Солдаты Сумерек

Сэр Жан снял кольчугу:

– Нападайте вдвоем и рубитесь как с настоящим врагом. Если сможете хотя бы ранить, ещё по клинку подарю.

Упрашивать злых избитых разбойников не пришлось. После секундного промедления они дружно кинулись в атаку. А крестоносец, поймав клинком меч Феоктистова, извернулся таким образом, что Володька оказался между ним и Николаем. Пока Зубров пытался обежать друга, чтобы вступить в схватку, сэр Жан уже «обработал» рубящими многострадальные бока Феоктистова. Он даже не стал его обезоруживать. Подсек ногой, а затем переключился на Зуброва. Кольку встретил несильным, но весьма чувствительным тычком меча в грудь, а затем плашмя приложил лезвием по голове.

– Два-ноль. В твою пользу, – злобно подвел итог Феоктистов.

– Совсем немного тренировки, и будете рубиться не хуже! – успокоил сэр Жан.

– А ты научишь нас? – с плохо скрытым волнением спросил Николай.

– Конечно. Если принесёте мне присягу верности.

– Э, нет. Так не пойдет. Мы с детства росли вольными людьми, и в слуги к кому бы то ни было, не пойдем. Даже к тебе.

– Но ведь и я приносил вассальную присягу своему сюзерену. Сначала шерифу Фалеза, а затем королю Иерусалимскому, Ахиллу.

– Та-ак, – голос Феоктистова прервался от волнения, – Ты хочешь посвятить нас в рыцари?!

Вообще-то в мыслях сэра Жана не было ничего подобного, но волнение странных разбойников было слишком красноречиво. Оказывается, эти непонятные приятели просто-таки жаждали золотых рыцарских шпор. На этом можно было сыграть.

– Я бы сказал, что такой вариант был бы вполне возможен. Но…

– Что «но»?!

«Вот оно!!! Вот шанс узнать их тайну!»

– Кроме того, что вассал должен быть непременно благородных кровей, он также должен быть полностью откровенен со своим сюзереном. А я вообще ничего о вас не знаю.

Колебался Феоктистов не долго.

– Хорошо, сэр Жан. Мы расскажем тебе свою историю. Здесь, кроме тебя, об этом знает лишь один человек – Робин Худ. Поэтому, даже если ты нам не поверишь, поклянись никому не рассказывать об услышанном. Поклянись своей рыцарской честью.

Сэр Жан ненадолго задумался. Стоило ли давать столь серьезную клятву? И решил, что, пожалуй, всё-таки стоило. Во-первых, обещанная история обещала быть невероятно занимательной. (А здесь это стоило очень дорого). А, во-вторых, сами разбойники вполне устраивали его как потенциальные оруженосцы. А может и полноценные рыцари-вассалы. Крестоносец поклялся.

– Тогда давай поднимемся в башню, что ли. Где нас не смогут подслушать. Там и позавтракаем заодно. История-то у нас довольно длинная, да и вопросов у тебя может много возникнуть.

Сэр Жан не возражал. Вскоре в одной из верхних комнат накрыли стол, и крестоносец с гостями заперлись высоко над землей. Зубров скромно помалкивал, интеллигентно чавкая гузкой фазана, а Феоктистов, прожевав свежий огурчик, заговорил:

– Я родился в другом мире, в 1971 году от Рождества Христова, в далекой стране под названием Советский Союз. Такие времена как здесь, в нашем мире были где-то лет 600—700 назад. Так что, в некотором смысле, мы живем сейчас в далеком прошлом. Николай младше меня на год, и познакомились мы с ним в нашем городе Бузулуке, так как были соседями. Росли мы, в принципе, без особых забот, как обычным детям и положено. Но не очень долго. В 1984 году ещё один наш друг, тоже Владимир, встретился с могущественными волшебниками, которые прибыли к нам из какого-то другого мира. Воспользовались они для этого своим магическим путем. Получилось так, что эти волшебники подарили нашему другу магические вещи, силы которых мы, к сожалению не понимали. И мы, идиоты, по глупости, решили с ними позабавиться. В итоге нас с Николаем закинуло непонятным образом сюда, в далёкое прошлое. То есть в чужой мир, похожий на наше прошлое. В общем, сюда, где мы сейчас живём. В твой мир и это время.

Затем Феоктистов вкратце рассказал об их жизни в Фалезском лесу и приступил к трапезе. На многочисленные вопросы отвечал уже Зубров. Затем опять Владимир, потом снова Николай, а далее они оба… И так до глубокой ночи. Пока перед сэром Жаном почти наяву не встала величественная и страшная картина чужого пространства, похожая на вероятное будущее его мира. Там, где все сказочные чудеса, в том числе и сама волшебная страна счастливых свободных людей, «Советский Союз», со страхом ожидали наступления Апокалипсиса – «Ядерной войны». Возможное будущее было не столько прекрасно, как невыразимо пугающе.

Если романтичному Робин Худу больше всего понравилось, что его аналог на протяжении, по крайней мере, ближайших семи веков окажется кумиром для миллионов жителей соседнего мира, то сэра Жана, профессионального воина, «сразили» описания фантастических средств уничтожения. Долго потом в кошмарных снах к нему приходили стальные рукотворные чудовища – «танки», плюющиеся смертоносным огнем (и, в отличие от местных драконов, вместо лап имеющие по две гигантские железные гусеницы); железные птицы, летающее на ревущем огне быстрее скорости звука – «реактивные самолеты»; годами таящиеся в океане «подводные лодки» с огромными огненными стрелами – «баллистическими ракетами». А в завершение кошмаров, как правило, всегда наступал Конец Света, и на бедного сэра Жана набрасывалось воняющее серой само дьявольское «Оружие Массового Поражения». Причем, с рогатой головой Люцифера, нарисованной в углу одной из икон его замковой церкви.

На второй день после рассказа крестоносец дополнительно переговорил с Робин Худом и убедился, что друзья не обманули его. Поэтому он торжественно сообщил, что признаёт вольных лесных воинов обладателями благородной крови и будет готовить их к посвящению в рыцари. Сэр Жан тут же провозгласил друзей своими оруженосцами – сквайрами и, первым делом, приступил к обещанным тренировкам.

В целях наилучшего закрепления нужных навыков Владимир и Николай сменили свои кавалерийские клинки на учебные двуручные мечи. Сначала учились действовать ими поочередно то правой, то левой рукой. А когда это начало получаться, сэр Жан дополнительно утяжелил оружие специальными железными накладками. И продолжал постепенно увеличивать вес до тех пор, пока обычные клинки не завертелись в руках сквайров со скоростью жонглёрских палочек.

Одновременно крестоносец учил друзей эффективно защищаться и наносить сокрушительные удары щитом, наколенными и налокотными шипами, а так же просто бронированными кулаками (чем остальные рыцари обычно брезговали, считая ниже своего достоинства драться с кем-либо без оружия). Часто в Дыб-Кальвадос приходил Робин Худ, и тогда тренировки в стрельбе из лука становились наиболее продолжительными. Когда оруженосцы уже неплохо освоили меч, сэр Жан добавил занятия с булавами и боевыми топорами, которые являлись дополнительным оружием рыцарей. И каждый день упражнял мальчишек в верховой езде и конном копейном бою. Пока, с самой простой квинтаной.

– Конь – это самое дорогое, что есть у рыцаря! – часто говорил крестоносец. – После чести и дамы сердца.

Кроме того, заставил их выучить «9 рыцарских идеалов», которым при посвящении они должны были поклясться служить и исполнять:

1. «Мужество» – рыцарь готов поступать правильно, и способен сражаться даже против превосходящих сил врага.

2. «Защита» – церкви, лордов, их семей, а также сирот и вдов.

3. «Вера в Бога» – которая поможет избежать искушений и вынести жертвы.

4. «Смирение» – признание силы и героизма других, без хвастовства своими подвигами.

5. «Справедливость».

6. «Щедрость» – которая позволит рыцарю быть милостивым к врагу и противостоять слабости и жадности.

7. «Умеренность» – делать всё в меру, даже при наличии богатства.

8. «Лояльность» – рыцарь должен поклясться церкви и лорду, отдать жизнь за них.

9. «Благородство» – принцип вежливости: рыцарь должен быть вежливым, честным, щедрым и развивать благородный характер, чтобы стать образцом для подражания.

Нужно ли удивляться, что при повышенной восприимчивости их возраста мастерство юношей росло с каждым днем. Желанное учение они впитывали, как воду пересохшая губка. А сэру Жану доставляло огромное удовольствие наблюдать два увлечённых подтверждения его командирских и педагогических талантов. Но была и ещё одна причина, заставлявшая ребят заниматься днями напролет – по сведениям, в избытке поступавшим в шайку Робин Худа, барон де Шансон усиленно увеличивал гарнизон своего замка. Причем, он не просто набирал новых воинов, а активно обучал их действиям в лесу. Только идиот не догадался бы, что с наступлением теплых дней феодал собирался начать самую настоящую войну против разбойников. «Оборотни», в свою очередь, так же решили уничтожить своего злейшего врага.

Ранней весной, когда ещё лежал снег, сэр Жан Дыб-Кальвадоский посвятил друзей в рыцари (без выделения земель). После официального обряда они гордо сбили с трофейных щитов гербы прежних владельцев, а отец Сусанны сделал им собственные. У Николая на лиловом поле засеребрилась эмблема шайки Робин Худа – три дерева, растущих из дубового листа, а у Владимира, на лазоревом – профиль оскалившегося волка. И у обоих одинаковый девиз – «Кальвадос». Теперь Зубров уже именовался сэром Кальвадосским Громом, а Феоктистов, в честь победы над Вольфом – сэром Кальвадосским Волком.

К концу апреля, когда и рыцари-оборотни и барон решили начать активные боевые действия, армия де Шансона состояла из 120 латников и 80 всадников. В Фалезском лесу им противостояли две дюжины вольных стрелков, двадцать воинов-слуг сэра Жана, составлявших его рыцарское «копье», и около сорока крестьян деревни Солми. Ну и, разумеется, сами рыцари. Несмотря на более чем двукратное превосходство войск барона, сборная лесная армия первой выступила в поход. В немалой степени этому способствовало известие, что Фалезский шериф так же собрал против разбойников около 100 пеших и 50 конных латников, которые со дня на день готовились выступить в новую облаву.

Шел третий год пребывания друзей в кровавом, жестоком, но романтическом мире параллельной реальности.

Часть 2. «Ударом на удар»

Глава 1

Третьи сутки злосчастный аппарат, включенный в земную розетку, лишь мерно гудел и абсолютно не собирался раскрываться. Емельянов был на грани истерики. Может, ребята там уже задохнулись? Но, с другой стороны – вдруг они сейчас лежат в самом настоящем анабиозе? И тогда как раз принудительное открытие аппарата (например, с помощью лома) может их убить… Что ему делать?!

Все семьи уже знали о случившемся. Единственное, чего Вовка не понимал – почему матери Феоктистова и Зуброва не стали обращаться в Академию наук? Ну, или хотя бы в милицию? Сам он уже изнемог под гнетом ответственности и необходимости принять решение. Почему этим должен заниматься он, пятнадцатилетний подросток, а не взрослые ученые или сотрудники? Что за странные разговоры о «психушках» и «подопытной жизни в лабораториях» ведут с ним? Ещё неокрепшее сознание не справлялось с запредельной нагрузкой.

Вовка никуда не уходил от Феоктистовых. Там же постоянно дежурила одна из сестрёнок Зуброва. Семьи пропавших мальчишек, и до того дружные, ещё более сблизились. Сначала обе матери долго рыдали и всё порывались куда-то бежать. Но вид непривычного аппарата, инопространственных «сувениров» и гигантской Василиски каждый раз жёстко отрезвлял их. В конце концов, женщины как-то смирились, без слов уповая на чудо. Ведь если парни пропали так странно, не менее странно должны были и вернуться. Во всяком случае, так хотелось в это поверить! То одна, то другая изредка подходили к «тюльпану» и что-то шептали, не решаясь прикоснуться руками.

Много хлопот доставляла выросшая кошка. Ей на шею повязали яркий голубой бант, что бы смотрелась не столь устрашающе, и при встречах с соседями объясняли, что это представитель особой сибирской породы – помесь с рысью. После того как Василиска загрызла во дворе бродячую собаку, этому быстро поверили. Дворовые бабки даже начали требовать купить ей намордник.

Была и ещё одна неприятность. Если матери пропавших мальчишек относились к Вовке тепло (ведь он сам только чудом не оказался в проклятом «тюльпане»), то младшая Феоктистова, и до того недолюбливавшая Емельянова, сейчас просто взъярилась. От её колкостей и оскорблений перенервничавший подросток готов был провалиться сквозь землю. Тем более, она ему нравилась. Поэтому в голову всё чаще стала закрадываться гаденькая мыслишка: «Вот сейчас прыгнуть с балкона – и всё!» Он даже пару раз опасно перевешивался через перила, но в последний момент испуганно отползал обратно.

Поэтому, когда на третьи сутки сверху раздались знакомые раскаты, сначала не поверил ушам. С колотящимся сердцем бросился к окну, выходящему на карьеры. И даже заплакал от облегчения, действительно увидев межпространственную иллюминацию. Фантомы возвращались! Через несколько минут Емельянов уже стоял среди поросших травой глиняных холмиков и во все стороны крутил головой. Какая же из них корабль пришельцев? Снова, как и тогда, в чистом небе вставало яркое солнце, а прохладный ветер с ароматами лесостепи наполнял легкие. Сердце бешено колотилось… Вовка засмотрелся на горушку причудливой формы, и тут чьи-то упругие теплые ладошки закрыли ему глаза. Он поспешно ухватился за них и ощутил бархатистую кожу, горячую силу под ней.

– Зоринка!!!