Багровое пространство

Но она поверила, и решила не сдаваться и продолжить попытки его направить.

– Гранд, чем быстрее ты разберешься с теорией, тем раньше приступишь к практике.

Мальчик медленно кивнул.

А мать вздохнула и ушла в свои мысли. Ее мучило, что сын все чаще и чаще оказывается впереди нее, и тогда какой она для него воспитатель? Вот и сейчас он явно ей подыграл, чтобы не расстроить.

– Я выучил правила, – пробормотал Гранд, заметив пробежавшую тень по лицу матери и желая ее успокоить. – Могу их повторить. Только не все в них нравится. Не во всех вижу целесообразность.

– И мне до сих пор не все ясно, а я взрослая, – заметила Вей. – Но ты другое дело! Способности Священника однажды раскроют тебе высшее знание. И ты во всем разберешься.

– Высшее знание… – повторил за ней Гранд. – Есть просто знание, причем здесь калибр или высота?

Мать охнула. Он опять ее напугал!

– Так мне сказал твой учитель! – уточнила она, часто моргая.

. . .

Гранд стоял перед учителем и держал свой экзамен. Он смог перечислить без запинки все пункты, но вынужден был признаться мастеру, что нескольким правилам он не испытывает желания подчиняться.

– Мне многое хочется сделать иначе! Да я уже иначе делаю! – заявил он опешившему учителю, вид которого секунду назад свидетельствовал, что он весьма доволен учеником.

Прежде, чем ответить мальчику, учитель погрузился в размышления. После долгого молчания, он еще раз внимательно оглядел юного ученика, и изрек:

– Твоя искренность подкупает! Впрочем, надо признать, что у меня тоже были сомнения, когда я впервые познакомился с этим разделом этики. Но время шло, и я осознал, что в этих скупых словах заключена вековая мудрость, следовать которой для дрона – не только необходимость, но и привилегия!

Гранд, внимательно выслушав учителя, неуверенно пожал хрупкими плечиками. Он опустил глаза и стал рассматривать ущербную поверхность стола, что было весьма интересно, потому что неровности на плоских поверхностях была большой редкостью. Он уже жалел, что разоткровенничался с учителем, ведь теперь его не допустят к практике, но он зря волновался. Кто-то уже заранее позаботился о том, чтобы запланировать его отправку в заповедник. Раньше решения учителя. Значит, мнение этого неизвестного было важнее мнения именитого мастера. И мастер, перед которым стоял Дей, не смотря на сомнения, вынужден был сообщить ему следующее:

– Вот что тебе предстоит, ученик! Ты отправишься в заповедную зону. Есть такая на Баска. Где и продолжишь свое обучение. Главной задачей ученика в заповеднике учиться быть алертным, то есть прийти к состоянию максимальной готовности к действию на фоне внутреннего спокойствия. И вот тогда ты сможешь почувствовать, что означает быть равным природе. Собственно, в этом и заключается смысл этого этапа.

– Быть равным? Равным природе? Этого-то я, как раз, и не понял! – Град виновато вздохнул. – «Сделать добро, значит дать возможность другой сущности или существу быть равным…» – процитировал он. – И разве это всегда будет справедливостью?!

– Попробуй рассказать о своих сомнениях, – попросил учитель и тут же пожалел.

Потому что Гранд, охотно кивнув, выпалил следующее:

– К примеру, я сломал ногу, и чтобы другой стал равен мне, я и ему ломаю. Будет ли это добром? Нет! Но так следует из определения правила. И мне подумалось, что может быть архаичный язык перечня не подходит нашему времени?

Учитель оторопел. Неслыханная дерзость! Непонимания не было и в помине, наоборот, логически все было ясно, но отчего-то попахивало бунтом! Такое и в голове дитяти? Не результат ли это врожденной склонности к агрессии, которую медики пропустили? Ведь его отец из смертников… Боже! Делая равным, опустить существо до своего не лучшего состояния, вместо того, чтобы поднять до своего уровня, кого сможешь в настоящий момент одарить добром….

Гранд видел, как заметались мысли учителя и расстроился, что он не только обескуражил его, но и опустил на уровень сомнений, то есть на свой собственный уровень. Неужели этот мастер совсем не приемлет новшеств, или слишком отвердел для нового знания? А может он давно для себя решил, что его университеты закончились? Но учиться надо всегда! И мальчик сделал попытку вразумить наставника, используя обсуждаемый постулат:

– В формулировке правила, нечетко оговорены условия, при которых однозначно бы подразумевалось доброе намерение, и никакое другое, – ребенок почувствовал, что учитель успокаивается, и решил закрепить результат. – Двусмысленность, вот что мне не нравится! Зачем дронам двусмысленность? Зачем оставлять лазейку для греха? Я понимаю, что под словом добро подразумевается лучшее. А если формулировку прочтет злое или коварное существо? У которого понятие добра искажено? И ловкий адвокат вмиг устроит, чтобы злобное намерение было оправданным, согласно закону.

Учитель закрыл глаза. На его вкус объяснение было путанным, надуманным. Как говорится горе от ума, а не от сердца. Но что взять с ребенка? Только вот незадача! Он не знает, как и чему учить этого мальчика, малыша – старичка. Случилось несуразное: ребенок посеял зерна сомнений в душе мастера, и не в чем-нибудь, а в отношении принятых в Системе канонов. Да это же ересь!

«Так пусть разбираются с ним Высшие Священники!» – подумал мастер, и озвучил задачу Гранда еще раз, дабы последнее слово осталось за ним.

Мальчик слушал его, склонив голову.

– А можно в заповедник взять Трега? – вдруг попросил он.

Учитель улыбнулся, все-таки Гранд еще был сущим ребенком. А он обвинил его в ереси!

– Конечно, малыш! Ты сегодня был молодцом!

– Спасибо! – ответил малыш, невинно глядя в глаза учителю.

. . .

Гранда с Трегом разместили в небольшой палатке, цвет которой сливался с утренним небом. Это был девственный уголок планеты. Растительный и животный мир сохранились здесь точно такими же, какими были в древние времена. И никаких искусственных вибраций, и силовых полей, которыми переполнены города Баска. Эта непривычная тишина заповедника в сфере ощущений тревожила мальчика. Его тельце переживало информационный голод, и буквально кричало об этом. А Трег никакого беспокойства не испытывал. А только поскуливал от нетерпения. Зверь рвался в чащу, запахи леса манили его соблазнами.

Ближе к ночи, измученный ломкой ребенок впервые увидел Священника Высшего Сана. Его глубокий взгляд смягчил беспокойство, терзавшее мальчика. Гранд в свою очередь во все глаза вытаращился на церковника. Закончив осмотр новичка Священник одобрительно кивнул.

– Ты уже многое умеешь сам, что весьма похвально! Однако тебе следует научиться несоизмеримо большему. Поэтому тебя и твоих учителей ожидает долгая кропотливая работа. Ну, а завтра начнем с прогулки по заповеднику. Готов идти со мной?

Ребенок оживился.

– О да! И Трег тоже. Он все время просится в лес.

Священник улыбнулся, любуясь энтузиазмом малыша и его лохматого друга.

– Его нетерпение понятно, не правда ли?

В глазах ребенка засветилось уважение. Священник не сдержался и хохотнул.

– Путь будет длинным! – предупредил он. – Ты, главное, не отставай. Если потеряешься в чаще, – Священник широко раскрыл руки, как бы пытаясь объять лес, – выкручиваться будешь сам! Я не стану тебе помогать, таковы правила. Ты же знаешь, что у нас во всем бесконечные правила. – Адепт улыбнулся своей шутке. – Тебе придется полагаться исключительно на свои силы и находчивость.

Гранд недоверчиво посмотрел на Священника. До сих пор по его опыту взрослые всегда опекали его сверх меры! А теперь ему придется опираться исключительно на свои силы? Что-то не верится!

Священник покачал головой и еще раз внимательно оглядел мальчика, оценивая его силы.

– Ты все еще считаешь, что готов идти?

– В лесу бродят опасные звери, я читал! – с нажимом проговорил Гранд.

Священник молча ждал ответа на свой вопрос.

– Не будет плохого! – энергично замотал головой ребенок.

«Легкомыслие, невинность или предвидение? – не понял Священник. – Малец – старичок, как написано в докладе. Эх, как нас угораздило с ним! Спасибо отцу – смертнику, который пробудил в одночасье свое естество!»

– Я готов! – ответил мальчик.

«Что ж, посмотрим», – подумал священник, а вслух сказал:

– Мы отправимся спозаранку, поторопись с завтраком! – и удалился думать, ибо было, о чем.