Максим и Фёдор

Самойлов. Петр, а почему у тебя баб нет?

Петр. Где нет?

Самойлов. Ну вот пьем сейчас и раньше, а все баб ни одной нет.

Петр (скорбно). Хватит, потому что…

Житой. Зря. С бабами веселее. А, хрен с ними, нам больше достанется. (Разливает.) Нет, все-таки Эллингтон ничего.

Самойлов. А гитара есть?

Петр. Нет! Нету!

Самойлов. Жаль… А у соседей есть?

Петр. Нет.

Житой. Ну, ребята, нормально выпили сегодня. Еще бы по фуфырю – и не стыдно людям в глаза будет взглянуть.

Самойлов. Сходим за гитарой?

Житой. Куда?

Самойлов. У меня парнишка знакомый рядом, может, у него есть.

Житой. Ты чего? Мы пойдем, а они тут все допьют?

Василий. Зачем тебе гитара?

Самойлов. Лешка, давай сбегаем, тут рядом.

Житой. А! Хрен с тобой! Давай-ка на дорожку! (Пьет.) Смотрите, без нас не очень!

Петр. Хорошо Самойлов ведет себя сегодня, без выпендрона.

Василий. Да, это надо зарубку сделать.

Петр. Слушай, а чего ты там плел насчет Максима? Что он душу дьяволу продал? Притчу какую-нибудь хотел рассказать или так, спьяну?

Василий. Почему спьяну? А, так вот, я остановился, что задача дьявола – дать Максиму понятие о зле. Это и нетрудно – мир во зле лежит, а у Максима еще и дьявол в помощниках.

Петр. Он у всех в помощниках.

Василий. Ну вот дьявол Максима и подначивает – чего не пользуешься? Давай развивайся; хочешь, знание книг всех в тебя вложу, хочешь, поедем путешествовать – по опыту все узнаешь. Ведь бесу для начала нужно, чтобы Максим поумнел, чтобы было чем искушать; а во-вторых, как митрополит Антоний говорит: зверям закона не дано, да Он с них и не спрашивает. А вот со знающих, вот с них по знанию и спросится. Незнание закона освобождает от ответственности.

Петр. Ну не думаю. Колесо санс…

Василий. Прошу, не перебивай. Сыт я твоим колесом сансары. Конечно, не совсем так. Но где ж ты увидишь, чтобы человек за кружку пива от Бога ушел? А Максиму, собственно, ничего не надо – не подкопаться, – ни сокровищ, ни власти, ни суккубов там обольстительных. Чист, как киник, и знает, что ничего не знает, а то, что пьет, – чего там… Что ж, говорит, можно и путешествовать. Отправились Максим с бесом в путешествие. Поехали аж на другой конец света, видели там… видели там индейцев настоящих: круглый год в туристских палатках живут и не работают. Были в Майнце, где Майн впадает в Рейн, видели пожар и как человек из окна на простыню прыгал. Были в Голштинии, были в Паннонии, ничего особенного не видели. Были в Ирландии, видели мужика с бородой и грудями до пупа. В Амстердаме видели магазин, где бутылочного пива одного восемьдесят сортов, не считая баночного. Были в Саваттхи и Джеттаване, видели, как электростанция разрушилась. Были в Марокко, там почти все арапы, а есть и в простыню завернутые. Были на Сандвичевых островах, видели такую рыбу зеленую, что как посмотришь, так и блеванешь. Были в Орехово-Зуеве, там у ларька длинная очередь. Один мужик, чтобы очередь не пропустить, прямо в очереди мочился несколько раз. Из всего путешествия этот мужик Максиму больше всего понравился, решили взять его с собой. Это Федор.

Петр. А! А я думал, ты кончишь тем, что Федор – это Мефистофель и есть.

Василий. Были потом в Приене ионическом, видели памятник Бианту с надписью: «В славных полях Приенской земли рожденный, почиет здесь, под этой плитой, светоч ионян – Биант». Надпись была, правда, на древнегреческом, и Максим не смог ее прочитать. Тут он впервые пожалел, что не умный. Были в Фивах, видели мудрого мужа, который на вопрос, чему научила его философия, отвечал: «Жевать бобы и не знавать забот». Максим не понял, ну и снова захотел стать умным. И говорит дьяволу: «хочу стать умным». А дьяволу того и надо. Раз – и стал Максим умным, как… два Платона. Долго сидел Максим такой умный и ничего не говорил. Открывал было рот, чтобы сказать что-то, но снова его закрывал.

Петр разливает с нетерпением.

Василий. И был его ум так велик, что сам мог понять свою ущербность. Ведь один ум – что с него? Разве философом сделаться, или математиком, или вождем народным. Ну и что?

Петр. Как ну и что?

Василий. Ты же сам говорил – помешались на самоочевидности разума?

Петр (раздраженно). Видел я, куда ты клонишь… Если бы ты, западник, не был пьян, вспомнил бы, что Фауста Мефистофель этим и искушал:

Лишь презирай свой ум да знанья луч,
Все высшее, чем человек могуч…
Тогда ты мой без дальних слов!

Василий. Вот расскажу тебе такой случай. Был я на конференции по Достоевскому – хорошо, здорово, все докладчики – ученики Лотмана да Бахтина. Кончилась конференция, начались обсуждения… Выходит старичок какой-то, аж трясется от волнения. Он вовсе не готовился выступать, он вообще говорить не умеет «как по писаному»; просто очень любит Достоевского. Этот старичок рад и взволнован, что услышал столько мудрых речей, ну и хочет поблагодарить, как умеет, этих мудрецов, да все нескладно говорит, волнуется очень. И вот эти мудрые люди, наизусть Достоевского знающие (ты учти – именно Достоевского!), начинают над ним ржать! Куда, мол, со свиным рылом в калашный ряд! А? Вот тебе их ум. Что бы тут сказал Федор Михайлович?

Петр разливает.

Эти докладчики очень умные, прямо страх какие умные! Да не ущербен ли ум один?

Ну ладно, вот и Максим почувствовал это. Слушай, ты мне вермута в водку налил! А что Максиму делать? Что еще попросить? Пискнул было в отчаянии, что чего там мелочиться, раз путь Бога теперь недоступен – делай меня антихристом. Бес ему: нечего, нечего, много таких желающих, – а сам-то рад, думает – дело в шляпе. Тут Максим очнулся, головой встряхнул, опомнился, да не совсем. Ну тогда, говорит, хочу благодати Божьей. Бес на него только шары выкатил. Опомнился Максим, засовестился, улыбнулся горько. Как ему с бесом бороться? Бог-то простит…

Житой (входя). Да они уже вермут открыли! Самойлов, давай-ка!

Житой разливает. Самойлов с мудрым видом настраивает гитару.

Петр. Ты нам-то налей.

Житой. Да налью, не ссы! (Разливает.) Мотин, ты так до утра и проспишь?

Василий. Пусть спит, у него действительно работа хреновая.

Петр (Василию). И чем дело кончилось?

Василий (после паузы). Да ладно… как-то не знаю уже. Ну победил Максим, остался, правда, без ума, да и из Японии своим ходом добирались.

Житой. Кого победил?

Василий. Да нет, я так…

Петр (строго). При чем здесь Кобот? И работа?

Василий. Ни при чем, успокойся.

Петр. А помнишь, как Максим: и ты доиграться хочешь? И с дьяволом со своим этим вечно… Такую байку меньше всего к Максиму можно отнести. Да ты уж пьян, вижу!