Камень. Биографический роман. Книга 1. Первые шаги к свету и обратно

Слово «ускоренным» явно было лишним, ведь выполнить данную часть команды люди не могли в принципе. Это понимал и сам сержант. Но если благодаря этому слову группа придёт к месту назначения хотя бы на 5 минут быстрее, он будет, как истукан, повторять и повторять его: ведь если немцы прорвали оборону, то счёт сейчас идёт на минуты.

Двинулись в путь. Ароськин внутренне подстегнул себя, ускорил шаг, своим примером пытаясь вдохновить подопечных. На ходу он закрыл глаза и перед мысленным взором тут же проступили очертания капитана госбезопасности, дающего последние указания:

«В случае угрозы попадания в плен приказываю всех этапируемых расстрелять».

Сержант не был уверен, сможет ли он выполнить последнюю, только ему известную, часть приказа высокопоставленного офицера НКВД.

Первая пара километров была почти пройдена, когда со стороны станции до этапа донеслись несколько винтовочных залпов. Это сработала жестокая логика войны – тратить бесценное место в вагонах на больных зэков было непозволительной роскошью. А тем более нельзя было оставлять врагов народа живыми. Ведь предатели Родины и двурушники могут тут же переметнуться к врагу.

Шедшие в колонне заключённые переглянулись.

– Спасибо за жизнь, Андрей, – еле слышно проговорил Пётр.

На его глазах проступили слёзы, но он взял себя в руки и зашагал с ещё большим упорством.

Котлеты.

1925 год, апрель.

Томаковка.

Петя сидел на полу за важным занятием: изучал возможности своей новой игрушки. Старые, треснувшие в двух местах, счёты, к тому же лишённые четырёх спиц, вчера ему подарил отец. Мальчик плавными движениями своих маленьких пальчиков перекладывал костяшки с одной стороны на другую:

– Один, два, три, четыре, – отсчитал он первое число и задумался.

«Как же это вчера показывал папа?» – взялся припоминать юный математик.

– Ага! – радостно выкрикнул он и уже увереннее и быстрее передвинул на ту же сторону ещё три костяшки: – Один, два, три.

«Теперь нужно посчитать, сколько будет вместе», – заключил парнишка.

– Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, – продекламировал он, а затем, подводя итог, во всю глотку заорал: – Семь! Четыре и три – семь!

Несмотря на свой пятилетний возраст, Петя уже умел считать до тридцати: этому его научил отец. Но вот выполнение арифметических действий было для него в новинку. А потому он с интересом изучал эту новую грань жизненной премудрости.

Правда, слишком долго заниматься одним и тем же было скучно. Решительным движением, подсмотренным у папы, мальчишка приподнял одну сторону счётов – и костяшки с характерным стуком отъехали на исходную позицию. Потом он взялся беспорядочно толкать деревяшки для счёта взад-вперёд по прутам, лопоча какие-то обрывки слогов, после чего стал обеими руками раскручивать их, от чего костяшки стали вертеться на спицах подобно десяткам маленьких юрких юл. В завершение счёты были перевёрнуты вверх ногами и использованы в качестве транспортного средства.

– Но-о, но-о, лошадка! – прикрикивал мнимый извозчик, наваливаясь на деревянную раму счётов, издававших в ответ жалобные скрипящие звуки.

Многострадальное устройство для проделывания арифметических операций всячески сопротивлялось, но было вынуждено подчиниться силе. Выполняя чуждую ему функцию, оно перекатывалось вперёд натужными рывками, раз за разом останавливаясь вследствие заклинивания механизма. Зато вездесущий мальчишка умудрялся, параллельно с управлением «двуколкой», ещё и выполнять роль коня, истошно ржущего и брыкающегося, да плюс к тому подхлёстываемого собственноручными шлепками по попке. Раскрасневшийся паренёк как раз громко смеялся от удовольствия, когда услышал бабушкин голос:

– Петюша, иди сюда, будем снимать пробу!

Мальчик остановился и прислушался: с кухни долетало шипение и потрескивание разогретого на сковородке масла. А заполонивший весь дом мясной запах не оставлял места для сомнений: его ждал очередной кулинарный шедевр.

Парнишка не без сожаления оставлял свою игру, но желание насладиться бабушкиной едой всё-таки пересилило. Он зашагал на кухню, всё ещё по инерции хлопая себя по бокам и бормоча что-то себе под нос.

– Я пожарила котлетки, – увидев подходящего к ней внука, сообщила Ирина,– ну-ка попробуй: как тебе на вкус? Только обязательно ешь с хлебом, – улыбаясь, повторила она своё традиционное наставление.

Женщина поставила на стол миску с четырьмя котлетами, предварительно остуженными до комфортной для рта температуры. Тут же подала кусок хлеба.

Взобравшись на своё любимое место-возвышение у стола, Петя приступил к дегустации. Котлеты получились – объеденье! А потому процесс их поглощения шёл бойко. При этом мальчишка не забывал о бабушкином предупреждении, и каждый кусок котлеты прикусывал хлебом. Но не успел он даже оглянуться – как тарелка оказалась пустой.

– Ну что же ты не говоришь, какие получились котлеты, – с притворным огорчением спросила бабушка, – может быть в фарш нужно чего-то добавить?

– Котлеты получились вкусные, – с видом умудрённого опытом эксперта заверил внук, – но фарш надо ещё подсолить.

– Ну, это мы мигом, – сразу же согласилась Ирина. – Спасибо, что подсказал. А то я пробую-пробую и не пойму, чего же не хватает?

Она сунула ложку в банку с солью и сделала вид, будто кладёт её в фарш. Хотя на самом деле ничего не досаливала. Перемешав содержимое, женщина стала укладывать очередную порцию котлет на сковороду, приговаривая:

– Ну вот, теперь котлетки будут вкуснее. Внучек у меня – молодчина! Сходу определяет, как сделать блюдо более аппетитным. Ладно, беги поиграй ещё немного, а когда котлетки по твоему рецепту пожарятся – я тебя опять позову, попробуешь ещё раз.

Петя с новыми силами возвратился к прерванной игре, а Ирина, после того как котлеты достигли идеального состояния, выложила их в Петину миску и слегка подсолила. Она знала, что внучек любит солёное, и старалась всячески угодить малышу.

«Пускай наедается поплотнее, пока есть возможность, – размышляла бабушка, – а то совсем худой стал – кожа да кости».

Нужно признать, что Иринины оценки упитанности внука были далеки от истины. В действительности, благодаря в первую очередь неустанной бабушкиной заботе, Петя был полненьким мальчиком. Но будучи сама женщиной плотного телосложения и имея таких же членов семьи, она считала нормой, особенно для ребёнка, наличие в теле приличного жирового запаса.

– Петрик, беги на кухню: котлеты по твоему рецепту готовы! – позвала Ирина. – Я ведь без тебя не могу определить, чего ещё не хватает. А мне нужно жарить следующую партию.

Мальчонка, не мешкая, отреагировал на бабушкин призыв. И история повторилась. Когда процедура дегустации котлет пошла по четвёртому кругу, в кухню зашла Мария.

– Мама, ты что, решила закормить внука?! – высказала она претензию, показывая на миску с котлетами и снисходительно улыбаясь.

– Да всё нормально; пусть ребёнок кушает, пока ему в удовольствие, – огласила своё убеждение Ирина.

– Нельзя так – ты его балуешь, – возразила Мария. – Он у тебя котлеты лопает даже без хлеба.

– С хлебом! – продолжая жевать, вмешался в перепалку старших Петя.

– А ну-ка покажи! – тут же отреагировала мать, подозревавшая сына в махинациях с потреблением хлеба.

Парнишка открыл рот и показал маме его содержимое. Правда, сделать какие бы то ни было выводы при этом ей было трудно.

– Не видно там никакого хлеба! – смеясь, сказала Мария.

– Как не видно? – удивился мальчик, – посмотри лучше!

Указательным пальцем он оттянул уголок рта, пытаясь облегчить матери поиски хлеба. И та действительно выявила его во рту сына. Однако вместо признания сего факта, интерпретировала увиденное по-своему:

– Ну хитрец! Так ты прячешь хлеб за щекой, чтобы водить нас с бабушкой за нос?! – решила уличить она мальчика. – Нет, с нами такие номера не проходят: мы живо выведем тебя на чистую воду!

Мария всё ещё продолжала лукаво усмехаться; а у Пети в глазах появились слёзы.

– Бабушка мне сказала кушать с хлебом – и я ем с хлебом! – обиженно, чуть не плача, проговорил малыш.

Он желал во что бы то ни стало доказать свою честность; поэтому лихорадочно искал подтверждения своим словам. Спустя пару секунд ему в голову пришла прекрасная мысль: