Стрелец государева полка. Меч падишаха

– Я уверен, что Москва послала тебя не просто так. И над тобой стоит сам царь Московский. Я давно слежу за игрой на большой шахматной доске Украины, Крыма, Польши, Литвы, Московии. Но мне пока не давали передвигать фигуры. Я мог только наблюдать, но судьба посла мне тебя, эфенди. Мог ли я ждать, что поймаю такую рыбку, покупая себе рабов? Это судьба и я не намерен отказываться от её даров.

– И ты намерен стать игроком на этой шахматной доске, эфенди?

– А почему нет? Я достоин того чтобы передвигать фигуры. Я понял многое в этой большой игре. Хотя я только собирал сведения. У меня есть деньги. Они необходимы, чтобы играть. У меня есть нужные люди, но мне нужно попасть в Стамбул и приблизится к трону падишаха. И тогда я смогу показать, на что я способен, и мои средства еще увеличатся и это расширит мои связи и поможет делу.

– Это опасная игра, эфенди.

– Опасная для того, кто не умеет играть. Я знаю, что вы в Москве захотели посадить на трон в Бахчисарае своего ставленника. Но что-то у вас не вышло. Разве не так?

Ржев снова ничего не ответил. Бей продолжил:

– Взамен агента в Бахчисарае твой царь получит агента в самом Стамбуле. Хотя и от Али мы не станем избавляться. Он нам и самим выгоден.

–Но что я смогу сообщать моему государю? – спросил Ржев.

– Сведения, мой дорогой челеби* (*уважительное обращение к немусульманину). И сведения настоящие. А взамен ты станешь передавать и мне информацию. Особенно от агентов московского царя из Польши, Литвы, от Римского кесаря. Это ведь и ваши враги?

– Да, – согласился Ржев.

– А крымского хана Мехмед Гирея я помогу тебе свергнуть. Ведь именно этого хотел твой царь?

Ржев был искренне удивлен осведомленности Дауд-бея. Этот турок явно затеял свою игру при дворе в Стамбуле. И ему это было на руку. Мало ли как там все сложится, но Дауд может оказать ему реальную помощь в столице империи Османов. А там посмотрим кто рыбак, а кто рыбка…

***

Федор Мятелев удивился тому, что Ржев вернулся отлично одетый, без цепей и при оружии.

– Василий!

– Да, Федор. Мы с тобой отправляемся в Стамбул. И Минка Иванов с нами.

– Но ты при оружии.

– И что с того? Судьба снова нам с тобой улыбнулась. Да и ты так рвался в Стамбул. Не иначе думаешь застать там Марту Лисовскую? А еще говорил, что я попался на крючок к Адике.

– Погоди! Ты мне можешь хоть что-то объяснить? Что произошло?

– Мы едем в Стамбул! Чего тебе еще?

– Значит, я могу быть свободен? – спросил Мятелев.

– И ты и Минка Иванов. Вас обоих сейчас освободят. Затем вас ждет отличная баня и хорошее шелковое платье, правда турецкого покроя.

– Но…

– Больше ни о чем не спрашивай, Федор. Бери пример с Минки.

В каземат вошел кузнец и стал сбивать с Федора цепи. Мятелев решил больше не задавать вопросов. Судьба стала поворачиваться к нему лицом…

Глава 7

Большая политика. (1660 год).

1

Киев: ставка боярина Шереметева.

Боярин Шереметев после поражения русской армии под Конотопом быстро стал подниматься вверх, и царь назначил его одним из командующих своими силами в Украине.

Государь великий Алексей Михайлович требовал побед, ибо эта война порядком уже истощила силы Московского государства. Казна пустела, и росли налоги. Крестьяне бежали от своих помещиков на вольные земли за Урал и на Дон. По дорогам шалили тати и грабили купцов. То и дело в разных местах царства обездоленные поднимали восстания против воевод и бояр.

Шереметев горел желанием доказать царю свою преданность и был готов разить врагов без всякой жалости. Он мало советовался с другими воеводами и сам выработал план будущей кампании. Возражений боярин не терпел и угрожал воеводам, что если его не станут слушать, он донесет в Москву об измене.

После образования Приказа тайных дел в Москве бояре боялись, и эта мера подействовала. Но не на всех. Начальник стрелецкого гарнизона в Киеве молодой князь Юрий Барятинский часто ругался с Шереметевым и их споры едва не доходили до сабель.

– Я, – говорил Барятинский. – Верный для государя человек! И за его величество готов голову сложить! Кто посмеет мне бросить обвинение в изменных делах?

Тучный боярин Шереметев был в прошлом хорошим воином, но в последнее время заметно отяжелел и стал неповоротлив. Хотя руку имел тяжелую.

Князь Барятинский был наоборот молод, строен и необычайно подвижен. Опыта боевого имел мало и за то Шереметев постоянно корил его. Все знали князя Юрия как книжника, читавшего многие военные трактаты. Он изучал войны древности и его отцу целого состояния стоили книги по военному делу.

Вот и сейчас он развернул перед Шереметевым и воеводами карту земель Войска Запорожского и пытался доказать, что боярин не прав.

– Наше положение уязвимо, – говорил Барятинский. – И не стоит нам повторять ошибок князя Пожарского. Всем памятен его печальный пример. Он под Конотопом на себя токмо понадеялся.

– Снова яйца учат курицу, – ответил Шереметев. – Ты князь, сколь ден (дней) в войске?

– Ты про что боярин? – насупился Барятинский.

– Я годов поболее государю великому служу, чем ты ден, князинька. Рано тебе меня учить. Поживи с мое.

– Дак года, воевода, не всегда приводят к мудрости.

– Что? – Шереметев вскипел, услышав дерзость. – Мне государь наш царь и великий князь Всея Руси войско доверил! Мне! Поляки сейчас слабы. Литовцы такоже. Татары когда еще удар по нам нанесут. Турки только собираются.

– Но наши лазутчики доносят, что Ян-Казимир заключил мир со шведами и все силы бросит на нас, – возразил Барятинский. – А в союзе с татарами они вдвое сильнее нас.

– Хан не особо желает воевать с нами, – поддержал Шереметева воевода князь Хованский. – Он и в прошлый раз не стремился к тому, чтобы усиливать поляков.

– Но султан принудит его! – Барятинский обернулся к Хованскому.

Князь Иван Андреевич Хованский был также молод, но своего мнения как Барятинский не имел, и с трудами военных историков никогда не знакомился. Он во всем поддерживал боярина Шереметева.

– Ты князь Юрий стрельцами киевскими командовать поставлен? Так? – задал вопрос Шереметев.

– Так! – согласился Барятинский.

– Вот и блюди город Киев. А мы сами с армией государевой сладим. И не нужно нам на бумаге стрелы рисовать.