Фарватер

– А почему нет? – горько усмехнулся я, допив. – Бунт поднять нельзя, сбежать тоже, а жить так дальше – и подавно.

– Да ладно тебе, – воскликнул солдат, махнув рукой. – Не веди себя как маленькая девочка.

– Сколько девочек, живущих, как мы, ты знаешь? – поинтересовался я и добавил, ехидно улыбнувшись: – Сколько ты вообще девочек знаешь?..

Он немедленно ответил мне тычком под ребра, хотя знал, скотина, что больно.

– Ему шило таскаешь, жалеешь его, возишься с ним, как с дитем малым, а он!..

– Не обижайся. У меня тут тоже не то чтобы бесплатный постоянный доступ к девчонкам.

– Не обижаюсь. Дюк? – вдруг серьезно позвал он.

– Чего?

– Про утопление – ты это серьезно, или шутишь?

Я помрачнел.

– Сам подумай, Кид, что мне еще делать?

– Жить дальше.

– И сдохнуть однажды под… сам знаешь, чем… – с досадой, невнятно, проговорил я, но он все понял.

– Остепенись, черт тебя дери! Я под руку к нему не лезу, и смотри – я в порядке!

– Я тоже ничего такого не делаю!

Скептицизм у него во взгляде можно было шкрябкой соскрести и голиком смести.

– Мне твои залеты по алфавиту перечислить или по тяжеловесности?

– Иди к черту, – запальчиво ответил я, зная, что отчасти он прав. – В этот раз я на него, видите ли, косо посмотрел!..

– И все-таки, – продолжил Кид, дружески кладя руку мне на плечи и на всякий случай силком утаскивая от фальшборта, – и все-таки, Бешеный, умереть ты всегда успеешь, а вот жить другого шанса не будет.

Однажды, мы, по поручению, должны были пересечь экватор. Мы с Кидом были в тех широтах впервые, потому для нас было необычным то, что мы знатно так прокоптились на жарком экваториальном солнышке, и то, как Море, из сурово-серого, стало изумрудным. Как удивителен мир, думал я, когда кто-то крикнул:

– Экватор!

Выстрелили из пушек, мы вскинули кулаки вверх и хором издали радостный крик.

– Эй, Бешеный!

Я обернулся. Кид махал мне рукой, я подошел к нему. Он дал мне подзорную трубу в руки и сказал:

– Смотри, экватор!

Я недоверчиво поднял бровь.

– Чего там смотреть-то, а? Я, конечно, дурак, но не настолько же.

– Просто посмотри, – попросил он.

Я хмыкнул, приложил трубу к иллюминатору и увидел красную линию, проходящую через волны. Я, невольно перегнувшись через планширь, убрал подзорку, посмотрел без нее. Ничего не было. Тут до меня дошло, я посмотрел было на объектив, но вдруг почувствовал, что меня систематически, за ногу, выбрасывают за борт. Прежде чем вывалиться, я ухватился за ворот его тропички и в итоге вынырнули мы уже вдвоем с Не Промахом.

– Какого черта?..

Я, с торжествующим “ха!”, ударил по воде рукой, обрызгав его теплой водой, и, воспользовавшись его замешательством, поспешно уплыл от возмездия. Отплыв, я начал озираться, как вдруг почувствовал, что кто-то, с криком “Хобана!”, ловко запрыгнул мне на плечи. Я со звуком сжатого воздуха оказался под водой, но ненадолго. “Кто-то” начал пытаться встать во весь рост. Я дождался, пока ему это удастся и резко всплыл, сбросив радующегося победе Кида с себя. Он, выгнувшись в воздухе, со всплеском упал в воду. Мы топили друг друга и остальных недолго, прежде чем громкий вопль, который, как мне кажется, издают только фурии в аду, прервал веселье, требуя вылезти из воды сию же секунду, если мы не хотим последствий.

Мы должны были причалить у островов Уна-Муе, на родине Шебы. Наша дробь на право сходить на землю не посчитала зеленые берега Уна-Муе за исключение, но нам это не сильно помешало. Уна-Муе представляет из себя два равнинных острова, соединенных перешейком. В то время его еще не колонизировали, собственно, потому мы и оказались там. Мы не принимали непосредственного участия в этом гнусном процессе, чему я безмерно рад, так что по этому поводу мне сказать нечего. Все дни стоянки там мы провели, развалившись прямо на палубе и давя на массу, играя в карты, мертвецки напиваясь и завывая:

– Что б нам сделать с пьяным матросом, рано поутру? Эй-хэй, и выше парус, эй-хэй, и выше парус, эй-хэй, и выше парус, рано поутру! Положим его в кровать к капитанской дочке, рано поутру!

В редкие минуты трезвости мы рыбачили и любовались невероятными пейзажами островов. Темные густые леса на берегах, среди которых изредка показывались маленькие хижины местных жителей и голубовато-зеленые реки и озера; экзотические рыбы, любопытно выглядывающие из воды и скользящие среди многочисленных пирог соотечественников одной прекрасной девочки. Иногда они поднимались на борт. Среди них были совершенно божественные смугленькие девушки и простодушные мужчины. Незаметно для себя мы немного выучили их язык. Они с удовольствием рассказывали о своей родине, о жизни там, состоящей из охоты и земледелия. Слушая их и понимая, что этот мирный народ ждет в будущем, мне взгрустнулось. Родители Шебы поступили мудро, покинув эти земли до того, как там разразилась буря. Но что я мог сделать?

За годы, что мы отбарабанили на военном флоте, мы побывали буквально везде, за исключением материковых стран. На северном архипелаге Гуну, полностью противоположном Уна-Муе. Смотрели мы на беззаботные западные Крацкие острова, винные широты, которые славятся своими праздниками. Проходили мы и мимо Востока, окруженного 6 островками, такими же строгими и закрытыми, как и их большой континентальный товарищ. Мы даже прошли по Кровавому проливу. Думая обо всем этом, я не жалею, что попался тогда командиру, но сейчас, оставив те годы позади, мне, конечно, легко говорить так.

… Я пошатнулся, соответственно, вместе со мной пошатнулся и Кид, который, одной рукой придерживал меня, а другой держал мою руку, перекинутую ему через шею.

– Тихо, тихо, тихо, – прошипел он, пытаясь сохранить равновесие. – Падать мы не будем.

– Я сдохну.

– Земли, друг ты мой сердечный, ты не открыл. Рано или поздно мы все умрем.

– 19 лет – это рано или поздно?

– Дюк, мы на службе уже 8 лет…

– 8 лет!..

– Именно. И за все эти годы ты ни разу не вздумал помереть, не помрешь и сейчас. К тому же, – добавил он, заходя в кубрик и стряхивая меня с себя, – не думаю, чтобы на этот раз было много хуже прежнего.

– Просто принеси воды, а, – хрипло попросил я.

– “Просто принеси воды”, – передразнил он и, ворча, ушел за ведром. Спустя несколько минут на меня вылился галлон ледяной воды. – Надо было ее перед этим на огонь поставить.

– Чтоб я умер?

– Конечно.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

Не Промах поставил ведро на палубу и, ссутулившись, сел на люлю рядом.