Сон Геродота

Сизиф тяжело вздохнул, попрощался и продолжил свой путь.

5

Уже ночью пришло известие, что персы покинули город, и люди начали  возвращаться в свои  дома.

– Пора и нам уходить, – закутываясь в плащ, сказал Диомед. – Ты с на¬ми?

– Нет, мне нужно на корабль, – ответил капитан.– Ну, и неспокойное же место выбрали наши колонисты для основания города.

– То есть, как это: для основания города? – с удивлением переспросил Геродот.

– А  что здесь странного: именно мой корабль доставил первую группу поселенцев, кстати, ты тоже был среди них.

– Ты хочешь сказать, что с твоего корабля и началась жизнь этого города?

– Выходит, так. Скоро и остальные корабли прибудут, люди сойдут на берег и примутся за строительство.  Можно сказать, ты сейчас присутствуешь при самом рождении этого города.

– Я хочу это видеть, – взволнованным голосом произнес молодой путешественник.

– Тогда направимся туда, где скоро появится ваш город.

– Идем, – с нетерпением ответил Геродот.

Они пошли вдоль берега и вскоре встретили  сидящего на песке седого старика. Диомед, шедший  впереди, остановился и заговорил с ним:

– Давно здесь сидишь?

– Диомед, ты же знаешь, я здесь каждый день и с давних пор.

– Все ждешь ее?

– Да, жду.

– Сколько тебе уже лет?

– Семьдесят семь.

– И до сих пор любишь?

– Люблю.

– Упрямый ты человек, Язон, – вздохнул Диомед.

– Какой есть, другим не умею быть.

Только теперь Геродот с удивлением узнал в старике постаревшего Язона. Это, действительно, был он, только на сорок лет старше.

– Мы сейчас идем в город, – произнес капитан, который с нетерпением слушал разговор со стариком.

– Я с вами, покажу путь покороче, да и поздно уже, пора домой, – сказав это старый моряк встал и накинул на плечи теплый плащ.

– Тогда пойдем.

Город встретил их гробовым молчанием и опустевшими улицами, по обеим сторонам которых возвышались полуобвалившиеся от ветров и времени голые стены. Когда-то уложенные булыжником улицы были покрыты зеленой травой и дикими растениями. От старого города остался теперь лишь оголившийся скелет, а зияющие пустотой окна и обнаженные, без крыш, дома больше походили на кладбище, чем на жилище людей. С соседней улицы послышался одинокий волчий вой, видно было, что на опустевший город наступал не только окружающий его лес, но и дикие звери. Ночью они пробирались сюда, а утром возвращались в свое зеленое царство.

Путники пересекли поросшую кустарникам площадь перед храмом Святой Троицы. Неподалеку из норы выскочило какое-то перепуганное животное и побежало вдоль обвалившегося здания городского совета. Это место когда-то было окружено высокой крепостной стеной , от которой теперь осталось одно основание. Под тяжестью снега обрушился купол величавого храма Святой Троицы, а вместо его великолепных ворот остались лишь два торчащих из-под земли каменных столба. Теперь под руинами храма, бывшего когда-то гордо¬стью всего города, устроили себе норы шакалы и барсуки. Среди полуразру-шенных стен гулял холодный ветер, а под бурно разросшимся кустарником поч¬ти скрылись очертания площади и прилегающих улиц. Ниже по течению река прорвала дамбу, вышла из берегов и затопила единственную дорогу, связывающую город с внешним миром.  Теперь вместо нее образовались заполненные лягушками ямы. Было видно, что по этой  дороге давно уже никто не ходил.

Неожиданно  из-под руин вылезла какая-то старуха и, на ходу поправляя грязный платок, бнаправилась навстречу путникам.

– Вы живете в этом городе, матушка? –  мягко спросил Геродот.

– Вокруг нет уже никакого города: ни людей, ни  соседей, никого. Последние жители давно ушли, и по улицам сейчас бродят одни   дикие собаки и вол¬ки.  Даже из дома опасно выходить.

– А что ж ты, мать, не уйдешь  отсюда?

– Да куда мне идти, старая уже. Молодые все ушли, одни старики оста¬лись свой век доживать средь этих руин.  Вот заберет нас Господь к себе, и город кончится. –  Сказав это, она села на камень и, словно забыв о присутствующих, затянула какую-то тоскливую песню.

Печаль овладела сердцами путников при виде этого всеобщего запустения, так ясно указывающего на тщетность всех человеческих устремлений.

– Я ждал увидеть рождение города, а вижу его конец, – с ужасом прошептал Геродот.

– Ты и видишь начало и рождение города, – отозвался Диомед.

– Ничего не понимаю:  где здесь начало,  вот это? – молодой  путе¬шественник указал рукой на окружавшие их руины.

– Именно, пойми,  это же естественно, начало находится в конце, конец –  в начале. Рождение и смерть – они вместе, но как, каким образом –  это не передать словами.

– Но тогда где сама жизнь, то, что находится между рождением и смер¬тью, где она?!–  воскликнул Геродот и еще раз бросил взгляд на руины, будто искал там ответа.

– Вот здесь, и ты ее видел, –  резко возразил Диомед.

– Где здесь? Я вижу лишь груду камней и могильные плиты!

– Прислушайся хоть, о чем так тоскливо поет эта старуха.

Старуха пела какую-то очень древнюю унылую песню, и из ее полузакры¬тых глаз катились слезы.

– Ты ее не узнал, Геродот? Это же Медея, жена Язона, она была первой красавицей города,  а теперь и от нее остались одни руины.

– Это она? –  сокрушенно произнес Гередот. Он невольно прислушался к протяжному вою старухи и  стал повторять за нею слова из песни:

«А может, лучшая победа над временем и притяжением

Пройти, чтоб не оставить следа,

Пройти, чтоб не оставить тени».

– Вот тебе и ответ на все твои вопросы.