Притча

Все это время я слежу за изведенным мальчиком. Наконец, бабушке удается урвать заветную коробку, и ее, чуть расслабившуюся, вместе с внуком, круговорот выплевывает прочь. Она с трудом удерживается на ногах. Внук падает на пол. Бабушка его поднимает, не забыв при этом крепко прижать коробку с игрушкой к себе. Основное ее внимание на игрушке. Но крохи заботы все же достаются и внуку.

– Ну, все. Все, – она пытается успокоить внука, – Что ты ревешь? Смотри, что я тебе достала. Бесплатно, – чуть ли не кричит она гордо. И кинув напоследок победный взгляд на нещадно сражающихся в гурте людей, уверенно выходит из магазина. С ревущим мальчиком. Но зато с Тавром.

Не приходя в себя, я вновь перевожу взгляд на ревущую кучу людей. В обескураженном состоянии пытаюсь представить, чем все это кончится. Вдруг для себя я понимаю, что вместе со мной и Рудольфом, за всей этой вакханалией наблюдают и работники магазина. Они даже не пытаются разнять людей, или как-то их успокоить. Охранник стоит тут же.

Словно вернувшиеся с фронта, люди по одному отходят от стенда и проходят мимо нас. Гордые. У каждого как минимум по коробке. У иных по две. У самых сильных и удачливых – по три-четыре. Счастливые. Они медленно, с чувством хорошо проделанной работы, направляются к выходу из магазина. Побитые. Разочарованно глядят на порванные рубашки и платья. На мятые ветровки. На потертые ботинки. На синяки и царапины. Но разочарование недолго. Внимание их возвращает к себе игрушка-трофей. И они довольны. Они рады. Игра стоила свеч. Игрушка. Бесплатно. Понимаете? Бесплатно.

Магазин опустел. Только я, Рудольф и сотрудники. Тот, который что-то говорил Рудольфу на ухо, когда мы только вошли, закрывает дверь магазина на ключ.

Стенд разломан и восстановлению не подлежит. Хотя «разломан» не совсем верное слово. Вернее, смят. Измельчен. Уничтожен. Пустые коробки валяются повсюду. Между других стендов. В самом углу магазина. Даже на люстре. Безумной людской волной были задеты и другие полки. Пара зубных щеток и дезодорант лежат среди кучи коробок. К счастью, стенд с игрушками стоял в центре магазина на достаточном расстоянии от всех остальных товаров. Кроме пары зубных щеток и дезодоранта.

Уборщицы берутся за работу.

Тот, который что-то говорил Рудольфу на ухо, открывает дверь магазина. Мы выходим.

На улице, завидев кота, Рудольф подошел к нему, присел на корточки и протянул руку с кусочком непонятно откуда взявшегося мяса. Кот тут же ухватил и в мгновение умял этот кусочек.

– Видишь? – говорит он, – Им плевать на то, кто ты, какие у тебя заслуги. Для них царь тот, кто кормит.

Мы идем вровень. В этот раз никакого быстрого шага.

– Может, защитишь их? – едва слышно предлагает Рудольф.

Где его экспрессия?

Молчу.

– Скажи, что это я заставил их.

Вчерашняя очередь. А я думал все в прошлом.

Молчу.

– Спровоцировал.

Вчера да.

Молчу.

– Хотя, – ухмылка.

Наконец, знакомая эмоция.

Но тут же лицо его обретает вид серьезный.

– Но это не суть. Не главное.

О чем он?

Молчу.

– Эти люди. Ты сам все видел. Ради халявы они готовы на многое.

Он о чем-то задумался.

– Хорошо. Буду с тобой честным. Как и до того был и дальше буду. Ты должен мне верить.

Замедляем шаг.

Останавливаемся.

Рудольф напряженно смотрит на меня.

Продолжаем медленный ход.

– Этот стенд с игрушками. Это моих рук дело.

Что? Что это значит?

Молчу.

– Я организовал его. Не было никакой акции. И громкоговоритель. И работники магазина. Все было подчинено мне. И организовано мной. Все, кроме этих людей, – последнюю фразу он проговорил с особой твердостью и даже холодностью в голосе.

Странное чувство. Будто по-новому смотришь на человека. Не он открывается по-новому. Нет. Ты видишь его другим. По-другому воспринимаешь, будто. Не в нем дело. А в тебе.

– Я организовал это.

Пауза.

Не удивлен. Никогда ранее не встречал никого подобного Рудольфу. Видел много странных, самодовольных людей. Ты смотришь на них и понимаешь, что они странные. Они делают странные поступки и удивляют тебя этим. Хотя ты знаешь, что они странные. Им это свойственно. Это часть их. И если бы каждый из этих людей признался бы мне в том, в чем минуту назад признался Рудольф, я был бы удивлен. Несмотря на их сущность. Несмотря на то, что им это свойственно. Я ведь это знал.

Сейчас же я смотрел на Рудольфа и не был удивлен. Ничуть. Если бы мне это сказал прежний Рудольф, то я был бы удивлен. Уверен. Но этот новый Рудольф. Другой. Он стал настолько мне понятен в своем этом поступке, столь гармоничен, что я был спокоен. Не удивлен. Ни на йоту. Этих странных людей из моего прошлого, я не понимал. Я знал. Понимал – но в некотором смысле. Но не принимал. Всегда эти «но». Они везде. Принцип трех «П».

О принципе трех «П» мне рассказывал отец.

Принцип трех «П». Понять. Принять. Подтвердить.

Ты понимаешь, что говорит или делает человек. Отец приводил мне пример. Александр Матросов. Поступок. Закрыл своей грудью амбразуру немецкого дзота. Информация тобой усвоена. Это самый первый этап. Понять информацию. Александр Матросов закрыл своей грудью амбразуру немецкого дзота.

Ты принимаешь, что говорит или делает человек. Александр Матросов. Закрыл своей грудью амбразуру немецкого дзота, чтобы бойцы его взвода смогли совершить атаку опорного пункта. Ты принимаешь этот поступок. То есть одобряешь его. Это второй этап. Согласиться. Одобрить. Принять. Александр Матросов – герой.

Ты подтверждаешь, что говорит или делает человек. Александр Матросов закрыл своей грудью амбразуру немецкого дзота, чтобы бойцы его взвода смогли совершить атаку опорного пункта. Смог бы ты сделать это в случае надобности? Конечно – говорил отец. Конечно – думал про себя я. Но сомневался в себе. И в себе тоже. А смог бы я? Я понимаю, что сделал Александр Матросов. Это первый этап. Я принимаю этот поступок. Одобряю его. Герой. Второй этап. А смог бы я отдать свою жизнь за Родину? За товарищей? Я подтверждаю? Я сделал бы также? Я сомневался тогда. И сомневаюсь сейчас. Отец не сомневался. Конечно. Третий этап отца. Он подтверждает. Он готов.

Полные три «П». У отца.

Запомнился еще один пример. С отрицанием во втором этапе. Одно «П». Адольф Гитлер. Цель. Уничтожить половину мира. И много что еще ужасного. Но сейчас не об этом. Ты усваиваешь информацию. Первый этап. Понять. Понял.

Адольф Гитлер – злодей. Враг человечества. Ты против его планов. Резко против. Категорически. Второй этап провален. Часто, если второй этап проваливался, в третьем этапе не было смысла. Ты вряд ли сделал бы то, что не одобряешь. Что вызывает у тебя полное неприятие. Но исключения бывают. Ты делаешь то, чего не хочешь. Только острая нужда может заставить тебя соблюсти принцип двух «П» без второго этапа. Если проходят два этапа, то чаще всего это первый и второй.