– Нанес ты мне убыток, собачий сын! – орал он. – С такими работниками в разор пойду!
Старший артели за вьюноша вступился:
– Чего глотку драть, хозяин? Парнишка-то молод еще. С артели те три алтына вычти, и позабудем про сие!
– Да башка твоя не стоит и одного алтына! – продолжал орать купец.
А затем возьми и стукни кулаком Терентия в ухо. Тот замертво и упал и изо рта его кровь пошла. Мужики к нему, а парнишка уже и помер.
– Ты чего сделал, убивец? – заорал артельный. – Дак вьюнош сей единый сын у матери хворой.
– Так и быть, – купец потер руки. – Дам рупь его матери! А вы смотрите! Дабы добро хозяйское не пропадало! Полушка она рупь бережет! Вот как!
Пошли мужики в трактир после работы пить горькую. И там атаман Мельник все слыхал.
– А вы чего же молчали? – спросил он мужиков.
– А мы чего? Наше дело мешки тягать. А подними на купца руку, чего тогда будет? Сей купец богатей известный. Кто его тронет? Он всякому подьячему[24 - *подьячий – мелкий чиновник, помощник дьяка.] в лапу сунет. А мы люди бедные.
– Эх вы, сиволапые! – хохотнул атаман. – Всяк вас норовит да по загривку!
– А ты чего? Смел больно? – спросил артельный.
– Богатые говоришь платы у купца Томашева?
– Куда как богатые! Его торговля всем известная!
– Тебе известная?
– Да ты погоди! Сколь кулев муки по Волге гонят на астраханские склады! Спроси сколь пудов? И чье все это? Скажут в Астрахани – купца Томашева. А из Астрахани рыбку соленую на Москву везут, да арбузы астраханские. На чьих кораблях? На кораблях купца Томашева. С тех товаров большая деньга идет в кошель купца. А ты спрашиваешь – богатые ли у сего купца палаты?
– Стало есть там и злато и серебро?
– И слуги с дубинами есть и собаки злые. Все есть у купца.
– Дубины, да ножи с топорами и мы в руках держать умеем.
Атаман подмигнул мужикам и был таков. В ту же ночь палаты купца запылали ясным пламенем…
***
«Лились рекой» в трактире вина. На широком столе стояли штофы с водкой да бутылки с винами фряжскими. Стол ломился от кушаний. Для девок гулящих Роман Мельник заказал три корзины с заедками сладкими разными.
Роман бросал на стол золотые и кричал в пьяном угаре:
– Я добрый сегодня! Все могу! Пей! Гуляй!
– За атамана! – орали разбойники.
– Любо!
– Многая лета атаману!
– С таким ходить любо!
В кабаке прибавилось народу. Безродные ярыги льстили Роману и кричали:
– Атаман! Удалой атаман! Выкати бочонок водки гданской!
– Эй! – кричал Роман. – Бочку водки!
И снова посыпались на стол золотые монеты.
Роман увидел рослого мужика и с гневом спросил его:
– А ты чего?
Атамана потянуло на драку.
Мужик не шелохнулся. Разбойнику то понравилось.
– Не боится! Видали? А меня завсегда боятся. На руку я тяжёлый.
Роман подошел к мужику.
– Кто таков? – спросил атаман.
– Человек божий, обшит кожей, – ответил тот.
– Беглый? – спросил атаман.
– С чего беглый? От своего боярина не бежал. Отпускную в город имею, – ответил мужик.
Роман сел рядом.
– А я своего боярина с красным петухом познакомил. И то знакомство боярину не по нраву пришлось. И захотел он меня поймать и ноздри мне рвать как татю. Но я не дался. Слышь?
Мужик угрюмо ответил:
– Знаю я таких.
– А мы здеся все такие. Бояр да бар режем. Коли бы вся Расея так-то делала, то не осталось бы извергов на земле нашей.
Мужик ответил:
– Я землепашец. Да канатный умелец. С того кормлюсь.
– И боярина кормишь? – спросил атаман.