Почетный пленник

Когда они с диду вышли, у меня из ушей уже пар валил. Если бы не Остах и брат, то натворил бы я дел. Но, глядя на заплаканные глаза брата и его шальной взгляд, одернул сам себя. Вот у кого мир рушится! Я-то взрослый, перебедую, переиначу, переиграю всех и вся. Сдам карты по-новому. А вот братцу сейчас туго. И мое падение, и сводящая с ума неизвестность после этого. Был Старшим – стал Младшим. Был Правым – стал Левым. С младых ногтей знал, что надолго уедет в Империю, будь она неладна, готовился, старался – а остается дома. И брата, больного, вместо него…

Да, парня надо спасать. Вдох-выдох. Поехали.

– Вот здо?рово!.. – натянув глупую улыбку, протянул я. Краем глаза увидел круглые глаза брата и продолжил игру: – В Империю поеду. Учиться. Там же книг в библиотеке!.. – со счастливым видом зажмурился я. – Все перечитаю. – Я нахмурился и повернулся к брату: – Ты же не обижаешься? Я не нарочно упал, честно.

– Конечно нет, – подбежал ко мне брат и вцепился в руку. – Ты и правда хочешь в Империю?

– Ага, – кивнул я с уверенностью, которую не испытывал. – Вернусь обратно самым умным. А ты здесь самым сильным должен стать. Понял?

Брат кивнул, а я продолжил:

– И на мечах лучше всех биться, и на топорах… Понял? И чтоб меня никто тут в горах не забывал! – внушал я брату. Тот стоял и кивал с открытым ртом. Я, веселясь, закрепил установку: – А кто слово про меня плохое скажет – ты тому мечом плашмя по заднице.

И брат наконец рассмеялся. Такая вот она, ложь во спасение.

Глава 2

Алиас Фугг

Алиас Фугг, приглашенный на пир в честь поступления наследника рекса Рокона, правителя земли Дорчариан, малолетнего Олтера в Школу наместника провинции Атариан – а именно так официально именовалась та пьянка, на которой он присутствовал, – чувствовал себя мерзко и тошно, словно тоскливым похмельным утром.

Малолетний Олтер, правда, ни в атарианскую, ни в какую-либо другую школу еще не поступил. «Да и поступит ли теперь? – подумал Алиас. – И вообще, сможет ли просто ступать? Ступать по земле, например».

Алиас Фугг, Голос Империи в землях Дорчариан, главный имперский чиновник в горах на много дней пути вокруг, смотрел на полулежащего за пиршественным столом бледного, изможденного мальчишку, виновника торжества. Ноги у парня заботливо прикрыты тканью, несмотря на духоту. Да… То, что видел Голос Империи, ему не нравилось. Очень не нравилось.

Чувство обиды и злости, которое всегда возникало, едва он переступал порог этой виллы, при взгляде на увечного только усилилось:

«Наследник рекса Рокона – калека. Внук Эндира Законника!.. Невозможно! Его что, хотят спрятать в Империи от соплеменников? Или, наоборот, подсовывают нам калеку? А что будет, если он не доедет до наместника? А что скажет Сивен Грис, увидев увечного? Какая ценность у такого неполноценного заложника? И чем это все грозит мне?» – эти и многие другие невеселые мысли одолевали имперского чиновника.

Начавшееся исподволь, незаметно от самого Алиаса – месяц, два месяца назад? – ощущение того, что под ногами не твердое тело гор, а зыбь болота, изводило его. И потому, когда пришло известие о падении наследника рекса Рокона со скалы, он даже облегченно воскликнул: «Вот оно!»

Вот он, ход противника! Конец этой вязкой тягомотины и тишины перед землетрясением. Но нет, посланный нарочный увез корзину персиков, а вернулся с уверениями, что все произойдет согласно древним клятвам и уложениям, что наследник отправится в школу. Последняя задержка добавила нервозности, но вот он – прощальный пир.

И новые вопросы, чтоб их!..

Алиас Фугг, Голос Империи в землях Дорчариан, шутил, громко хохотал, провозглашал здравицы и принимал их, интересовался погодой и видами на урожай, рассказывал о погоде и урожае в Империи, травил байки и побасенки – словом, вел себя, как полагается человеку его статуса и положения: полудипломата, полусоглядатая, полуразведчика.

И, продолжая шутить, есть-пить, отвечать на вопросы и задавать их, Алиас Фугг думал о другом: «Неужели я, обжегшись на молоке, дую на воду? Или с парнем что-то и впрямь нечисто и мои подозрения не напрасны?..»

Он ненавидел приходить сюда, но не мог не прийти, когда его приглашали. Таковы должностные обязанности имперского чиновника. Для него это место до сих пор оставалось виллой Векса, а никакого не Эндира… Местом, куда он приехал когда-то никчемным курьером, а уехал личным порученцем наместника провинции! Порученцем самого Векса Кнея! Местом, где он совершил главную, пожалуй, ошибку в жизни. Местом поражения и краха своего покровителя.

Алиас Фугг помнил совсем другие пиры под этой крышей, совсем другие разговоры, совсем другую музыку. Хористки и танцовщицы приезжали сюда из сияющей Арны; борцы и кулачные бойцы, гимнасты, конники, лучники состязались за богатые призы; философы, астрономы, инженеры и прочий ученый люд искали внимания хозяина дома. Огромных крабов, осьминогов, морскую рыбу везли в закрытых ящиках, забитых льдом и опилками, через пол-Империи. На пиршественных столах стояла только серебряная посуда…

Да, он не сидел тогда напротив хозяина дома – на месте почетного гостя, но не сидел и у двери. В честь него тогда не звучали здравицы, и к нему не обращались с вопросами. Но…

Продолжая шутить и улыбаться, поддерживать разговор и заводить беседу, Алиас смотрел на потолок, на стены и читал узоры и сети трещин, знакомые до последнего завитка, как раскрытую книгу.

Он вспоминал…

Вилла Векса. Годы и годы назад

Когда-то давно Векса Кнея, сиятельного наместника провинции Атариан, мальчишка Алиас боготворил. Алиас был маленький и видел Векса Кнея лишь издали. Пару раз. Но уже тогда он знал, что Векс Кней – главный.

Тот день, когда он увиделся с наместником лицом к лицу, он не забудет никогда. Эту встречу устроил отец. Держа мальчика за плечи впереди себя, как деревянную куклу, отец привел его под ясные очи наместника. Папа – старший письмоводитель и архивариус – волновался, как сейчас понимал Алиас, не меньше своего малолетнего сына.

– Вот, сиятельнейший, – отец подтолкнул сына вперед, – это мой сын Алиас. Он уже умеет читать и писать. И если на то будет дозволение, начнет учебу в школе, наместник. Вольнослушателем, конечно, – согнулся в поклоне отец. Денег на полноценное обучение у архивариуса не было, и потому замечание о вольнослушании вовсе не было случайным.

– Учеником, Клай, учеником! – махнул рукой наместник. – Плохим бы я был чиновником, если бы такого сообразительного парнишку оставил вольнослушателем, так ведь? Тем более мальчика, что живет в моем доме! Глядишь, и вырастет тебе будущая смена, Клай. Будет на кого место оставить. Так что учись, парень, – и Векс Кней вновь махнул рукой, показывая, что аудиенция окончена.

Ох уж этот знаменитый взмах главного! Повинуясь этому взмаху, возвышали и изгоняли, пороли и награждали, вешали, отрубали руки, осыпали золотом или заливали в глотку горячий свинец… По этому взмаху строились мосты и города, снимались с насиженных мест жители областей и краев, двигались армии и флоты. Этот знаменитый взмах мог означать как «быть по сему!», так и «все прочь!», как «славься в веках, мой друг!», так и «отрубите этому засранцу голову!».

По этому взмаху руки Алиас позже становился учетчиком, помощником письмоводителя, сопроводителем писем, курьером, а затем и личным порученцем. Повинуясь взмаху руки, Алиас побывал в половине Империи – в сияющих дворцах и виллах, в мрачных трущобах и пыточных подвалах, посетил и некоторые сопредельные земли. Студеный ветер выдувал из него последнее тепло; суховей пустынь медленно поджаривал тело; крепкий морской бриз просаливал живьем…

По этому взмаху Алиас Фугг выполнял незначительные, пустяковые, рутинные, официальные, личные, а потом и тайные поручения главного. За много лет между ними сложились особые отношения, и место детского священного трепета заняло глубокое, безграничное уважение к талантам и уму незаурядного человека. Государственного деятеля. И столь же горьким и яростным было чувство, что одной из причин падения этого человека послужил он сам, Алиас Фугг…

Фугг, вынырнув из воспоминаний, осмотрелся. Эти проклятые стены, этот мраморный пол, этот потолок со знакомыми, как морщины на руке, трещинами – это все они напоминали о прошлом и запускали вновь и вновь цепь воспоминаний и бесплодный поиск невозможных уже решений.

Провинция Атариан. Дворец наместника Векса Кнея Годы и годы назад

В один из зимних погожих дней, когда Алиас наслаждался покоем, огнем домашнего очага и горячим пряным вином, его вызвал к себе наместник.

– Прохлаждаешься? – вместо приветствия спросил Векс.

– Согреваюсь, – возразил Алиас. Подобная манера беседы изрядно забавляла наместника. Игра словами и пикировка, в рамках приличий, конечно. Нечасто всевластному Вексу удавалось пообщаться подобным образом. – Но боюсь, по твоему повелению, наместник, вскоре придется и прохладиться.

– Придется, – Векс Кней кивнул порученцу на стул: – К делу.

Бумаг на столе не было, и потому Алиас приготовился слушать.

– Из летней виллы в горах голубь принес странное письмо. Сошла лавина. Дом не пострадал, но ушли все местные. Рабы тоже волнуются. Съезди, Алиас, посмотри и разузнай, что к чему. До Эндира сейчас не добраться, он в своей зимней берлоге в горах, – увидев, как изменилось лицо собеседника, Векс добавил: – Да и незачем тебе с ним видеться. Поговори с кем-то из местных, кто на имперском хоть пару слов связать может. А то старейшины соврут – не дорого возьмут… Пастуха посообразительней найди, что ли…

– Разъезд брать?

– К чему? – дернул головой Векс. – Горцев баламутить? Хотя… – задумался он. – Возьми до Перекрестка, зимой на дорогах всякое бывает. В горах сейчас безопасней, чем в Империи… – вздохнул наместник и задумался.

– Так я пойду? – через некоторое время решился прервать молчание Алиас.

– Ступай, ступай, – думая о своем, ответил Векс, теребя гриву седых волос. И крикнул в спину: – И сильно там не копай, туда и обратно.

Возможно, эта фраза и стоила карьеры влиятельному политику? Алиас до сих пор не знал ответа…

Зима была мягкой, но в горах и предгорьях лежал снег. Никакой опасности от лавины для поместья посланник не заметил. Да, снег сошел с гор, но снежный язык не дотянулся до виллы, лишь слегка задев дальний фруктовый сад и сломав десяток деревьев.

После разговора с испуганным Этом, управляющим, Алиас понял, что затруднения вызваны не стихией, а людьми. Местные, горцы из ближайшего села, перестали приходить; доставка провизии, дров и фуража застопорилась. Посланные в село рабы вскоре вернулись, привезя необходимое, а также притащили с собой арбу слухов и телегу сплетен. Управляющий нашептывал, что даже рабы разбежались бы, будь им куда бежать. Но тут уж косоглазый Эт привирал – Колодец же и шахты рядом, есть куда беглых рабов за самоуправство отправить. Не, рабы будут сидеть на вилле, даже если горы затрясутся и местные клиббы из-под каждого камня полезут…

– Зима ведь, – сказал Эт, пожав плечами и вздохнув. Левый глаз старика косил в сторону, отчего казалось, что он что-то задумал.

– И что рассказывают? – спросил Алиас.