина, Адиль привстал со стола и, чтобы выйти во двор, потянулся к висевшему на вешалке, куртеше[19 - Куртеше- куртка(перевод с каз.яз)]. Шугла быстро расчистила проход к двери и начала прибирать стол.

За окном уже стояла ночь, ветер уже было стих. Адиль вышел во двор и прошелся возле кошар и загонов, проверил засовы. Возле ног плелись соскучившиеся по нему его собаки. Потрепав их обоих, он подошел к привязанному коню и погладил его. Полученное в ответ его фырканье вызвало у него лишь улыбку и бормотание.

Так, может быть, и сам не осознавая происходящего, невиданным доселе людям языком, он общался с животными. Те же понимали его и отвечали.

Глянув на небо, он увидел множество ярких звезд-бриллиантов, осыпанных Высшим Создателем.

–Аллага шукир[20 - Аллага шукир- Хвала Аллаху (буквальный перевод с каз.яз)]…– выдохнув, ответил он ему мысленно и ежась уже от ночного мороза, далее засеменил к двери. Шугла чем-то еще возилась и что то напевала про себя. Адиль свалился в постель.

Тускло горела лампочка от подключенного аккумулятора. В печи потрескивали подброшенные туда дрова.

День завершился замечательно. На душе обоих было радостно и спокойно.

Холодало. Вдали доносились крики совы. Лишь изредка был слышен вой шакалов. Люди засыпали и лишь бессонная Степь, с ее беспокойными обитателями, готовилась к ночному пробуждению.