Тати. Повести и рассказы

Но получалось фальшиво, правда. И не отваливалось иррациональное впечатление: тьма за его спиною… особенная. И продолжает она – смотреть.

Плевать, – уговаривал себя Чистяков. – Сейчас доберусь до двери, поверну в замке ключик, и…

И в этот миг он почувствовал, как у него на голове шевелятся волосы.

Потому что, опуская заблаговременно руку в карман, Семен обнаружил ОТСУТСТВИЕ у него ключа!

Вся связка испарилась куда-то. Она исчезла!

Уже отдавая в этом себе отчет, Чистяков продолжал перепроверять карманы: брюк – куртки – внутренний, в который положил гудок – брюки… куртка…

– Я просто выронил их, – лепетал Семен. – Где-то там… рядом с этим дурацким Кругом! Наверное, наклонялся за велосипедным гудком, и тогда…

Необходимо вернуться и поискать, резонно подумал он.

И вздрогнул, потому что с внезапной и абсолютной ясностью вдруг почувствовал, что… НЕ надо.

Совсем. Не. Надо.

Семен вдруг ощутил ясно, что манипулирует им какая-то злая воля. Раскладывая все таким образом, чтобы его завлечь в лютую, безвыходную погибель! И наилучшее, что может он предпринять сейчас, – это со всех ног бежать к выходу, пусть даже и нет ключей! Чтобы затаиться у этой чертовой двери запертой и тогда – рано уж или поздно – кто-нибудь обязательно спустится в подвал, дом большой…

Но тут уж внутренний голос его второй – Чистяков-рационалист – решительно поднял голову. И высмеял эти трусливые и девчоночьи, роняющие достоинство взрослого и мужчины, мысли.

Мужчина остановился,

выдохнул,

вдохнул,

развернулся —

и чуть не строевым шагом гордо пошел назад!

…Ключи нашлись почти сразу.

Они лежали около самой границы круга, означенного стекляшками, которые засверкали уже знакомо при приближении фонаря.

Но почему-то удача эта скорее испугала Семена, нежели радовала. Вдруг снова закопошились непрошенные сомнения: как они вообще могли выпасть из прочного и глубокого кармана? почему не зазвенели, упав? и сразу же теперь бросились в глаза, хоть обыкновенно если ты что теряешь…

Мужчине вдруг показалось, что никакая это и не связка ключей, а… змея. Отсвечивающая металлическим блеском. Туго и зло свернувшаяся.

Он чертыхнулся и зажмурил крепко глаза и открыл их снова.

Змея исчезла.

Вместо нее на запыленном полу лежала теперь перед ним… кисть руки.

Отрубленная. Женская, кажется. Унизанная зазубренными стальными кольцами…

Семен завопил нечленораздельное и рефлекторно пнул бросивший его в дрожь предмет!

Глумливое жестокое эхо пошло гулять по закоулкам подвала…

Но даже и сквозь него различил Чистяков знакомое звяканье. Связка ключей однозначно снова была собой.

Мужчина шагнул на звук и нащупал ее лучом и по-стариковски тяжело выдохнул, нагибаясь за достоянием своим: нервы!..

– Ну вот, оно все и кончилось, – прошептал. – Теперь уже точно дерьмо все это легко окажется позади. Держи покрепче золотой ключик и топай себе на волю!

Нехитрый самогипноз помог. Семен был человек действия и о поговорке «семь раз отмерь…» привык лишь неприлично шутить, что выдумали ее – скопцы!

Мужчине было приятно чувствовать в ладони прохладный металл – уж теперь не выпущу! – быстро и уверенно шел он вперед по подвальному коридору. А впереди колыхался, слабея пока еще лишь немного, круг света от его верного фонаря…

Вдруг луч сей уперся в стену, которая преградила путь к выходу, хорошо знакомый.

В препону, которой тут раньше не было и возникнуть она могла лишь полминуты назад – а иначе бы как вернулся Семен за своею связкой?!

Мужчина изумлен был настолько, что в первый миг ему показалось даже, что будто коридор подвала перекрыт полностью. И сразу все его страхи, вроде бы побежденные, вновь показали зубы.

Но вскоре Чистяков понял: нет, это перед ним просто дверь, отворенная, одной из подвальных секций. Высвечивается фонарем лишь филенка или как ее там…

Стоит открытой одна из ряда каморок, понумерованных и представляющих точное подобие той, какая принадлежит и его семье, в частности.

Грубая дощатая дверь не перекрывала прохода целиком ни сверху, ни даже сбоку. Протиснуться вполне можно… да, чёрт, можно даже ведь просто прикрыть её!

Только вот почему она вдруг оказалась распахнутой? Эта и сейчас… Чистяков дважды проходил здесь и видел: все секции были закрыты и добросовестно даже заперты каждая на висячий замок!

Он что, перепутал направление и пошел не тем коридором?

Нет, коридор знаком…

Поэтому надо просто продолжить путь, на котором ему ничего (почти) не препятствует.

Но сделать следующий шаг Семен не сумел.

И вовсе не потому, что какая-то сила сковала его физически. Оцепенеть Чистякова заставил вдруг беспредметный страх. Из тех, какие овладевают у человека не мозгом даже, а чем-то более в организме глубоким, древним…

Дыхание в груди у Семена замерло и его ладони покрылись потом.

Что так его испугало? Этого Чистяков не мог объяснить себе! И тем не менее он готов был заявить под присягой: что-то переменилось еще в подвале кроме того, что в коридоре, недавно беспрепятственно пройденном, вдруг оказалась распахнутой настежь дверь…

Но в следующее мгновение Семен осознал, ЧТО именно.

Сделалась иной, непонятным образом, тишина.

Минуту лишь назад обступало его обычное, скучное пустозвучие неглубокого подземелья. Застойное, безобидное. Покоящее всегда эти снулые пыльные переходы, сколь их Чистяков помнил. Немного нарушаемое лишь иногда шипением где-то брызг, однообразно плюющихся из протекшего вентиля.

Теперь же у тишины было… сердце. Пульсирующее (и злобное). Которое представлял обретающийся на грани слышимого некий вкрадчивый звук.