Вера и рыцарь ее сердца. Роман в 6 книгах. Том 2

* * *

После свадьбы Мила с мужем Сергеем жили в крестовом родовом казачьем доме, и в первый год семейной жизни тот пристроил к родительскому дому баньку. Помыться в новой бане соседку, что жила через дорогу и слыла в народе ведьмой, никто не приглашал, она сама пришла. Все соседи вокруг побаивались эту женщину, как боятся в народе злого сглаза. Не пустить незваную гостью посмотреть баню изнутри в новой семье Милы никто не решился, а после ухода старой соседки пошла мыться в баню Мила, и там у неё случился первый выкидыш.

Сама Вера не была знакома с Милиной соседкой и знакомиться не собиралась. Ходили по деревне слухи, что к зерендинской ведьме толпами шёл народ за заговорами от порчи и сглаза. Хотя, по логике вещей, кто порчу снимал, тот сам её и наводил.

Вера не понимала, как можно было ждать помощи от колдуньи, которая не смогла защитить своего собственного сына, погибшего на охоте от случайной пули. Из трёх друзей убитого сына колдуньи двое согласились носить его одежду, и они оба в тот же год погибли от несчастных случаев, а третий, что отказался, остался в живых. Веру пугали такие совпадения.

С наступлением повторной беременности Мила в баню не ходила, она мылась дома в тазике, ибо повторный выкидыш мог стать привычным, и тогда ей грозило реальное бесплодие. Вера это тоже понимала, и при содействии Людмилы, районного отоларинголога, Мила была госпитализирована с основным диагнозом полипы носа. Навещать больную и откармливать ее взялась Юля, а Вера с Людмилой корригировали лечение по сохранению беременности, потому что гинекологи не могли пойти против начальства, в лице строгой Полины Ивановны, которая настаивала на аборте

Когда все возможные сроки госпитализации Милы то с синуситом, то с обострением хронического трахеита, то с ангиной прошли, она по совету подруг взяла очередной отпуск, а потом отпуск без содержания и таким нестандартным образом дотянула до декрета.

Вера тоже хотела уйти в декрет и родить второго ребёнка, но упрямая Полина Ивановна не давала ей даже шанса об этом мечтать.

– У вас уже растёт одно чудо, Вера Владимировна, это ваша дочь Катюша, а на другое чудо вы и не рассчитывайте. В вашем организме очень много мужских половых гормонов. Лучше подумайте, как нам наладить педиатрическую службу в районе, чтобы детская смертность не превышала средний статистический уровень детской смертности по области. Прежде всего, вас должно это беспокоить, как районного педиатра, а не ваши личные интересы

Из-за внедрения новых отчётных форм времени на чаепитие у педиатров не оставалось. От наплыва отчётов и плохой связи между районом и амбулаториями деревень природная честность Веры сменилась здравым смыслом. Отчётные формы ею заполнялись в срок, где вписывались средне-потолочные данные, сверенные по педиатрической литературе. От такой приблизительности в отчётах никому не было ни тепло, ни холодно.

Всеобщая диспансеризация гоняла врачей по полям и фермам, чтобы изловить увёртывающихся от осмотра доярок и трактористов. Иногда на тружениц села выездная бригада врачей устраивала облавы, а иногда людей для ежегодного осмотра ловили прямо у дверей сельского магазина.

Нагрузки на лаборанта увеличивались в сотни раз, но это никого не беспокоило. Лаборанты были не в состоянии делать анализ крови у всех, направленных для диспансеризации людей, поэтому кровь из пальца брали у всех, а смотрели ее на лейкоциты и эритроциты только у тех, кто жаловался на здоровье.

К педиатрам некоторые мамаши стали относиться как к обслуживающему персоналу, тогда как сами педиатры учились сносить все виды неуважения к их профессии, лишь бы не допустить случая детской смертности на участке.

По традиции, каждый год весь посёлок собирался в концертном зале клуба в День медицинского работника. В год, когда Вера привыкала жить под проклятием соседки Аллочки, приняв участь жены потомственного алкоголика, этот праздник отмечался тоже.

Всё было готово к началу торжества. В просторном вестибюле клуба ожидали приезд главного врача, стояли только две женщины: Вера, организатор больничной самодеятельности, и Камилла Рахметовна, организатор здравоохранения района.

Вдруг стеклянная дверь отворилась и в вестибюль вошла третья женщина с огромным букетом красных роз в руках. Увидев стоящих перед дверью в актовый зал врачей, она обрадовалась и поспешила к ним.

– Вера Владимировна, спасибо вам за нашего сына. Нашему мальчику уже пошёл седьмой год. Эти цветы мы с мужем дарим вам, а конфеты – к чаю!

После её ухода недовольная Камилла Рахметовна строго предупредила своего райпедиатра Лебедеву о том, что надо поднимать показатель педиатрической службы района.

Вечером этого дня, когда Вера принесла розы домой, в её доме пахло перегаром, табаком и безнадёжностью. Иногда Женя пытался выйти из запоя сам и просил жену: «Спаси меня!», но через десять дней трезвой жизни всё лечение шло насмарку. Это доводило Веру до отчаяния.

Был вторник. Весь вечер трезвый Женя пытался быть хорошим мужем и отцом.

– Верунь, смотри, я с тобой и с Катюшей очень хорошо сижу дома. Хочешь, я буду за ручку с тобой ходить, как маленький мальчик. У нас будет всё хорошо. Я не буду пить, найду работу, буду работать, а тебе, Катька, я куплю настоящий велосипед!

Радостная Катюша взвизгнула от удовольствия.

– Я куплю тебе велосипед, мой цуцик, а твоей маме мы купим скакалку для тренировок, а пока я пойду в сарайчик и принесу для титана дровишки. Мы помоемся и будем жить дружно.

Когда до Веры дошло, что титан топится по субботам, а не по вторникам, было уже поздно что-то менять. Она в отчаянии выбежала во двор за своим мужем и бежала в носках по тающему снегу, чтобы остановить Женю, но тот бегал быстрее.

Через полчаса опохмелившийся глава семьи, счастливый и весёленький, возвратился домой и улёгся спать, а Вера от безысходности схватила папиросу «Беломор» и закурила. После первых затяжек её затошнило, тошнота подступила к горлу, зато мозг перестал реагировать на внешние раздражители, и её чувства онемели. Курить Вере не понравилось, так как с курением она тупела и теряла жизненные ориентиры.

Незаметно подошли сроки родов у Милы. Перед самыми родами в доме у её свёкров вновь побывала колдунья-соседка! Историю её прихода Мила рассказала Вере уже находясь в больнице, где её готовили к родам.

* * *

Как-то раз свекровь Милы настолько устала от злых проделок своей соседки-ведьмы, что решилась раз и навсегда отвадить колдунью вмешиваться в дела её семьи.

Добрые люди посоветовали женщине купить иголки и накалить их на сковородке докрасна, эти же добрые люди предупредили о том, что как только иголки на сковородке от жары приобретут цвет крови, то колдунье станет очень плохо, ей будет казаться, что это её жарят на сковородке, она примчится к владельцу раскалённых иголок с просьбой взять что-либо из его дома, а этого нельзя допустить, чтобы её злые чары потеряли силу!

Мила решила помочь свекрови побороться с тёмными силами. Когда в доме они остались одни, то начали осуществлять задуманное таинство.

Тёмный вечер, печка от жара протяжно гудела, а две любопытные женщины – одна на сносях, а другая в возрасте пожилой мудрости – стали заниматься ворожбой. Трясущимися руками достала Милина свекровь пачку новеньких швейных иголок, а Мила держала наготове маленькую сковородку.

Наблюдать, как жарились иголки, было очень интересно, но как-то боязно. Милина свекровь на всякий случай перекрестила себя и сноху. Иглы долго не краснели, но никто из них двоих и не подумал отступать. По совету Милы свекровь подбросила в печку парочку сухих поленьев, и тут-то старая женщина вспомнила, что забыла прочитать магические слова, которые были написаны на смятой бумажке, а без этого магия не работала.

Когда все ритуалы были соблюдены, прописанное заклятие прочитано, то в полумраке комнаты зашевелились тени, а красный цвет горящих иголок переливался огнём преисподней под пристальными взглядами заговорщиц. Дверь в дом распахнулась, и на пороге появилась колдунья! Живот Милы резко опустился вниз, а её свекровь только и смогла прикрыть руками рот, раскрытый для крика о помощи.

Соседка, на лбу которой не было надписи, что она колдунья, с насмешкой посмотрела на испуганных женщин у плиты. Не поздоровавшись, она что-то сказала и вышла, а дверь за ней закрылась сама собой.

Некоторое время Мила и её свекровь стояли в оцепенении и пришли в себя только тогда, когда сковородка на плите стала нещадно дымить.

– Сработало! – восторженно произнесла Мила и неуклюже плюхнулась на табуретку, а пожилая женщина вдруг всполошилась.

– Она что-то сказала? …Что?

– Что-то о салазках во дворе.

Не одеваясь, женщины кинулись во двор, салазок во дворе не было. Миле стало страшно.

– Не сработало, – уныло проговорила Мила и сразу почувствовала боли внизу живота.

* * *

Этот живой опыт подруги по общению с колдуньями удерживал Веру от желания заговорить своего Женю от алкоголизма, а Мила родила в срок хорошенькую девочку и назвала её Танюшкой. Мила и вся её новая семья были счастливы, а Вера боролась за своё счастье из последних сил.

– У ребёнка должен быть папа!

Эти слова как отцовский наказ звучали у неё в голове каждый раз, когда она решала разводиться с мужем, но не могла.

Однажды в автобус на станции в Кокчетаве вошли мужчины добротно одетые, они вели себя достойно, как прирождённые трезвенники, и ехали домой, в Шантюбе.

Вера знала, что в этих закрытых городах работал сухой закон: либо ты трезв и работаешь, либо пьёшь и скатертью дорога. Эта встреча дала надежду бедной женщине обыграть свою судьбу, и она не упустила этот шанс. Через протекцию Жениного дяди, который работал в этом городе санитарным врачом, у Веры появился шанс устроиться там на работу, чтобы начать жить заново!

В свой первый приезд в Шантюбе Вера поняла, что в раю могут жить не только Адам и Ева, потому что рай бывает и на земле. Чистота на улицах, добротные постройки, богатые магазины и радушные продавцы, вежливость прохожих и радость детей, играющих на ухоженных игровых площадках, были взяты словно из другой жизни, радостной и беспечной.

В больнице этого городка чувствовался порядок и организованность: не было спешки и очередей перед кабинетами приёма больных. Главный врач встретил Веру приветливо и решил положительно вопрос о её переводе на работу в медсанчасть.

Перед отъездом домой женщина зашла в поселковую столовую. Сверкающая чистота и аппетитные блюда создавали домашний уют в ресторанной манере, но от пельменей её затошнило и чуть не вырвало. На следующее утро, уже дома в Зеренде, Веру тоже стало тошнить, и оказалось, что она пропустила начало второй беременности! Эта беременность была очень желанной, но совершенно не ко времени!

Страшный выбор сделала Вера, заплатив за трезвость мужа и за благополучие семьи жизнью зачатого в ней ребёнка. Аборт проходил без наркоза, но душевная боль была сильнее, чем боль от насилия в её животе. Она так и не узнала, какого пола был плод, но она знала, что он был живой и любимый, а его выскоблили из её живота и выбросили в ведро как никому не нужный окровавленный живой комочек.

Уезжала Вера из Зеренды без сожаления. Она уже знала, что существует та злая сила, для которой нет ничего святого, и от неё сбегала Вера в другой город, чистый и аккуратный, где процветают благополучие и справедливость, где у жителей нет нужды никого проклинать.