Зденка. Военный роман

– Да, так. Упал! – молодой человек отвёл глаза в угол, подобно вруну, и плюхнулся на мягкий диван в прихожей…

Ладислав в этот вечер пришёл довольно поздно, когда Мирослав прямо с порога обрушился на него.

– Дядя Ладислав! Я тебя чакаю уж годины три не меней!

– Что стало, Мирослав, что трэба?

– Потребуем пеньязы! Деньги трэба!

– Пречо[51 - (Зачем)] тебе пеньязы трэба? – Ладислав снял куртку, повесил на вешалку. – Ну, прийде в избу. А что это с тобой? Поведай мне, кто тебя так разукрасил?

– Поведаю, дядя, поведаю всё, давай зайдём.

Они зашли, сели. Ладислав, видя волнение племянника, открыл бутылку сливовой палинки.[52 - (Водка)]

– Пий, сынок, не волнуйся.

Мирослав отхлебнул из рюмки прозрачную, со специфическим запахом жидкость, поморщился.

– Дядя Ладислав, мне конец! Если я не верну долг завтра, можете мне заказывать панихиду! Только тате ничего не говорите!

– Кому ты, Мирослав задолжал? И сколько? – Ладислав лишь крякнул себе под нос, понюхал свою рюмку и отставил в сторону. Самому пить как то не хотелось, да и повод был явно не подходящий…

Бензиновый прожект

    Ноябрь 1987 г. Ружомберок.

Польская общага.

– Миро! Что-то ты не весело выглядишь?! Взял товар и пропал! Зкурвий ты сын! Что пришёл? Пеньязи принес? – Ярек размял свои татуированные руки, поставил их в боки.

– Ярек! Меня ограбили, все деньги забрали.

– Что-о-о? Кто-о? – поляк побагровел.

– Не ведаю. Поляк какой-то, вроде. Не вем. Он молча меня избил.

– Какой такой по-ляк?

– Не ведаю! Крепкий такой. Как ты!

– Ты мне зубы-то не заговаривай! Помнишь наш уговор, али запамятовал?

– Помню.

– Ну, вот и добре! Тогда иди и заказывай себе место в неможнице[53 - (Больнице)] или хоть до домов али куда тебе трэба, но найди пеньязи!

– Вот. Держи! Я взял в долг, что бы тебе вернуть. Я не запамятовал обещание! Не волнуйся! – молодой человек вытащил деньги и положил перед поляком.

– Вот! Добже! Миро, теперь всё добже!

– Ярек! Теперь мне снова нужен товар! Мне нужно возвращать долг!

– Вот что я скажу тебе, Миро, товара тебе больше не дам. Треба пеньязи, лучше займись чем-то другим, ну вот, бензином, например.

– Что ты имеешь ввиду?

– Смотри, советских вояци видел в реставрации?

– Ну!

– Вот. Подойди, разговорись. Найди мне того, кто сможет бензинчиком разжиться! Сможешь?

– Вы! Smоgu!

– Только вот что, мне мелкая рыбёшка не трэба! На погоны смотри. Поручиков не трогай. А вот капитан там или майор – другое дело. Да, особое дело прапори! Прапори – это козырный туз! Ты сперва узнай, кто и что, есть ли у прапора склад, где схован бензин! Или один прапор знает того, другого прапора, ну, который мает бензин! Разумеш? Ну, далей дело договориться!.. Ну, сможе?

– Сможе, Ярек! Сможе!

– Вот и по рукам! Мне бензина много буде трэба! Давай! Пока!..

Стекляшка

    Ноябрь 1987 г. Ружомберок.

В городе.

«Стекляшка» – небольшое питейное заведение вблизи полка с окнами во всю стену, с большим балконом. Здесь можно и выпить пива за чистым столиком и перекусить. Здесь есть и маленький бар с полукруглыми мягкими сидениями.

Альяр поднял «децу»[54 - (Стопочку)].

– Хочу выпить за неё, – глаза его излучали таинственность, – пожалуй, я скоро женюсь, – он сделал глоток, – она тако-о-й человек! – Альяр поджал губы, мечтательно, из-под очков, посмотрел на Александра и Владислава, слегка приоткрыв загадочно рот, словно всем своим существом следил за их реакцией и продолжал.

– Таких поискать надо! Я первый раз такую встречаю…, – Альяр говорил о её достоинствах, вдохновенно прищуривая глаза, с торжественной печалью вздыхал, сжимая в руках рюмку.

– Я рад за тебя.

– Рады за твоё чувство, – один за другим произнесли друзья, внимательно слушая воодушевлённый рассказ товарища.

Зрело любопытство узнать, кто же она, покорившая сердце их товарища и так прекрасно им расписанная.

– Кто она? Как её зовут? – что-то шевельнулось в груди у Майера.

– Пока я не могу этого сказать, – Альяр взглянул на Александра из-под очков, – дело в том, что она замужем! Да и на что тебе? Ты уже опозда-а-л! – произнёс он так, как будто кто-то из друзей мог на что-то претендовать.

Да ведь не в их это правилах-то было! Мужская дружба – превыше всего…

– За-а-мужем? – удивился Майер, – так как же тогда?..