комиссовки из армии старшего писаря склада ГСМ рядового Пети Сихно – или Сахно –
уже не помню точно. Остролицый одессит с цепкими, буквально впивающимися в тебя
глазками, этот Сихно стал с какого-то времени, чем бы он ни занимался – стоял на посту, например, или дежурил по роте – совершать странные повторяющиеся движения рук: вроде ловить левой ладонью большой палец правой руки. Такая вот странная причуда.
Разговаривает с кем-нибудь и, будто забывшись, начинает ловить большой палец. Схватит
– отпустит, дернет снова – и опять отпускает…
Ребята стали замечать и посмеиваться.
– Что это ты делаешь? – спрашивали его. – Да так, ничего, ловлю палец… – застенчиво
признавался он.
Однажды, дневаля по казарме, Сихно стандартным отданием чести приветствовал
зачем-то заглянувшего в роту начштаба майора Сердюкова, а затем, вперишись в
начальство взглядом, стал как бы нехотя, по новой своей привычке, ловить неуловимый
палец. Когда он повторил этот жест в седьмой или десятый раз, безмерно удивленный
майор спросил у сопровождавшего его дежурного офицера, что случилось с дневальным, на что тот, уже знакомый с этой причудой, с легкомысленной улыбкой ответил:
– Да
он у нас так палец ловит!
Лучше бы он так не отвечал…
– Какой палец? Зачем его ловить? – выдавил из себя побагровевший майор. – Вы
что – дурака из меня делаете? Да я вас, блядь, сейчас обоих на губу отправлю! Будете там
пальцы ловить друг у друга!
Все это время перепуганный Сихно, с жалким взглядом битой дворняги, тем не
менее, продолжал делать руками начатое, сильно ускорив темп почему-то. Его лоб
покрылся крупными каплями пота, на шее и у висков вздулись синие жилы, казалось, он
вот-вот рухнет на пол.
Сердюков опасливо оглянулся по сторонам и, повертев в сторону дежурного
офицера у виска пальцем, отправился докладывать командиру о невиданном
происшествии.
В общем, попал Сихно вместо гауптвахты в гарнизонный госпиталь, а уже оттуда
– видно болезнь оказалось слишком мудреной – в армейскую психиатрическую клинику в
Ереване. В части, конечно, над этим долго смеялись, а когда через полтора месяца
ловящего палец Сихна комиссовали, некоторые серьезно задумались…
– А ты как считаешь – симулянт он или нет? Что говорят ребята об этом? – спросил
у меня командир. Что я ему мог сказать? Возможно, Сихно и впрямь придуривался, а там
– кто его знает…
Но эта история имела продолжение. Месяца через полтора на имя командира по
обычным гражданским каналам пришло письмо. Писарь Колышев, который обычно имел
дело с гражданской (не секретной) почтой, занес его ко мне. На конверте был указан
обратный адрес и под ним неразборчивая подпись. Я внимательно рассмотрел
фотографию, кроме которой ничего в конверте не было, прочитал надпись на обратной
стороне и отправился к командиру.
Боже, как кричал мой уравновешенный, армейской выдержки командир, когда
увидел фотографию улыбающегося во весь рот Сихно, выставившего перед собой руки в
знакомом нам жесте: кисть левой держит большой палец правой, и прочитал сзади
надпись:
– «Наконец-то я, товарищ командир, словил его и теперь никогда не отпущу!»
56
Я даже не на шутку испугался, что его хватит инсульт; говорят, от подобных
потрясений такое бывает. А уже через полчаса я писал по поручению командира
ходатайство военному прокурору Одессы о необходимости признать заболевание Сихно
фиктивным и возбудить против него уголовное дело по факту явной симуляции, или
немедленно вернуть для прохождения дальнейшей службы в Ленинакан. К ходатайству