#Недо_сказочки

Венди где?

Они маму и папу нашли,

Привыкай к пустоте.

Говори со мной!

Пожалуйста, не молчи!

Колыбельную спой!

Конец. Тишина в ночи.

Я просыпаюсь в поезде. Вроде бы выспался, но голова туговато соображает. Должно быть укачало. Соседи по купе еще спят. Встаю, стараясь не шуметь, сдвигаю тяжелую скользящую дверь и выхожу в узкий проход.

Тут значительно прохладнее, сквозняк.

Когда едешь, довольно сложно сказать, кто ты. Пропадают условности, никого не волнует твое имя, возраст, образование, награды. Гораздо более важными становятся простые вещи: способность договариваться, легкий характер, умение справляться с трудностями и терпеть. «Терпеть что?», – спросите вы.

Нескончаемый плач ребенка, едущего в соседнем купе, слишком разговорчивую, или наоборот, чересчур молчаливую соседку. Запахи, звуки, невозможность остаться одному – все это раздражает, когда долго едешь.

Солнце еще не взошло, но стало светлее. Часа четыре утра. Четыре часа – интересно, по какому времени? Как вообще в поездах считают время?

Я лично предпочитаю самолеты.

Это замечательное ощущение, когда многотонная машина трогается, едет, разгоняется и наконец отрывается от земли. Будто часть меня остается там, внизу, на взлетной полосе.

После смотришь в окно, наблюдаешь, как рисунок ландшафта становится меньше и меньше, леса превращаются в зеленые островки, озера в маленькие зеркала, дома в спичечные коробки. Самолет поднимается над облаками.

Мы входим в чудесное царство света и иллюзий.

Дворец Фаты Морганы.

Облака белым сияющим алебастром создают перед глазами горы, форты, громадных размеров замки.

Ярко.

Между мной и небом ровно ничего.

Если умирать, то только тут.

Не то что бы я не люблю поезд, но это не самолет.

Кто я? Питер. Петька. Петр Николаевич. Может быть, даже Афанасий Петрович. Здесь, в дороге, я просто улыбчивый, рано поседевший мужчина. Не герой, не пират, даже не мафиози.

Венди, я постоянно говорю с тобой. Не отвечаешь. Но я иногда чувствую, как уголки твоих губ цвета пыльной розы подрагивают в еле заметной улыбке.

Помогла мне в последний раз и ушла.

Знаешь, кто настоящий супергерой?

Ты.

Ты смогла отказаться от Неверленда и вернуться в серую обыденность.

Как это у тебя получается?

В захолустном поселке с поезда сошел пожилой учитель алгебры и информатики Афанасий Никитич Петров. Или Иванов. А может, его звали Петр Семенович Исаев. Кто ж упомнит-то?

Тётки

Часть 1

– Нет, Семен, я все равно не понимаю, зачем ты это сделал. – Спокойно вещала Наталья Петровна, сидя за рабочим столом и строго поглядывая на покрасневшего до ушей Ливеева.

– Ну дык, мы ж вроде как на починке… – Запинаясь бормотал мужик, глядя в пол.

– Новых не подвезли. А у меня мечта, может.

– Какая еще мечта? – Начальница подперла кулаком щеку и приготовилась слушать. Не то, чтобы ей было очень интересно мечта мастера Ливеева, но оправдание столь странному поведению ремонтника получить все же хотелось

– С детства мечта была, поставить обогреватель в морозилку, врубить обоих на полную и посмотреть кто кого! – Семен с боевым видом погрозил кулаком в сторону окна.

– Да, Семен, мечта это хорошо. Но вот как мне объяснять вышестоящему руководству, каким образом мы умудрились спалить девять масляных обогревтелей из бухгалтерии и четыре, – Она глубоко вздохнула, возведя очи горе, – четыре! Рефрижератора для тел.

– Не боись Наташ, придумаю чо-нибудь!

– Ты уже придумал. Деятель! Эх, уволить бы тебя, дурака.

– А я то думал рабов продают, а не увольняют.

– И то верно. Переводим тебя на рабский труд. Если Костику нужна будет помощь с ремонтом, только попробуй сказать что ты занят и не нанимался работать сверхурочно. Понял меня? Ну всё, иди.

Наталья Петровна дождалась, пока незадачливый экспериментатор выйдет из кабинета, обхватила голову руками и задумалась. Морг должен был открываться на днях, а без охлаждающего оборудования это невозможно, починят ли сломавшееся– большой вопрос. Стоило заказать как минимум пару-тройку фетальных холодильников, и запчасти для холодной комнаты.

Головачук заполнила заявку на несколько фетальных ящиков, накинула пальто и с почти спокойной душой направилась в буфет, попутно набирая номер школьной подрги. София как назло не брала трубку.

Неужели у Софочки что-то случилось? Подумала Наталья, резво постукивая каблуками о разбитые ступени больничного буфета. Морг работал при крупной больнице захолустного города Энска, Наталья устроилась туда сразу после института, и вот теперь доросла до начальницы. Черт бы ее побрал эту работу.

– Булочку и кофе! – Крикнула женщина отошедшей от столовкой кассы буфетчице.

Та с недовольным видом одернула фартук на плотной фигуре, подошла, и поставила на прилавок блюдце со свежей булочкой, снятой прямо с противня.

– А кофе? Можно мне кофе?

– Я вам шо, врачиха? – Возмутилась буфетчица, наливая в граненый стакан темный, резко пахнущий напиток. – Откуда я знаю, можно вам кофе или нет?

Наталья хотела было ответить в тон, но зазвонил телефон, она только зыркнула на полноватую даму в переднике, расплатилась, нажала зеленую кнопку, взяла поднос, и прижимая мобильник к уху плечом двинулась к столику.