Ошибка императора. Война

Наступила тревожная тишина. Вторично перебить на полуслове государя…

Император больше с удивлением, чем с осуждением, смотрел на не в меру разговорившегося князя.

«Хм… Меншиков по сравнению с моими придворными очень образованный человек, но как политик – слабый. Слишком прямолинейный, – подумал Николай. – Но в то же время в его словах что-то есть. Ну, с Францией понятно… Сомнения в надёжности королевы Виктории?.. Но откуда знать Меншикову о наших с ней взаимоотношениях? С другой стороны… А почему, собственно, не должны быть сомнения?.. Не сомневается только совсем глупый или беспринципный. О Меншикове такого не скажешь… Умён князь, но и злоречив. И это весьма важно… Хм… Для переговоров с турецким султаном – неплохая кандидатура».

Император отвёл взгляд от князя и спокойно произнёс:

– Не след, князь, перебивать своего государя. Я своё мнение высказал, скажу ещё раз.

Император повернулся к камину, взял в руку кочергу и… задумался.

Слова морского министра не то чтобы поколебали его уверенность в надёжности дружеских связей с Англией, совсем нет, но где-то там, глубоко в сознании, вдруг зашевелился червячок сомнения. Но Николай Павлович отогнал эти мысли: «Не верить друзьям – последнее дело», – решил он.

Тут заговорил граф Нессельроде, обращаясь к Меншикову:

– Посол в Англии барон Бруннов давеча написал нам о встрече с французским послом. Бруннов заверил нас, что во Франции сильны антианглийские настроения. Так что не волнуйтесь, князь, союза меж ними не предвидится в ближайшие годы.

Его перебил Николай:

– Бруннов… Прохлопали вы, канцлер, вместе с бароном этого Шарля Наполеона. Дипломаты… – император запнулся. Видимо, он хотел произнести не совсем лицеприятное слово, но в последний момент передумал.

– Кто же знал, ваше величество, что этот выскочка станет императором, – пробурчал Нессельроде.

– Ладно, граф. Дело прошлое. Продолжу о Турции, – произнёс Николай Павлович, разгребая раскалённые угли в камине. – Нам, господа, необходимо несколько обострить отношения с султаном. Выставить ему наши повышенные требования в связи с защитой христиан в Турции. А дальше… Россия – с одной стороны, Англия – с другой…

Государь взглянул на Меншикова, ожидая от него очередных комментариев. Но князь молчал.

И от этого, сам того не ожидая, император почувствовал некоторое облегчение:

– Глядишь, и не станет у нас под боком опасного соседа. А там видно будет. А вот кого послать в Константинополь – вопрос! Я в затруднении, господа.

– Чего же вам, ваше величество, затрудняться, когда у вас есть просоленный всеми солёными ветрами Балтики «сухопутный адмирал» князь Меншиков… Он у вас только митрополитом не был, а так побывал во всех ипостасях, – ехидно предложил Нессельроде.

Император рассмеялся, рассмеялся легко и с удовольствием.

Тут надо пояснить причину сарказма канцлера в отношении князя Меншикова.

В 1820 году с целью удаления князя из Петербурга (козни ближайшего окружения императора Александра I) ему было предложено командование Черноморским флотом (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A7%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%BE%D0%BC%D0%BE%D1%80%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D1%84%D0%BB%D0%BE%D1%82_%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9_%D0%B8%D0%BC%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B8%D0%B8); князь отказался, так как никакого понятия о морской службе не имел. Затем поступило предложение занять место посланника в хорошо знакомом ему Дрездене (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D1%80%D0%B5%D0%B7%D0%B4%D0%B5%D0%BD). Меншиков и этот пост принял за оскорбление как не соответствующий его рангу. Александру I, естественно, это не понравилось. А тут ещё государю не пришёлся по вкусу некий проект освобождения помещичьих крестьян, составленный князем и его единомышленниками.

В общем, Меншиков прослыл вольнодумцем и оказался в опале. В ноябре 1824 года ему пришлось выйти в отставку. Он удалился в деревню, где от скуки почитывал книги по морскому делу, пытался заняться хозяйством, однако вскоре ему это надоело, и потекли унылые для деятельного вельможи дни. Затворничество князя было недолгим – судьба благоволила ему. В 1825 году умер император Александр…

На престол воцарился Николай I. Жизнь Меншикова изменилась, он снова поступил на службу и в качестве дипломата укатил в Персию. Казалось бы, флот забыт, да не тут-то было. По возвращении из Персии новый император огорошил князя тем же предложением: возглавить и преобразовать морское министерство. Странное, прямо скажем, назначение для сухопутного офицера. Тем более, согласно уставу, во главе морского министерства мог стоять только адмирал. И Меншиков в 1833 году был произведён в адмиралы. Всё легко и просто…

А мы вернёмся в кабинет великой княгини Елены Павловны.

– Адмирал Меншиков?.. Хм… мысль недурна, и раздумья мои подтверждаете, граф. Всё думал, кого послать: Орлова[34 - Орлов Алексей Фёдорович, русский государственный деятель и дипломат.] или нашего адмирала? В казнокрадстве не замечены оба, опытом и прилежностью обладают. Как, князь, поедете? В Константинополе сможете острить и злословить в отношении турок сколько вашей душе будет угодно. Одно смущает – вольнодумство ваше, князь. Так ведь, Карл Васильевич?

Меншиков, как и прежде, не смущаясь императора, своим несколько дребезжащим старческим голосом тут же возмущённо произнёс:

– Эти пасквили о моём вольнодумстве изобрели мои недруги, государь. Не любят, что я не ворую, как они, и правду всем говорю. Поди, генерал Леонтий Дубельт[35 - Глава тайной полиции, начальник штаба корпуса жандармов.] вам, ваше величество, жалуется на меня? Пусть сначала сам разберётся со взяточниками, которых он частенько на балы приглашает и, поди, неспроста…

Император нахмурился.

В начале февраля 1853 года ему доложили, что директор канцелярии инвалидного фонда Комитета раненых некий Политковский похитил более миллиона рублей серебром. Николай был потрясен не столько размером хищения, сколько тем, что кража совершалась много лет подряд, а на балах и кутежах у этого Политковского бывали не только многие его министры и генерал-адъютанты, но и сам Дубельт – начальник штаба корпуса жандармов.

– Полноте, полноте, князь. Прямо-таки все воруют, – император взглянул на Нессельроде. Тот вовремя отвернулся, делая вид, что с интересом разглядывает китайскую вазу.

Государь пристально посмотрел на Меншикова, видя, что тот не успокоился. И как бы в доказательство этого князь продолжил:

– Я, ваше величество, не говорю, что все воруют. Но хочу напомнить вам о главном управляющем путями сообщения графе Петре Андреевиче Клейнмихеле. Помнится, как сей казнокрад год назад попал в неприятнейшую историю. Он умудрился в свое время украсть все деньги, ассигнованные на закупку мебели для большого Зимнего дворца. А сколько он положил в карман при строительстве железной дороги, одному богу известно.

Николай Павлович скривился и неприязненно посмотрел на князя. Клейнмихелю он доверял и тот был его любимцем.

– Вместе с тем, господа, Клейнмихелю нельзя отказать в расторопности и бесстрашии браться за любое дело, чего, к сожалению, не хватает другим, – недовольно произнёс император.

Заложив руки за спину, Николай задумался, прошёлся по кабинету. Затем с нотками огорчения в голосе произнёс:

– Ну а деньги… Должен вам заметить, они любого портят. Ладно, это дело прошлое, князь, забудем! Лучше скажите, адмирал, как вы относитесь к моему предложению: согласны поехать в Турцию? Заодно научите турок уважать русских – всё польза будет. Да смотрите, головы не лишитесь – султан этого не любит. Как по мне, так решите главное: или добейтесь от турок исполнения наших требований относительно безопасности христиан, или пусть они откажутся их выполнять, тогда мы громко хлопнем дверью. А это даст мне основание привести в боевую готовность дивизии, расквартированные на границах с Турцией. Проливы пора вернуть в полное пользование, так ведь, канцлер?

Нессельроде с готовностью закивал головой.

Ошеломлённый неожиданным предложением, Меншиков тоже обречённо кивнул, пробормотав:

– Готов, ваше величество, выполнить любое ваше указание.

– Вот и ладненько, – произнёс Николай Павлович. – Более подробные инструкции получите позже.

Император вальяжно махнул в сторону Нессельроде:

– Потрудитесь, Карл Васильевич, ускорить сие действо. Выезжать надо немедля. По пути проинспектируйте, князь, войска в Бессарабии и Севастополе. Подробный отчёт направьте Долгорукову[36 - Военный министр.]. Кстати, как он там, на новом месте? – поинтересовался император у Нессельроде. – Старается? Вот учитесь у его предшественника Чернышёва. Честно меня попросил об отставке с поста военного министра. Стар, говорит, и здоровье подкачивает. Очень похвально, господа. Не цепляется старик за должность.

Николай I скептически посмотрел на своих тоже далеко не молодых министров, хотел было что-то сказать, но… промолчал. После небольшой паузы продолжил свои наставления:

– И вот ещё что! Помните, светлейший князь, что едете защищать православную веру, не должно быть недомолвок и разных соглашательств. Потребуйте от султана законодательно оформить право покровительства российского императора над православным населением Турции. И не стесняйтесь, слышите, князь, не стесняйтесь напомнить османам, что Франция такое право получила над католиками. Султану, дабы сговорчивее стал, напомните, князь, что мы можем и поспособствовать признанию независимости некоторых княжеств Османской империи. А коли нужно, и ультиматумом пригрозите.

– А что, ваше величество, если турки не согласятся и войну нам объявят? – деловито, как и полагается военному, всегда готовому отличиться на полях сражения, спросил Меншиков.

Император удивлённо посмотрел на своего министра:

– Удивляюсь вам, адмирал! Вам ли надо говорить, что наша армия насчитывает почти миллион штыков, свыше пятисот кораблей, более двух тысяч пушек… Будет мало, прикажу – и будет два миллиона солдат, попрошу народ – будет и три. Можете так и объявить султану, коль на то потреба будет.

Однако морской министр не сдавался. Он пробурчал:

– Да кто же спорит? Истину говорите, ваше величество. Да, техника наша хромает. Мы еще помним выставку в Лондоне в мае пятьдесят первого! Чёрной икрой, манной да гречневой кашей только и удивили Европу…

Но воодушевлённый рассказами о своей многочисленной армии Николай добродушно заметил брюзжащему Меншикову:

– Всё-то вы, князь, недовольны, всё-то вам не нравится! Вижу, не зря вас не любят многие генералы. Коль помните выставку, не грех вам вспомнить и наши прошлогодние Красносельские военные маневры. Иностранцы, присутствующие там, просто остолбенели, так им всё понравилось. Нет, теми смотрами и учениями я очень доволен. Чем не демонстрация русской военной мощи?.. А вы всё недовольны, князь!