V2

Пауза на этот раз была длиннее, чем обычно. Воспользовавшись этим, Виктория положила себе ещё протёртых овощей.

– Что это?, – спросила она Николая, указав на них, – Никогда не ела подобного.

– Картофель, – тихо произнёс он, выйдя из оцепенения.

– Никогда не слышала раньше про такое, – Виктория научилась набирать картофель вилкой, как это делал Николай, и ловко уплетала следующую партию.

– Это немецкое слово, – так же тихо произнёс Николай. Он сидел, не сводя взгляда с Виктории, оперевшись на спинку кресла и слегка покосившись. Его поза говорила об усталости и в ней было, как показалось Виктории, даже немного испуга.

– Немецкое? Странно. Я его не слышала в своих краях.

Виктория справилась с картофелем и услужливый человек тотчас же убрал лишние предметы со стола. Теперь они сидели друг напротив друга. На столе оставались бутылка вина и два бокала.

Наконец, Николай пришёл в себя и, наклонившись в её сторону, спросил:

– Ты пошла в Иерусалим пешком?

– Нет. В составе конницы, – ответила Виктория, взяв бокал. Вино на этот раз было немного терпким, в отличии от того, что она пила в Эль Арише.

– Как вы шли в Иерусалим со своей конницей? – Николай внимательно ловил каждое слово, подавшись вперёд и облокотившись на стол.

– От Константинополя сначала до Никеи. Потом Антиохия. И дошли до Иерусалима. Мы шли три года. – ей было приятно наконец поговорить с человеком. Не жестами, а просто поговорить. К тому же ей хотелось облегчить душу, встретив благодарного слушателя.

– Под стенами Антиохии многим казалось, что всё пропало. – продолжила она. —Особенно когда нам пришлось обороняться в крепости, которую мы так долго осаждали. – она посмотрела на свои руки. Ладони были грубыми. Эти ладони помнили штурмовые лестницы, поводья скакунов, рукоятку меча и многое другое, к чему она прикасалась за эти три года. Они помнили гривы её павших лошадей, волосы на головах, умирающих от ран, друзей. Помнили долгожданную речную воду после этих бесконечных отравленных колодцев. Она потёрла их друг о друга и взяла бокал.

Николай слушал очень внимательно. Вокруг ходили люди, снова подходил человек в белом, что-то спросил и удалился. Николай не ответил ему. Он смотрел на Викторию.

День рождения компании всегда был желанным праздником. Для всех. Всё объяснялось просто: в этот день можно было не работать, находясь на работе. То есть делать то, что и всегда, но совершенно законно. Вика тоже любила праздники, но не настолько, чтобы заменить ими весь рабочий процесс в течение дня. Их отдел до самого вечера занимался основной своей задачей – работой с посетителями.

Мимо их офиса то и дело пробегали взбудораженные бухгалтера, финансисты, юристы и айтишники. Им было весело, женщины сегодня пришли нарядные, накрашенные и счастливые. Периодически кто-либо из них заглядывал в отдел, держа в руке пластиковый стаканчик с шампанским, и поздравлял с праздником. Однако, увидев картину, сопровождавшую обычный рабочий день, тут же терял интерес и поскорее удалялся, опасаясь что и ему сейчас зададут вопросы по работе и это испортит весь праздник.

Конечно же, все поздравляли Сергея Вадимовича и его ближайшую свиту. Они сияли, получая поздравления, от души сдобренные комплиментами, и были похожи на Цезаря и его свиту вступающих в Рим с триумфом. Такого количества лести и лицемерия Виктория не любила. Ни, когда это относилось к ней самой, ни наблюдая со стороны. Всё это было каким-то искусственным, корпоративно-фанерным.

Каждый старался встретиться в коридорах здания с шефом, находившемся по случаю праздника в хорошем расположении духа, чтобы засвидетельствовать глубочайшее почтение и восторг.

Заместители сияли, бухгалтерия шутила о предстоящем застолье, юристы крутились возле заместителей и повсюду веселились айтишники.

Наконец, отдел продаж завершил работу с последним клиентом и они постепенно стали присоединяться к всеобщей эйфории. Вика откровенно устала за сегодняшний день и поддерживать всеобщий настрой ей не очень хотелось. “Сейчас начнутся все эти тосты, пионерские речёвки, шуточки «за триста» и остальной серпантин”, – думала она. Столовая, где должен был состояться банкет, находилась на третьем этаже и туда уже тянулись вереницы сотрудников компании, на ходу поправлявших наряды и звонивших по телефону своим отставшим коллегам с вопросом: «Ну ты где? Мы все тебя ждём»

Вика спустилась на первый этаж, чтобы заранее сдать ключ от кабинета. Охранники перебросились с ней парой ничего не значащих фраз и пожелали «не перебрать на банкете». Улыбнувшись, она подошла к лифту, чтобы подняться на третий.

Лифт долго не спускался, гуляя по этажам и собирая пассажиров рейса «работа-корпоратив». С каждой остановкой в шахте слышался весёлый возглас – это заходил очередной отстающий, пополняя их ряды.

Наконец, лифт открылся. Из него вышли двое мужчин в возрасте в рабочих комбинезонах. Они несли большое блюдо, накрытое сверху кастрюлей. Из-под кастрюли струился тонкий аромат свежего хлеба и запечённого мяса, заполнивший в один миг всё пространство вокруг. Вика раньше изредка встречала этих мужчин. Они появлялись в те моменты, когда комфортная жизнь офисного сообщества нарушалась досадными неприятностями. К ним относились неработающий сливной бачок, засорившаяся раковина, не греющие батареи или не холодящий кондиционер.

Эти люди возникали как будто ниоткуда, уверенными движениями ставили всё на место и снова растворялись в воздухе.

Иногда они встречались в коридорах, с деловитым видом и гаечным ключом, спеша куда-то в недра инженерных коммуникаций. С ними почти никогда никто не здоровался. Почему-то сотрудники офиса считали либо себя какой-то высшей кастой, либо эти люди, по их мнению, были не достойны никакого внимания. Вика всегда желала им доброго дня. Она уважала людей труда и считала что каждый человек достоин хотя бы доброго слова. Но она не знала ни их имён, ни где они находятся. Просто не представлялся случай пообщаться.

Мужчины, поравнявшись с ней, поздравили её с праздником и она ответила им тем же. Один из них, немного сбавив шаг, широко улыбнулся и сказал:

– Пойдёмте с нами-отметим! У нас вот курочка в хлебе есть.

Это было сказано им так просто и как-то по-доброму, что Виктория, уже сделавшая шаг в лифт, невольно остановилась.

Слова, сказанные от души, всегда подкупают. В самом, что ни на есть, хорошем смысле. За ними ты не слышишь натянутости или вынужденной вежливости. Ни капли ничего, что подходит под определение «потому что так надо».

“А почему бы нет?” – подумала Вика.

– А, пойдёмте! – весело ответила она.

Мужчина остановился, повернулся к ней и, разведя руки в стороны, произнёс:

– Вот! Вот это я понимаю! – с этими словами он дождался, когда она поравняется с ним и пошёл вперёд, показывая дорогу.

Они спустились в подземный паркинг по лестнице и повернули за угол. Вокруг стояли красивые автомобили сотрудников компании. Каждый, кто получал в пользование место на парковке, невероятно гордился снизошедшей на него благодатью.

Между конструкциями здания находилась неприметная дверь. Именно туда проскользнул мужчина, несущий курицу в хлебе. Они прошли за ним и Вика оказалась в настоящей рабочей бытовке-мастерской.

Посреди помещения стоял большой дощатый стол, на котором уже были расставлена посуда. Чего здесь только не было! Салаты, аккуратно сложенные заботливыми жёнами в тарелки. “Смотри, не переверни по дороге!” – говорила, скорее всего, супруга в напутствие. “Всё смажется и подумают, что я так его и приготовила!” От души, по-домашнему, на дощечке был нарезан хлеб. Квашеная капуста, солёные помидоры, огурцы, зелень. Самое лучшее угощение во все времена. Сервировка не претендовала на высокий стиль и приверженность модным трендам. Она была просто настоящей.

Среди всего этого возвышались, как башни над городской застройкой, две запотевших бутылки. Вокруг стола суетились ещё трое мужчин разного возраста, одетые в рабочие комбинезоны. Мужчина, зашедший первым, водрузил блюдо на стол и поднял кастрюлю. Да, это был хлеб, внутри которого, сохраняя тепло, находилась запечённая курица.

С самого порога Вика стала объектом всеобщего внимания. Мужчины заметно оживились. Один показал ей куда можно присесть, потом спросил удобно ли ей на этом месте. Другой накладывал в её тарелку всё, что было на столе. Третий задал вопрос о напитках.

– Если что, мы сбегаем за шампанским или что вы там любите, – сообщил он.

– Спасибо большое. Всё уже на столе. – ответила Вика. Она была тронута таким вниманием и чувствовала даже лёгкую неловкость.

– Ну, значит, наш человек! – заулыбался мужчина.

Наконец, они закончили хлопотать и расселись вокруг стола. Всё было готово и налито.

Старший из мужчин встал и, приподняв бокал, сказал первый тост:

– Предлагаю за нашу прекрасную гостью!

Мужчины поднялись со своих мест и потянулись к её стакану. Раздался весёлый звон стекла, обычно сопровождающий все подобные мероприятия, организаторы которых не экономили на посуде.

Вика обратила внимание, что это были добротные гранёные стаканы ещё из прежней жизни. Было заметно, что у стаканов была трудная, полная работы, судьба. То тут, то там виднелись небольшие сколы, царапины и потёртости. Но, несмотря на это, они были идеально чистыми.

Виктория выпила разом содержимое, склонила голову и, немного сморщившись, выдохнула. После этого, взяв вилку, она зацепила немного капусты и с удовольствием закусила.

Мужчины шутили, говорили тосты. Курица в хлебе оказалась великолепной. Атмосфера за столом становилась всё теплее, пропорционально опустошению бутылочек, возглавлявших сервировку стола.

В какой-то момент один из мужчин взял гитару, и, немного наладив струны, заиграл.

Это была песня про застрявший в дороге МАЗ. Вика хорошо её знала. Мужчина пел с чувством, очень атмосферно расставляя акценты и добавляя эмоции. За столом воцарилась тишина. Каждый слушал и думал о своём.