Из пункта А в пункт Б

Выходить на улицу у меня не было никакого желания. Я сроднился с этим местом.

И вот, я стою у окна, докуривая сигарету. Выдался прекрасный день, первый день моего пребывания здесь, когда из-за туч появилось солнце. Но теперь, под вечер, с уходящим в закат солнцем, небо делит полная луна. Из-за лучей солнца, она будто кроваво красная.

Затекшие от стояния ноги, дали о себе знать и я расположился в кресле. Наполнив стаканы, я выпил и протянул руки к камину, грея их от огня. Сказать по правде, я нашел здесь покой. В эти дни заведение было закрыто и посетителей не пускали. Мне хотелось, чтобы так и продолжалось. Но продолжаться так не могло. Я знал.

Смотря на языки пламени, боковым зрением я уловил движение. Мимолетное, легкое и не внятное. Движение на стене. Я стал пристально всматриваться в линии на стене. Неужели всё это время мне лишь казалось, что ничего не меняется. А тогда всё было взаправду.

Так и есть. Едва уловимое движение линий на много слабей, чем тогда. Но всё же оно есть. Как? Почему именно сейчас? Моё тело покрылось мурашками и затылком я почувствовал движение воздуха. Легкий, холодный ветерок. Когда-нибудь я вспомню, что точно такой же ветер я почувствовал, сидя в самолете.

Внезапно пламя в камине вспыхнуло! Как в тот злосчастный вечер.

В этот же момент дверь кабинета распахнулась. В проёме стоял Сапофи.

– Пора. Время пришло, тебя ждут. Делай свою работу.

Я было хотел ему ответить, но он не стал ждать, а просто развернулся и ушел.

Опустив взгляд, я увидел, как трясутся мои руки. Тело моментом покрылось потом, а во рту пересохло. На миг я захотел вскочить, закрыть дверь и припереть её столом. Чтобы никто и никогда не смог сюда зайти. Но лишь на миг. Я прекрасно понимал, что спуститься мне придется, иначе и не могло быть.

Сделав глубокий вдох, я допил содержимое стакана и напаривался в зал. Закрывая дверь, я бросил взгляд на стену. Игра линий становилась более явственной. Теперь и без пристального взгляда.

Глава 4

Спустившись в зал, я увидел, что занят лишь один столик. Признаюсь, в тот момент меня это обрадовало. Не хотелось бы начинать свою работу при свидетелях. За столиком, спиной ко мне, сидел седовласый мужчина, пред-пенсионного возраста. Архон, как всегда был на своём посту. А у барной стойки, лицом ко мне, стоял Сапофи. Он протянул револьвер рукоятью ко мне. И мне показалось, что я заметил на его каменном лице легкую ухмылку.

Взяв пистолет, я проследовал к моему первому посетителю. Признаться, мне хотелось, чтобы мы просто побеседовали, после чего мой гость покинет это место и не вернётся. Сев напротив седовласого в очках и дорогом костюме, я положил пистолет на стол стволом в стену. Правда, свои руки пришлось спрятать под столом, не хотелось бы, чтобы кто-то увидел, как они дрожат.

Мужчина крутил в руках уже пустой стакан и не отрывал от него взгляд. Было заметно, что он нервничает. Заметив это, я жестом попросил бармена наполнить его стакан вновь. Архон, отсалютовав мне, с широченной улыбкой, которая была больше похожа на оскал, нырнул под стойку. И вот уже через мгновение стакан посетителя был наполнен. Предусмотрительно, бутылку бармен оставил на нашем столе. Заодно с двумя стаканами, как я понял, один из них должен был послужить пепельницей. Решив пока не пить, я попытался начать.

– Пока ты ничего не сказал, можешь встать и уйти, потом может быть поздно.

– Поздно – мужчина замотал головой и на его лице появилась легкая улыбка.

Он залпом выпил наполненный стакан и потянулся за бутылкой. Вновь наполнив свой, он потянулся к моему. В этот момент он впервые посмотрел мне в глаза. Я лишь слегка одобрительно кивнул ему. Налив в мой стакан алкоголь, он достал платок и дрожащей рукой начел вытирать пот со лба.

– Рассказывай. – Как можно спокойнее сказал я. На сколько спокойно это прозвучало не могу сказать. Ведь, я волновался не меньшего его.

Решив, что лучше не пить, я всё так же прятал руки под столом.

– Могу уйти. – наконец произнес он. – Да нет, не могу. Уже нет.

Мужчина тяжело вздохнул, и улыбнувшись начал говорить.

– Я думаю, представляться не имеет смысла. Но все же, меня зовут Виталий. Думаю, можно без отчества. А не могу я от сюда уйти по одной причине. Не хочу. – Виталий взял себя в руки и уже не отводил взгляд. Голос ещё слегка дрожал, но по мере его рассказа становился всё тверже. – Дело в том, что я урод. Полгода назад мой сын женился, им с женой сейчас по двадцать лет. Жена моя умерла давно. Замену ей я так и не нашёл, признаться, и не искал. Она была, любовью всей моей жизни. Я сам живу за городом, у меня своё дело, которое не требует моего постоянного присутствия. Они же в городе. И вот, месяц назад они гостили у меня. Не знаю из-за чего, но у них вышла ссора. Меня в этот момент не было дома. Мой сын на эмоциях уехал, но, а супругу свою оставил у меня. По возвращению я застал её всю в слезах и, естественно, попытался успокоить, как-то приободрить. В общем…

И тут он оборвал свой рассказ. Из его глаз потекли слезы, а губы заметно задрожали.

– Я не знаю, как это случилось… Но я… Мы переспали… – Выпалил он и осушил стакан.

Повисла неловкая пауза. Наверное, я должен был что-то сказать. Но что и как. Я не знал. Что я почувствовал, глядя на плачущего перед мной мужчину? Возможно, неприязнь, а может и злость. Измена для меня всегда была самым страшным предательством. К тому же, в свете не давних событий, в моей жизни. Но хотел ли я убить его? Нет, точно нет.

– Это всё? – после затянувшейся паузы, начал я.

– Этого мало? – подняв взгляд и не скрывая злобы, выдавил из себя Виталий. – Ну если только то, что я узнал на днях. После нашей связи она забеременела.

Такой поворот выбил меня из колеи. Я не считал себя праведником никогда. Но от услышанного меня наполнил гнев. Возможно, даже праведный. Я чувствовал, что меня накрывают эмоции. Мне захотелось кричать, оскорблять этого дурака, возможно, даже ударить. И приложив не мало сил, я лишь выдавил из себя сухое.

– А теперь? Всё?

Теперь уже я выбил из колеи Виталия. Его глаза округлились, а губы начали шевелиться, пытаясь что-то сказать. Получилось у него это не сразу.

– Ты меня слушал? – повышая голос, начал он. – Я не смогу с этим жить. Я не должен после этого жить. Как я теперь в зеркало смогу посмотреть!? Я предал сына! Предал память жены! Обесчестил жену своего сына! А честь для меня не пустой звук. Быть может, для тебя измена это и норма, но для меня нет ничего страшней предательства! Не будь я трусом, сам бы прикончил себя. Но зачем-то, приперся к тебе! А ты не лучше, такой же трус!

Он уже просто кричал. Его всего трясло, а глаза налились кровью. Решив чуть его остудить, я взял пистолет. Опершись на стол локтем, направил дуло в его сторону.

– Значит, ты хочешь умереть? – чуть повысив голос, сказал я.

Он тут же перевел взгляд на ствол револьвера. А я допустил ошибку. Растерявшись от собственного безрассудства, я отвел глаза. Я посмотрел на своего помощника, надеясь хоть на какую-то помощь. Но его лицо, как всегда, не выражало никаких эмоций. Он пристально следил за каждым моим движением. До гостя ему совершенно не было никакого дела. Архон же, напротив, не скрывал свой интерес и, приоткрыв рот, смотрел на нас, округлив глаза. И именно в тот момент, когда я искал поддержки и помощи, случилось страшное. Я почувствовал, как на руке, что держала пистолет, сомкнулись руки Виталия. Он дернул на себя и приставил ствол к своему лбу. Мы оба поднялись со своих мест. Во мне рос страх. Я смотрел в налитые кровью глаза Виталия. В них будто разожгли костер. На секунду мне показалось, что у стоящего за его спиной Сапофи, точно такой же огонь в глазах.

– Стреляй! – прошипел на меня Виталий.

– Нет. – попытался как можно спокойней произнести я.

В моих ушах зазвенело. Теплая влага оросила моё лицо.

Не знаю как, но он нажал моим пальцем на спусковой крючок. И его тело повалилось на пол. На короткий момент, перед этим, его огонь в глазах пропал. И сменился на ужас.

И вот, я стою и смотрю на дым, что тонкой струйкой поднимается над стволом. Нос раздражает едкий запах пороха. А передо мной на полу лежит мертвое тело, из головы которого течет кровь. А я смотрю в пустоту. В пустоту того места, где только что стоял живой человек. И оружие, которое отняло жизнь у него в моих руках. И не важно, хотел ли я этого.

Силы покинули тело. Рука выпустила револьвер, который звуком своего падения на стол заставил меня вздрогнуть и осесть на стул. Руки начали искать по карманам сигареты. А взгляд, всё так же смотрел в пустоту.

Боковое зрение уловило движение. Сапофи молча скрылся за дверью, что за барной стойкой. А Архон, поаплодировав, направился ко мне.

– Ну ничего, ничего. – похлопав меня по плечу и сунув мне сигарету, проговорил он.

***

Не помню, как я очутился в своём кабинете. Наверное, мне помог подняться Архон. Или, быть может, Сапофи. Не помню. Но сам, я вряд ли смог бы добраться. Силы покинули моё тело. Я лежал в кресле, именно лежал, не сидел. В ушах до сих пор стоял звон от выстрела. Слабой рукой я отёр лицо. На ней была кровь. И теперь она была размазана по моему лицу. Но не было ни желания, ни сил смывать её. Я просто закрыл глаза и глубоко вздохнул.

Сквозь закрытые веки пробивался свет от пламени камина. Я попытался зажмуриться посильнее, но от этого сильнее начинала болеть голова. Правда, она и так болела очень сильно. Но без резких движений и напряжений можно было как-то терпеть.

Признаться, я не хотел закрывать глаза. Ведь, тогда приходилось переживать всё, что только что произошло. Картинка была настолько четкой, что казалось можно её потрогать. Но с открытыми глазами было только хуже. Дело в том, что тогда мой взгляд приковывала к себе стена. А её я начинал побаиваться. Она вновь стала жить своей, только ей понятной жизнью.

Мы всегда боимся того, чего не можем объяснить. А найти объяснения этой чудо стене, увы, я не мог. Научного, ну или на худой конец, хотя бы логичного. Списать всё на галлюцинации? На то, что я сошел с ума? Можно. Но это никак не решит проблему. Не думаю, что мой помощник тут же вызовет мне психотерапевта. Нет, всё останется как прежде.

И решив, что хуже всё равно не будет. Я решил открыть глаза и посмотреть в лицо своему страху.

Пламя огня от камина будто обжигало меня, стоило лишь взглянуть на него. Дрова затрещали и начали выбрасывать снопы искр. Звон в ушах стал походить на какофонию. Как я и предполагал, линии на стене вели свой хоровод. Я будто попал на какой-то дьявольский концерт. Бесы на стене будто плясали вокруг костра под аккомпанемент звона в моих ушах. Вылетавшие мне под ноги искры, создавали впечатление моего присутствия на этом шабаше. Быть может, и я стал одним из них. И осталось только пуститься в пляс.