Воровка

– Ситуация не радует, согласись.

– Но мы же справились! Теперь это не более чем обычное дело.

Успев успокоиться, я отмахнулась от назойливого собеседника и вернулась к работе.

– Чего ты хотел-то? – поинтересовалась мимоходом.

– Узнать, как продвигаются твои дела.

– Неплохо, я почти закончила. А что у тебя?

– Нашёл ещё две двери, но открывать их не стал. Сама понимаешь…

– Да, лишние неожиданности ни к чему. Вдруг следующим нас ждёт потоп или искусственный вакуум… Давай сначала я разберусь с системой, включу очистку – и тогда сможешь попробовать. Они на замке?

– Одна да, на таком же, как вторая входная дверь, а вот с другой – непонятно. То ли я просто его не нашёл, то ли она не запирается…

– …то ли открывается с другой стороны, – продолжила я.

– Может, обманная? – с надеждой предположил Ганс.

Я подарила ему укоризненный взгляд:

– В военном бункере? Да будь он хоть трижды заброшен и даже забыт, в чём я сильно сомневаюсь, никто не будет ставить там никому ненужную дверь.

– Ты намекаешь на внешний контроль?

– Да.

– Стоит готовиться к визиту незваных гостей?

– Не знаю. Они должны быть уверены, что мы тут уже мертвы. Даже при условии, что система очистки не работает, газ всё равно никуда не исчезает и эффективно травит, в этом мы с тобой успели убедиться на собственных шкурах.

Ганс кивнул.

– Ты не помнишь, во времена создания этого бункера уже были ночные камеры высокого разрешения? – спросил он. – Не хотелось бы, чтобы наши лица списали, когда вместе с противогазами снимутся и наши маски…

– Не помню. Но камеры я отключила первыми, как и датчики с сигнализацией. Сейчас пытаюсь разобраться, что тут осталось.

– Трудно?

– Непонятно. Непривычный тип защиты, очень мало похож на систему сейфов.

– Из-за газа?

– Да, из-за этой ловушки. И есть ли тут иные, мне пока неясно.

Ганс промолчал.

В тишине я подключила ещё один блокиратор на ту наносхему, что выделил мне анализатор как повреждённый элемент, и дополнительный обходник сверху. В ответ внизу что-то зашипело.

– Надеюсь, ты включила систему очистки… – едва слышно протянул напарник.

– Пыталась, по крайней мере, сделать именно это, – столь же тихо ответила я.

Следующие пять минут прошли в напряжённом ожидании. Я висела, настороженно поглядывая то на Ганса, то на последнюю тронутую мной наносхему, на всякий случай придерживая её кончиками пальцев.

Для собственного спокойствия.

– Вроде плотность воздуха изменилась, – неуверенно сказал напарник. – Или мне это только кажется…

Вскоре шипение прекратилось, но снимать маски и проверять эффект на себе никто из нас не торопился.

– Ну, кто первый? – подал голос Ганс.

– Мне сверху довольно бессмысленно что-либо проверять. Гауриний тяжёлый газ.

– Знаю! – огрызнулся напарник. – Только умирать как-то неохота. Вдруг известный нам яд просто сменился неизвестным, ещё более опасным, чем предыдущий?..

– Точно! – обрадованно воскликнула я, доставая очиститель из кармана. Времени прикрепить его на голову у меня так и не нашлось. – Проверь датчик!

Ганс одну долгую секунду смотрел на меня, а потом снял свой анализатор с затылка и вгляделся в показания на дисплее.

– Чисто! – радостно возвестил он.

И я облегчённо выдохнула.

Отныне противогазы стали нам без надобности – мой фильтр тоже показывал вполне нормальные значения для закрытого подземного помещения с внутренней системой вентиляции.

Однако, стоило мне прикоснуться к намертво прилипшей маске, как снизу послышался короткий истерический смешок. Пришлось прерваться, чтобы посмотреть на источник шума.

Как оказалось, им являлся мой напарник, который к тому времени уже снял противогаз и теперь с трудом сдерживался, чтобы не заржать в полный голос.

– Ганс? С тобой всё в порядке?

Он несколько раз кивнул, зажимая себе рот рукой.

– Знаешь… – протянула, задумчиво косясь на друга. – Пожалуй, я пока не буду торопиться. Для работы мне нужен трезвый рассудок. Проверим эффект нового воздуха на тебе… Часа три.

Ганс замотал головой и всё-таки не выдержал. По огромному помещению, в самом центре которого находились мы, разнёсся громкий смех.

Я молча ждала продолжения. Если это было некое неизвестное мне и противогазу вещество, то эффект от него развивался весьма стремительно. Для оценки степени его опасности хватит и часа.

Три минуты спустя напарник начал постепенно успокаиваться.

– И что это было? – строго спросила я.

В ответ Ганс снова рассмеялся.