Баланс игры. Контрразведывательный роман. Книга 1. Русский морок

«Меня поэтому-то и всадили в эту игру! Потому что знают! – Она понимала, что Андропов, возможно, и имел представление о том, что есть некая Каштан, которая почти двадцать лет без провалов, тонко и целеустремленно трудится не в самой престижной, по меркам ПГУ, стране, но ее результаты, а она это хорошо знала, всегда высоко оценивались в Большом Доме. – Шила в мешке не утаишь! Вот и начинает вылезать оно!»

– Иван Дмитриевич, так в чем моя роль? Чем могу быть полезна здесь, в самом центре «оборонной кузницы»? – переспросила, расширив вопрос, Каштан.

– Я вам скажу так, наведение в этих наших ракетах работает непрерывно, до точки встречи, как на отслеживаемую, а не на пролонгированную цель. Примерно такую задачу мы хотим поставить перед вами. – Он сказал эту фразу, примеряясь к ней, это был пробный шар. Оттого, как она поймет и ответит, он и решил строить свою беседу.

– Для этого нужны статистические алгоритмы расчетно-практических испытаний, или… – Она остановилась, увидев усмешку Ивана Дмитриевича.

– Вижу, волокете в нашем деле! – Сербин оценил ответ, но скептически спросил: – Образование где получили?

– Политехническая школа, по-французски Ecole Polytechnique, ее называют еще «Х», это инженерно-математическое образование, и еще Парижский Университет Сорбонна Universite de Paris, это гуманитарное.

– Хорошая подготовка! – удивленно, даже с восхищением заметил Сербин. – Ну, ладно, вижу, что знаете нашу кухню. Крылатые ракеты. Что скажете, исходя из своих наработок?

Каштан кивнула головой, эту тему, как и многие другие, она вела в резидентуре и, когда завотделом остановился, вписалась в разговор:

– Я два раза почти вплотную подошла к разработкам филиала Zenith Aviation на Лазурном Берегу. Результат наших усилий привел к тому, что Главный конструктор – это какая-то мистическая фигура, и все наши попытки найти его и пробить окончились ничем. Можно с уверенностью сказать, что среди разработчиков Фернан Хассманн присутствует, не говоря уже о его доминировании среди группы проектирования. По сути, конечно, он-то есть, но мы его достать не можем. Даже не знаем, какой он, как выглядит, где живет, с кем, – торопливо сказала Каштан и, понимая, что этого мало, добавила: – Генеральный подрядчик компания Zenith Aviation! – она перебирала в памяти все, что знала по этому вопросу, – у них группа разработчиков, проектировщиков, большинство испытаний проводят в Тихом океане.

– Знаю все эти дела. Плановое задание по заявке Государственной комиссии по военно-промышленным вопросам было спущено полгода назад, и ничего, никакого продвижения. Они там, на Западе, может быть, заделывают третье поколение, а вы там у себя ни ухом ни рылом. Мы стоим на месте, у нас провалы, когда летает, а когда и не летает, а если и выходит из пусковой, то летит неизвестно куда, на подрыв. Миллиарды профукали на эти истории с комплексами «Даль», «Памир», РЛС «Программа-2»… Вы, полковник, только принесли нам проектное название их гиперке – ASMP-A (Air-Sol Moyenne Portee), а уже создается ASN4G. У него уже четыре «g»[54 - Отношение абсолютной величины линейного ускорения, вызванного негравитационными силами, к ускорению свободного падения на поверхности Земли. Будучи отношением двух сил, перегрузка является безразмерной величиной, однако часто перегрузка указывается в единицах ускорения свободного падения g.]! Мать моя женщина, уже стихами заговорил! А мы свои три «же» не можем получить!

Иван Дмитриевич встал и прошелся по кабинету, потом присел напротив и сказал:

– Давно эта тема у нас, еще в середине пятидесятых мы разрабатывали две СКР. «Буря» от Лавочкина и «Буран» от Мясищева.

Он снова поймал себя на мысли, что хочет рассказать ей, как «Буря» прошла все подготовительные испытания, показала себя превосходным изделием, а на последнем и предпоследнем пусках достигнута дальность 6,5 тысячи километров. СКР покрывала расстояние от берегов Волги до Камчатки, при этом отклонение от заданной траектории не превышало 4–7 километров.

Такие разработки, создание, испытание и приемка Государственной комиссией столь сложного изделия вместе со стартовыми позициями, другими наземными службами сегодня кажутся фантастическими, но они были! Потом, после предательства старшего офицера третьего управления ГРУ Д. Ф. Полякова (оперативный псевдоним в ФБР «Топхэт»), который хотел избежать натиска хрущевской военной и внешнеполитической доктрины, как он мотивировал свою измену, и старшего офицера специального отдела третьего научно-технического управления ГРУ О. В. Пеньковского, работавшего на ЦРУ и МИ-6, поступило распоряжение: «Работы прекратить, материалы уничтожить!»

К этому времени МБР «Сатана» Королева и Янгеля прошли все испытания и были утверждены Государственной комиссией, как еще один принципиальный фактор закрытия темы крылатых ракет.

Эта Каштан, хоть и весьма подготовленный офицер, не знает о тех прорывах, которые совершили ученые под его руководством. Трудно создавалось это изделие, например, С. А. Лавочкин и его коллеги опровергли известный в авиационной технике постулат: «В новом изделии не должно быть слишком много новых научных и технических решений, иначе на их доводку уйдет так много времени, что эти решения устареют».

СКР «Буря» С. А. Лавочкина была революционна по назначению и большинству решений. Там был применен впервые ПВРД – прямоточный воздушно-реактивный двигатель «РД12У» с тягой на крейсерском режиме 7750 килограммов, до сих пор еще никто в мире не создал аналогичный, да еще с такой тягой. Регулируемый, сверхзвуковой воздухозаборник, автономная система астронавигации И. М. Лисовича, совершенная система управления и выведения, новая аэродинамическая схема системы «СКР+ускорители», система расцепки с ускорителями и сами ускорители, сложнейший стартовый комплекс, использование титановых сплавов, отработка технологии и производства. Все это позволило создать межконтинентальную крылатую ракету с уникальными свойствами. Она превосходила по скорости и по высоте существующие в то время средства обороны. В ЦАГИ продули 26 моделей «Бури», пока не нашли совершенную аэродинамическую схему.

Все проблемы аэродинамики, механики, баллистики, проектирования и технологии были решены без применения ЭВМ, расчеты проводили вручную, с помощью арифмометров, десятки техников-расчетчиков. Если ученые-разработчики находили ошибку в своих формулах, приходилось все пересчитывать, а ведь это не часы на ЭВМ, а сутки тяжелой человеческой работы. И вот получились такие феномены, как «Буран» и «Буря». Многие научные открытия были совершены за шесть лет работы над этими проектами, и жаль было уничтожать все эти наработки.

Сербин достал блокнот из сейфа, полистал и, найдя нужную страницу, сказал:

– У нас есть, чего нет у них, и вряд ли скоро появится!

Каштан слушала завотделом, не понимая, для чего он все это говорит ей, и, когда он остановился, спросила, настойчиво пытаясь поймать причину ее вызова из Парижа.

– Моя работа проходит на Западе. То, что делается здесь, мы не знаем, даже имя заказчика на ту или иную западную разработку мы не получаем. Каждый год нам только увеличивают плановые задания. Не могу понять, в чем моя роль здесь и сейчас?

Сербин, будто и не слышал ее, продолжал говорить, потом вдруг остановился, словно его осенило, и заявил:

– Как ни странно, но вам все карты в руки, да и имечко у вас, Дора, весьма подходящее для этой операции. Дора! – Он весело глянул на нее: – Знаете расшифровку этой аббревиатуры? Долговременная отказоустойчивая радиационно-стойкая аппаратура! ДОРА! По технологии НИИ «Аргон».

– Довольно лестно для меня услышать такое техническое толкование моего имени. Вообще-то я знаю иное и как-то привыкла е нему. Феодора, Исидора и Доротея, а также Дора Владимировна (Вульфовна) Бриллиант, русская революционерка, член партии социалистов-революционеров (эсеров) и их боевой организации, участница организации покушений на министра внутренних дел Вячеслава Плеве и великого князя Сергея Александровича. Дора Федоровна Степурина, советская актриса. Дора Шварцберг, при рождении Исидора Шварцберг, – скрипачка и музыкальный педагог. Эмигрировала в Израиль в 1973 году, после замужества переехала в Нью-Йорк. Ну и еще одна тезка: Айседора Дункан.

– Слышали, слышали про Дункан… – механически отозвался завотделом и махнул рукой. – Так вот, засветить там наше изделие, это только часть работы. Ну, примут к сведению, почешут затылки, потом скажут, да кто их, этих русских, знает, может, врут! Стращают! – Он помолчал, потом едко добавил: – Они там за последнее время совсем сели нам на голову, думают, что нихера нет у нас, чем отбиваться или ответить! Обнаглели, думают, если нам нечем дать им по зубам, значит, они могут диктовать нам условия! Надо сделать так, чтобы они получили все в натуре, в документах, пусть оценят и обхежутся! – Сербин с трудом выговорил последнее слово, вовремя себя одернув, чтобы не сказать более грубо.

Он посмотрел в ее глаза и увидел, как они потемнели, зрачки расширились, брови пошли вверх. «Кажется, она начала понимать меня. Во всяком случае, можно сказать, что намек она приняла. Теперь она ждет подтверждения этой крамолы. Ну, уж нет, не от меня вы, дорогая Дора Георгиевна, наш матерый шпион, получите эти последние слова!» – пронеслось в голове. Он потер кончиками пальцев лоб и, усмехнувшись, скороговоркой сказал:

– Королев работает на ТАСС, Янгель работает на нас, Челомей – на унитаз… Вот такая прибаутка ходит у нас. Но, правда, есть и те, о ком молчат. Вот ему-то, в Край, мы и передали этот проект. Теперь дело за вами, товарищ Каштан. Нам поручено, на самом верху, провести такую вот операцию… – он подошел к сейфу, вытащил бардовую папку и прочитал: – Операция «Тор», руководителем операции я буду рекомендовать вас, полковника Каштан Дору Георгиевну. Вот, так и определимся! Теперь осталось только вам лично, увидев и оценив ситуацию, провести акцию.

– Вы меня простите, но я не совсем поняла вашу фразу о возможности увидеть, оценить и провести акцию? Это как? Что провести? Какую акцию?

Начальник Оборонного отдела ЦК КПСС неодобрительно оглядел Дору Георгиевну:

– Ну, это так, просто фраза из «рукава»! Агента или группу агентов надо вычислить, максимально не привлекая внимания, проследить, выявить все контакты, объем и качество полученной ими информации. Потом вы получите дополнительные инструкции. Мы и у себя, тут, пустили «гулять» решение о переносе задания в Край. Теперь с нашей подачи здесь, в Союзе, и с вашей там, на Западе, уже хорошо знают это. – Иван Дмитриевич сурово посмотрел на Каштан, ожидая ответа.

Дора Георгиевна хотела было задать вопрос о дополнительных инструкциях, которые резанули ее слух и заставили насторожиться, но поняла, что сейчас ответа она не получит, поэтому достала темно-зеленый блокнот из крокодиловой кожи, открыла его, перелистывая страницы, пока не нашла нужную. Она посмотрела на Сербина и сообщила ему ту самую последнюю информацию, которую получила от профсоюзного босса в Париже.

– У меня есть самая последняя, еще только вчера там, на месте, полученная от моего источника, достоверная информация, что повышенный интерес к нашему изделию проявляет концерн Zenith Aviation, где, как я уже писала в своих отчетах, проводится разработка аналогичного изделия. Это не считая закрытого решения секретариата президента Франции предоставить им в самое ближайшее время самую полную информацию.

– Вот даже как! О президентском решении я знаю, а вот то, что производственники зашевелились, это слышу впервые. Значит, и ВПК Франции подключился к этому. – Иван Дмитриевич снова встал из-за стола и сделал круг по кабинету: – Есть решение Секретариата ЦК доложить о ходе работ по нашей сверхдальней крылатой ракете на политбюро и опубликовать короткое сообщение по этому поводу. Это предложено сделать секретарю ЦК КПСС оборонного комплекса товарищу Рябову. Но тут возникла коллизия: генсек, неизвестно с подачи кого, предложил сделать отчет самому Устинову, вероятно, эта реакция на зависание наших переговоров по ОСВ-2.

Каштан отвлеклась от своих прикидок и непонимающе помотала головой, делая волнообразный жест рукой, что по французским меркам определяло предложение объяснить то, что стало непонятным.

– Это что за жест? – недоуменно спросил Сербин.

Дора Георгиевна смутилась, выпрямилась в кресле и сказала:

– Простите, во Франции это означает растолковать произнесенную информацию, объяснить физическое действие или расширить уже сказанное до значимых понятий, еще раз простите, но продолжайте, вы сказали отчет делать Устинову? Как это меняет дело?

– Придает больший вес данной информации для всего мирового сообщества. В центральной газете сам министр обороны делает сообщение на Политбюро ЦК КПСС. Устинов – это Устинов, и его возможности шире. После этого, я подчеркиваю, только после этого мы определимся по дальнейшим действиям. Я понимаю и уважаю специфику вашей работы, но сейчас я излагаю порядок и количество ваших действий в соответствии с принятым решением. Скажу больше: проведение операции одобрено генсеком. – Сербин мгновенно при этих словах о генсеке стал каким-то агрессивным и раздраженным. Сделав второй круг по кабинету, остановился перед ней, раздражение передавалось Доре Георгиевне. – Скоро вас отзовут из ДЗК, и будет поручено выехать в Краевой центр развернуть операцию. Мало дать свои рекомендации, надо еще их и воплотить.

Сербин остановился посреди кабинета, оценивая реакцию полковника, после упоминания о первом лице государства и оставшись довольным ее бесстрастным выражением лица, доверительно продолжил:

– Вы, Дора Георгиевна, должны хорошо понимать, какими полномочиями мы вас наделяем! Задаете себе вопрос, почему вы? – Он со значением посмотрел на нее и продолжил, как бы размышляя вслух: – Там будут подготовленные люди, шпионы с Запада, а чтобы понять их мысли, реакции, поведение, нужен другой шпион, такой, как вы. Если дело касается защиты государства, мы можем задействовать всю нашу структуру, но пока мы ставим задачу только вам, товарищ полковник. Позже, если будет такая необходимость, можем подключить весь аппарат КГБ и ГРУ. Мы принимаем ваши предложения по «засветке» изделия, которые я полностью одобряю. Затравка будет сделана квалифицированно.

– Иван Дмитриевич, я могу только догадываться о цели операции и, что самое тревожное, о нюансах ее, этой цели, – слегка небрежно ответила Каштан, ее задел намек Сербина на ее шпионскую сущность, поэтому она и решилась запустить эту свою мысль с недомолвкой.

Сербин как-то странно посмотрел на нее, отвел взгляд, словно понял то, что она хотела сказать, и продолжил, но уже сухим, деловитым тоном:

– Позже у вас будут новые установки, а пока возвращайтесь в Париж, через недели две, после переноса производства, КБ заработает на полную мощность, все устаканится, сделаем «засветку», посмотрим на реакцию. Позже, когда будет ожидаемый посыл, мы вас отзовем и зашлем в Край. Еще будет второй этап операции. Сделаете дело – вернетесь генералом, с триумфом! – Многозначительно поднял палец кверху и сказал, понижая голос: – Сам генсек знает о вас, как мне передали! – Сербин снова уселся за свой письменный стол и уже издалека посмотрел на Каштан. – На этом мы сейчас закончим, но продолжим при следующей встрече.

– Иван Дмитриевич, вы сказали, «на первом этапе операции». Что же будет на втором? – спросила Дора Георгиевна, для которой хоть и начала проясняться общая картина, тем не менее многое оставалось непонятным. – Все это может быть исполнено местными силами контрразведки. Зачем там нужна моя персона? Внешней контрразведкой я не занимаюсь, а уж тем более внутренней, я простой организатор разведывательной деятельности, оперативник.

Сербин начал что-то искать на столе, заваленном бумагами, перекладывая и отбрасывая в сторону, потом выпрямился и ответил:

– А кто я, по-вашему? Я тоже простой организатор производственной деятельности, диспетчер! Партия поручила мне, вам, помощнику Андропова это дело, вот и будем выполнять. Несмотря ни на что!

Дора Георгиевна выслушала эту пламенную тираду, пожала плечами и спокойным голосом, который контрастировал со сказанным на высоких тонах заявлением Сербина, произнесла, вероятно, то, что ждал от нее этот высокопоставленный партийный бонза:

– Все! Достаточно ясно! Иван Дмитриевич, мне не привыкать выполнять любые задачи. Выполним и эту! В своей стране я никогда не работала, вся моя жизнь прошла на территории Франции. Вот там я, как вы выразились, и работала шпионом.

Завотделом вскинул на нее взгляд, губы растянулись в улыбке, и он уверенно заявил: