В мире событий и страстей

– Да, действительно, – растерянно проговорила женщина и тоже бросила бумаги себе под ноги.

Шкаф они тащили вшестером. Парень в вельветовой кепке сказал:

– Ну, мы самый тяжелый выбрали. Здоровее не нашли! Тише, ноги не отдавите!

Волоком спустили шкаф по ступенькам нескольких лестничных пролетов. Остановились, чтобы отдышаться.

– Если эти власть возьмут, так лет на двадцать. – Седой мужчина в черном пальто снял кепку, стал вытирать лоб платком.

На лестничной клетке второго этажа стояли два милиционера из внутренней охраны, пожилой мужчина с депутатским значком и несколько вооруженных человек в зеленом камуфляже. Общими усилиями шкаф развернули и бросили вниз в груду мебели.

Один из людей в камуфляже отрывисто скомандовал:

– Ребята! За мной пошли! Со стороны набережной надо входы заложить!

Прошли по заполненному людьми коридору второго этажа, попали в большое и светлое фойе. Откуда-то сбоку им закричали:

– Куда! Дурьё! Назад! Простреливается все!

И как в подтверждение забили со стороны набережной автоматные очереди.

Из-за колонны набережную рассматривал в бинокль человек в военном плаще. Говорил стоявшему рядом мужчине в камуфляже:

– Ни… не понимаю! Чего они с набережной вон туда, правее бьют. Там же их бэтээры! И по ним бьют и по нам.

Из комнаты несколько человек вынесли тяжелый коричневый сейф. Кто-то сказал:

– Выше поднимайтесь. Тут больше шкафов нет.

Они поднялись на два этажа выше, стали заглядывать в комнаты.

Здание дрогнуло от грохота разрыва. Дернулся пол под ногами. Звенели летящие из окон стекла. С потолка посыпалась штукатурка. Запахло цементной пылью. Несколько мгновений прошли в густом гуле. И снова взбесившийся, раздирающий уши грохот обстрела.

И заклинание ненависти грозилось исполниться. Подглядывали из окон, смотрели на экраны телевизоров и твердили про себя: сжечь, в факел превратить. И знали, что приказы отданы. Предвкушали, как займется со всех сторон белого здания бесноватое багряное пламя и повалит в белый свет сладковатый для них, черный дым. И наружу выйдет вся злоба этого дня. Состоится жертвоприношение идолам алчи и несправедливости, – всему тому, что было для России мерзким во все ее времени.

Их было пятеро. Они лежали на полу коридора, закрывая головы руками и вздрагивая от разрывов. Впереди, в лестничный проем с грохотом летели вниз балки и перила, сыпалась цементная крошка. Стена рядом будто нависала над ними, грозилась вот-вот обвалиться.

Вдруг все стихло. Пол еще продолжал дрожать. Не верилось, что эта тишина надолго. Впереди, с лестницы раздался хруст шагов по бетонным осколкам. Сверху спускались люди. Две женщины вели третью, с перевязанной платком головой. Пронесли раненого. Кто-то кричал:

– Не слышу! Ничего не слышу!

Удушливо запахло гарью. Среди гула донесся легкий хруст.

– Пожар наверху, – сказал человек в черном пальто, перепачканном белесой пылью. – Уходить надо.

– Внизу то же самое, наверное, – ответил парень в вельветовой кепке.

– Саш! Вставай! – скомандовал ему человек в пальто.

Парень ничего не ответил и медленно поднялся с пола.

Из разбитого окна донесся истошный крик. Человек в черном пальто выглянул во внутренний дворик, посмотрел наверх:

– На последних этажах люди остались.

В фойе Олег заметил, как человек в камуфляже пытается подползти к окну. Пополз за ним по усыпанному стеклами и белой крошкой полу, прячась за мебель. Присел на корточки и выглянул на улицу. Танки стояли на мосту, смотрели дулами пушек прямо в их окна. Набережная была забита бэтээрами. На крыше дома на углу набережной и Калининского проспекта как ни в чем не бывало сидели люди. Один из танков на мосту вдруг выстрелил. Здание опять дернулось, зазвенело стеклами. Олег убрал голову в плечи и прижался к стене.

Человек в камуфляже выругался и сказал:

– А эти-то, на крыше напротив… Хлопают в ладошки, когда танк бьет.

Олег отполз к коридору. Удивился, увидев, что его дожидаются мужчина в черном пальто и парень в вельветовой кепке.

– Чего там? – спросил парень.

Олег не успел ответить. Взрыв был совсем рядом. Заложило уши. Коридор наполнился пылью.

Они спустились по внутренней лестнице на два этажа ниже, стали пробираться в правое крыло здания. Навстречу торопливо шел мужчина, держась за руку. Отрывисто сказал:

– Снайпер задел! Не подходите к окнам.

В первой комнате на стульях вдоль стены сидели люди. Вторая была пуста. Уселись на пол за шкафом, отодвинув в сторону письменный стол.

В комнату заглянул невысокий мужчина с маленькой бородкой, спросил:

– Не знаете, может быть из подвалов по коллекторам можно выйти?

Парень в кепке ответил, что не знает. Олег сказал:

– Вряд ли. Скорее всего, все выходы перекрыты.

Сильно пахло гарью. В разбитое окно виднелось голубое небо. Летел черный пепел, ложился на подоконник, на листы белой бумаги, оставленные на столе.

Откуда-то сверху прорезался и стал быстро нарастать сильный гул. Зазвенели стекла в книжном шкафу. В окне совсем невысоко мелькнул вертолет.

– Может, наши! – вскрикнул мужчина в пальто и вскочил на ноги.

Гул отдалился, потом снова стал нарастать. Вертолет сделал над зданием второй круг.

– Не подходите лучше к окну, – предупредил парень в кепке. – А то он еще ракетой саданет.

Вертолетный гул начал удаляться и пропал совсем. На смену ему тут же пришел рваный грохот пулеметного обстрела.

И что же, завидовать всем тем, кто остался за линией этой пальбы? – подумал Олег. И даже если есть в этом какая-то подлость, что она в сравнении со всей этой происходящей сейчас подлостью? И знакомый мир оказался совсем не таким. И надо что-то решать по его поводу. Как решать, когда жизнь складывается из одного этого взбесившегося грохота?

Наверху нарастал, охватывал все вокруг мерзкий человеческому слуху, бесноватый гул огромного пожара. К синему небу тянулся из окон верхних этажей густой черный дым.

Олег поднялся с пола, вышел в коридор и распахнул дверь в комнату напротив. Под ярким солнцем через мельтешение черного пепла виднелись привычные пресненские дома. Прямо – гостиница «Мир», левее – высотка, еще дальше – здания на Садовом кольце.