Баланс игры. Контрразведывательный роман. Книга 1. Русский морок

– Вот это качество нам и нужно. Мы не можем информировать о цели операции все Краевое управление КГБ, не имеем такого права. Даже вас пригласили издалека, из-за границы, чтобы сузить круг, в Москве знают об этом три человека из высшего руководства, задание дано, как вы уже слышали, от Генерального секретаря КПСС, поэтому будьте терпеливы, вас еще поставят в известность.

– Не зная конечной цели, как я могу планировать и выполнять? – Каштан начала злиться, видя нерешительность Сербина. – Оставим в покое великие и громкие слова, кажется, я начинаю понимать, что вы задумали.

– Если поняли – хорошо! Кое-какие детали вам доскажет помощник Юрия Владимировича Андропова, но чуть позже. Это ваше руководство, и ему отдавать приказ, а мне нужно было познакомиться, посмотреть, вас и принять решение о продолжении работы с вами или нет. Сейчас я наберу помощнику и скажу, что мы с вами завершили знакомство. Он подъедет и скажет все остальное.

– Я могу идти? – спросила, поднимаясь со стула, Каштан.

– Да, сейчас мой парень проводит вас в столовую, и вы перекусите, ну а мы с вами, как уже сказал, продолжим сразу же после того, как получим известие о шпионах в Краевом центре.

– А если их не будет там? – слегка огрызнулась Дора Георгиевна.

– Будут, не беспокойтесь! Обязательно примчатся! Такое дело! – пробормотал Иван Дмитриевич, уже отключаясь от нее, – такое дело….

Каштан повернулась и вышла из кабинета в приемную, где сидел в уголке аппаратчик. При ее появлении он вскочил и, приблизившись, тихо сказал, будто присутствовал в кабинете на последних словах своего шефа:

– У нас хорошая столовая, лучше, чем в Совмине или Госплане. Пойдемте, я провожу вас, а потом выйду к подъезду и, как только подъедут за вами, тут же прилечу! – Он провел ее кратчайшим путем в цековскую столовую, усадил и даже посоветовал, что лучше всего взять. Потом умчался в приемную к шефу и дождался, пока тот вышел, и кивнул ему.

– Там выехали, иди, поднимай нашу гостью к подъезду. Как она тебе, кстати? – Сербин усмехнулся, зная, что этот его инструктор отдела, которого он держал на подхвате, как огня чурался женщин, вызывая порой некоторые недвусмысленные выводы у окружающих.

– Ну что я могу сказать, Иван Дмитриевич, я же с ней не беседовал, как вы, а так, весьма видная женщина и с характером. По всему это видно! Так она что, из ПГУ?

– Ты с чего это взял, паря! Откуда здесь ПГУ? С ними работает Административный отдел ЦК, а нам-то что они, сбоку припека! Откуда это у тебя?

– Справка-объективка, которую я вам передал, пришла от них! – Он большим пальцем показал в сторону площади Дзержинского. – А одета она так, словно только что из Лондона. Наши так не одеваются. Вот я и подумал, что она оттуда!

– Забудь эту хрень! Она по культурке большей частью работает, наукой занимается, ездит по заграницам. А ты что, знаешь, какие товарищи работают в ПГУ? Вот так! Не знаешь, значит, молчи! Иди, тащи ее на выход!

Инструктор стремглав понесся в столовую, где полковник Каштан сидела, допивая кофе и дожидаясь его за прибранным столом.

– Там вас уже ждут. У подъезда. Торопитесь! – И в том же быстром темпе вывел на улицу.

Февраль 1977 года. Москва. Старая площадь. Напротив подъезда здания ЦК КПСС, у сквера, одна из «Волг», стоявших плотным рядом, мигнула фарами, и Каштан подошла к ней, заглянув, наклонившись, в стекло. Там сидел помощник, который делал ей знаки присесть в машину.

– Ну как, поговорили? Матом сильно ругался? – с усмешкой спросил помощник. – Его не зря зовут «Иван Грозный», матерится он мастерски, и это при его докторской диссертации по физмату да красном дипломе университета на Ленинских горах.

– Нет, только в приемной, слегка крыл своих подчиненных. А так, только после некоторых фраз губами про себя что-то проговаривал. Скорее всего, это и было, ну, такая форма построения фраз у нас, у русских, иногда бывает! А какие поразительные возможности в общении и понимании создает эта матерщинная завеса, недомолвок, намеков, подсознательных решений, которые так бы и остались сидеть в глубинах, если бы не этот стиль общения. Вместо «меканья», «эканья» просто проговаривают матерную фразу, чтобы собрать мысли в пучок.

– Да будет вам! Он говорить может часами, даже без этих конструкций, – добродушно защитил Сербина помощник, – главное, он положительно воспринял вас, Дора Георгиевна, и рекомендует на проведение операции. Вот так!

Немного помолчав, он достал сигареты и протянул пачку Каштан, но та отрицательно махнула рукой и достала свои, крепкие, без фильтра, желтые, из маисовой бумаги, «Житан».

– Ну, и что он вам сказал? Цель ясна, задачи определены. За работу, товарищи! Как говаривал Никита Хрущев.

– Хрущев был идеалистом в одежде грубого, махрового материалиста, и он мог себе позволить эту заключительную фразу на XXII съезде, а этот нахрапистый партийный бонза, как говорят у нас в Париже…

Помощник дернулся и резко повернулся к ней, еще даже не прикурив свою сигарету, а только разминая в пальцах.

– У нас!

– Да, у нас в Париже, во Франции, где я работаю на таких вот… – зло и почти с вызовом резко ответила Каштан, кивнув на здание, из которого только что вышла. – Там говорят тонкие намеки на толстые обстоятельства, вот это он, «donner un squeak», слегка…

– Что это за слово? – переспросил помощник.

– Ну, в нашем варианте, слегка вякнул, пискнул, квакнул.

– Ах, вот так, значит, он распорядился! Простыми и ясными словами не получилось у него. Да это и понятно при его положении. Остальное, грубое и грязное, как говорится, остается делать мне!

Каштан поняла, что теперь она попала в большие жернова и выскочить не получится ни при каких обстоятельствах. Система потребовала ее работы на новом участке, который она пока еще не могла понять до конца и назвать простыми словами, а лишь только слабо осознать. Дора Георгиевна чувствовала сильный эмоциональный подъем, или драйв, как говорили там, где жила и работала, относительно этого нового дела, тем не менее во много раз сильнее был мощный, по силе воздействия на психику, страх, и преодолеть его она не могла.

– Что теперь? – спросила она, как бы не придав значения словам помощника.

– Теперь, после дачи рекомендаций, ваш вызов закончен, и вы возвращаетесь по месту службы. Через какое-то время, может, через месяц, может, через три, мы вас отзовем из ДЗК, и вы продолжите службу в Краевом центре в качестве уполномоченного наблюдателя из Москвы. Теперь все зависит от расторопности наших французских коллег из SDECE. Там уже наметилось движение. По нашим данным, у них началась подготовка. Так что подождем.

Помощник отвернулся к окну, побарабанил пальцами по спинке переднего сиденья, повернулся к ней снова:

– Мы знаем, что у французов практически нет агентуры у нас. Не работают они здесь, может быть, и есть несколько спящих, да и то не факт. Оперативникам из французской службы разведки будет практически невозможно выйти хоть на что-то мало-мальски приближенное к заданию. – Помощник вздохнул и словно нехотя продолжил: – Подобрали одного очень перспективного парня, постараемся сделать так, чтобы на него попал фокус от SDECE. Постараемся провести внедрение[55 - Внедрение агента органов государственной безопасности – способ агентурного проникновения в разведывательные и иные специальные службы противника, их агентурную сеть, в зарубежные антисоветские организации, а также в антисоветские группы внутри страны и в среду разрабатываемых лиц. Суть внедрения состоит в том, что агент по заданию органов КГБ становится сотрудником (агентом) разведки противника, участником зарубежной антисоветской организации, антисоветской группы внутри страны или близкой связью разрабатываемого. Достигается это тем, что органы КГБ совместно с агентом создают условия, позволяющие ему вступить в контакт с сотрудниками (агентами) капиталистической разведки, участниками зарубежной антисоветской организации и т. д. непосредственно или через их связи, по рекомендации последних. Затем, развивая сложившиеся отношения, агент завоевывает доверие противника, приобретает в лагере врага положение, которое обеспечивает ему доступ к скрытым источникам информации, позволяет выявлять некоторые тайны и замыслы противника, оказывать на него выгодное органам КГБ влияние. Обстоятельством, облегчающим осуществление внедрения агентов, является стремление противника расширить свои разведывательные возможности, стягивать в сферу подрывной деятельности новых лиц, приобретать агентуру для работы против СССР и других социалистических стран, стремление антисоветских центров и групп расширять свой состав путем привлечения новых членов. Для успешного проведения мероприятий по внедрению необходимо знать контингент, из которого противник комплектует штаты своих специальных служб, принципы, в соответствии с которыми происходят набор сотрудников и вербовка агентов, круг лиц, на который ориентируются зарубежные антисоветские организации и антисоветские элементы внутри страны. Разновидностями внедрения агентов являются ввод агента и подстава агента.]. На днях он приступит к выполнению задания.

– Задача почти неосуществимая! Я знаю французов. Завоевать их доверие не так-то просто! – она с горькой улыбкой посмотрела на помощника, немного помолчала. Помощник напряженно ждал. Ему важно было мнение этой опытной оперативницы, чья жизнь прошла во Франции. – Хотя в нашем случае, – она на минутку призадумалась и уверенно сказала: – они возьмут его. Сейчас для них важно иметь агента-информатора! Даже больше подходит слово: коммуникатора.

– Да, именно так! Они будут в чистом поле, без ничего и без кого бы то ни было! Без такого агента у них не будет никаких шансов! – отозвался помощник, потушив сигарету в пепельнице.

– Кто сейчас готовит его? Тут важны некоторые национальные нюансы французов и особенно то, что будет думать и как думать сам господин Александр! Я имею в виду графа, директора SDECE. Это очень и очень сложный человек. Пробить его недоверие и подозрительность – значит совершить невероятное.

– С кандидатом работают опытные сотрудники и консультанты, и, по их мнению, получается хороший образ. Из всего оперативного состава действующих, а также курсантов смогли подобрать только двух. Один из Приморья, а другой, как ни странно сложились обстоятельств, как раз из Края, вот и остановились на этой кандидатуре. Он у нас профессиональный художник, диплом Суриковки[56 - Художественный институт им. В. И. Сурикова.], но главное, житель Края. Там родился, школу окончил и уехал в Москву учиться на художника. Здесь мы и обратили на него внимание. Но посмотрим! В случае удачной разработки он будет работать автономно, но вы знаете с этой минуты о нем и в дальнейшем сможете рассчитывать на получение информации от него. Не часто и предельно осторожно. Легенда[57 - Специально подготовленные разведкой или контрразведкой внешне правдоподобные сведения, предназначенные для введения противника в заблуждение. Легенда широко применяется в разведывательной и контрразведывательной деятельности, особенно для маскировки разведчиков и агентов и их действий при выполнении заданий, а также для зашифровки оборонных объектов. Агенты и разведчики, засылаемые в разведываемую страну, обычно снабжаются легендой прикрытия, называемой также защитной легендой, легендой-биографией. Этой легендой они пользуются, чтобы объяснить обстоятельства и цели прибытия в страну, причины нахождения в определенном районе, мотивы тех или иных поступков и т. д. и тем самым скрыть принадлежность к разведке и оправдать свои разведывательные действия. Иногда агент или разведчик снабжается не одной, а несколькими легендами или различными вариантами одной и той же легенды. Сотрудники контрразведки часто пользуются легендой при вступлении в контакт с иностранцами, при вводе агентов в разработку или выводе из нее, при зашифровке особо важных объектов, при ведении оперативных игр с противником и т. п. Легенда может быть основной и запасной. На основную легенду оперативный работник (агент) опирается при выполнении заданий, a запасную, иногда называемую «легендой в легенде», использует в случае раскрытия основной легенды и при других чрезвычайных обстоятельствах. Закрепление легенды, то есть подтверждение ее правдоподобности, достигается путем включения в нее правдивых сведений, снабжения агента или разведчика соответствующими документами и предметами экипировки, а также посредством специально проводимых дезинформационных мероприятий, преследующих цель довести до сведения противника данные, которые бы подтверждали легенду. Уязвимость легендой, то есть объективная возможность ее раскрытия в процессе проверки, зависит от наличия в ней вымышленных сведений, противоречащих истинному положению вещей, ее «отставания» от действительности (из-за невозможности при насыщении легенды правдивыми сведениями учесть все изменения обстановки), а так же от ошибок, допущенных при ее составлении, закреплении и использовании. В целях уменьшения уязвимости легенды она по возможности насыщается фактами, которые трудно или невозможно проверить.] выполнена безукоризненно, и также безукоризненно ее надо выполнять! Правда имеет минимальное расхождение с ложью!

Каштан кивнула головой и спросила о самом главном, что не давало ей покоя все это время.

– Сербин не договаривает мне окончательные цели всей операции, а на своих догадках я не могу работать. Мне нужна ясность.

– Всем нужна ясность! – отозвался помощник. – Тут все сложнее.

– Так говорят, когда не хотят называть вещи своими именами!

– Вы правы, Дора Георгиевна, иногда очень трудно назвать вещи своими именами, вернее, подобрать слова для некоторых объяснений.

– И что?

– Надо знать, какими этическими нормами, кто и как оперирует.

– Вы уходите так просто от ответа, ничего не оставляя мне? – Каштан поняла, что больше она ничего не услышит.

– Давайте подбросьте меня на Лубянку, а потом вас отвезут в аэропорт, билет уже заказан. – Помощник повернулся к ней и тихо добавил: – Приглашения разосланы, карточный столик готов, но мы не знаем, во что будем играть. Может, в очко резаться будем, а может, разложим преферанс, но, скорее всего, будет покер, вы уж извините меня за карточный жаргон.

Каштан молча слушала, к картам была равнодушна, хотя об играх знала много. Любила шахматы, но времени не хватало заниматься всерьез, да и не было настроя залезать глубоко.

– Меня заботит эндшпиль, а не бура[58 - Бура (тридцать одно) – карточная игра (также называется и комбинация трех козырей при игре в буру). Также в буру можно играть, сдавая по пять карт, играют двое, игра длится до конца колоды, в конце подсчитываются очки взяток игроков, выиграл тот, кто набрал больше 60 очков, так как в колоде 120 очков. Если набрали по 60 очков, значит, ничья. Остальные правила не отличаются от игры по три карты. Есть только одна масть, которую нельзя сбить козырной картой, – это пики, они бьются пиковой картой по старшинству.] с «Москвой», «малой Москвой»! А если сразу при сдаче будут комбинации у всех? Партия ведь не пересдается!

– Эко вы, Дора Георгиевна, раскатали! Сразиться бы мне с вами, да давненько не брал я в руки карты, боюсь, проиграю! – весело отозвался помощник.