Последняя белка Парижа

– Позволите? – девушка ослепительно улыбнулась, блеснув вживленными в зубы по последней моде лазерными светодиодами.

– Чего уж, – я отступил, впуская непрошенных гостей в калитку. – Проходите, коли приперлись. Простите, я хотел сказать, приехали.

Вошедшие во двор добры молодцы ловко ухватили меня за руки и сноровисто обшлепали мои карманы, обыскивая.

– Что вы себе позволяете, господа? – возмутился я, но приехавшие уже отпустили меня и всучили в руки по виртуальной визитке – черному пластиковому прямоугольнику с мигающими белыми буквами «Похоронное бюро „Джонсон и Джонсон“».

– Вы, так понимаю, эти самые Джонсоны? – решил блеснуть сообразительностью.

– К вашим услугам, – кивнули синхронно, будто долго и упорно тренировались. – Для вас у нас будет хорошая скидка.

– Сколько? – невольно заинтересовался я.

– Тридцать процентов, – выпалил левый Джонсон, с борцовскими поломанными ушами.

На визитках замигала надпись «Скидка 30%».

– Почему так мало? – искренне возмутился я.

– Можем предложить пятьдесят, – предложил правый, с поломанным боксерским носом и расплющенными губами.

На визитках немедленно запульсировали надписи «Скидка 50%».

– Чудесно, – кивнул я, – но мало. Маловато будет! – вспомнил древний мультфильм.

– Семьдесят пять – последнее слово, – сказал борец.

Визитки подтвердили.

– Спасибо, польщен.

– Тогда приступим, – боксер врезал мне боковым правой.

Я вскинул левую руку навстречу, ловя согнутым локтем внутреннюю сторону предплечья атакующего. Разгиб руки – захват его рукава на плече – удар лбом в лицо. Отпустив его рукав, с хрустом врезал левым кулаком по челюсти «поплывшего» боксера. Он отшатнулся к стене дома и медленно сполз по ней. На меня кинулся борец. Встретил его хлестом тыльной стороны левой ладони в лицо, ломая нос, и добавил удар правым локтем сверху-вниз по диагонали, ломая ему левую ключицу. Отшвырнул гробовщика, с силой приложив его спиной о стену дома. При сломанной ключице не самое приятное занятие. Резко развернулся к лазерозубке – чего не встревает в драку? Или она вроде мозгового центра при двух громилах? Девушка стояла, подняв руки, и нервно косясь вбок, на торчащий из-за угла дома ствол «Сайги». Значит, дед не утерпел и вышел во двор. Все ясно, вовремя.

– Забирай их и выметайтесь отсюда, – сквозь зубы процедил я. – Чтобы больше ноги вашей здесь не было.

– Скидка не окончательная, – девушка вымучила улыбку, – мы готовы рассмотреть ваш вариант.

Рождество наступило…

Рассказ написан на конкурс рождественского рассказа Леди, Заяц & К

– Снегом опять все засыпало. Рождество наступило…

– Точно.

– Шел сегодня утром по городу и казалось, что все как раньше: фонари тускло светят, светофоры желтым мигают.

– Точно, есть такое дело.

– Только что людей на остановках нет, машин редких, да окна лишь светятся в паре квартир в длинной стене панельной пятиэтажки.

– А ты поэт.

Я с тоской посмотрел на кота. Кот ответил мне влюбленным взглядом пронзительно зеленых глаз. Ему было хорошо: тепло, светло, полно корма на любой вкус. И персональный человек под боком, готовый по первому капризу этот бок почесать. Гораздо лучше, чем той живности, которую я разместил в квартирах соседнего подъезда. Собрав из всех окрестных домов – не смог больше терпеть криков голодных животных, некоторые из которых уже стали от голода пожирать трупы собственных хозяев.

– Это тоже бот.

Я заблокировал контакт в мессенджере, налил себе рюмку дорогой водки, выпил, вяло зажевал бутербродом с красной икрой. Еды пока хватало: электричество в городе было, холодильники в окрестных магазинах работали. Не было только людей. Живых… Трупов за эти две недели я навидался полно. Особенно, когда вытаскивал мертвецов из квартир своего и соседнего подъездов и грузил в чьи-то «Газели». Тогда улицы еще не были так засыпаны снегом и можно было проехать, а вдыхать, когда потеплеет вонь разлагающихся трупов мне не хотелось. Эпидемия это была или кто-то испытал на нас новое оружие или просто Бог устал нас любить, не знаю. За ночь город вымер. Работал интернет, работало кабельное, светили фонари, твиты и посты сыпались по прежнему – не было только живых людей.

Ткнул в иконку следующего контакта:

– Привет.

– Привет.

Первые дни я искал живых по городу, потом три дня пил, благо взломать магазин стало не проблемой. Потом стал пытаться звонить. Все набранные номера отзывались длинными гудками. На «горячих линиях» работали виртуальные помощники. Живых не было. Третий день, одержимый очередной идеей, я пытался связаться с контактами в мессенджерах кучи собранных по квартирам чужих мобильников. Неужели все эти виртуальные друзья были ботами? А мы сами? Мы, мы были живыми?

– Снегом опять все засыпало. Рождество наступило…

– Не чистят.

– Шел сегодня утром по городу и казалось, что все как раньше: фонари тускло светят, светофоры желтым мигают.

– Желтый – хороший цвет.

Может всех нас и убили эти виртуальные друзья, эти понимающие боты, которых сам Тьюринг не отличил бы от живых людей? Неужели я остался последним живым человеком на Земле? И после моей смерти только виртуальные операторы и боты останутся напоминанием о нашей глупости?

Код Недавинчи

– Падают, падают, падают бабки, – напевал медбрат Петров, наблюдая за безуспешными попытками частично парализованной Авдотьи Михайловны Макентошевой встать со старого продавленного дивана, – ну и пусть, коль бабок у них нет.

Посмотрел на измученную внучку Аленку:

– Ну что, деточка, не надумала оплатить услугу «Транспортировка больного»?

– Нет у меня денег, – потупила взор Аленка, – студентка я. Натурой могу…

– Натурой?.. – задумался Петров, ощупывающе оценивая взглядом ладную фигурку, выгодно подчеркиваемую велосипедными шортами и футболкой с надписью «Аудит не повредит (Истинный внутренний аудит может осуществить лишь производящий вскрытие патологоанатом)» на высокой груди и «Встретишь Будду, убей Будду» на стройной спине.

– Не смей, сучка крашеная! – взвизгнула бабка. – Шалава малолетняя!!!

– Бабушка, она же вас спасти пытается, – примирительно сказал Петров, – по мере своих душевных сил и скромных финансовых возможностей.

– Заткнись!

– Ну вот, – медбрат огорченно развел руками, – делай им после этого добро.