Любовь под прикрытием

– Спасибо, – я отвечаю, не глядя на него.

Он выходит из кафе, а я заправляю обратно за ухо прядь, которую сдуло его дыхание.

Оказавшись наконец на улице, я щурюсь на солнце. Целый день в помещении с неярким искусственным освещением, и даже вечернее солнце кажется, что слепит. Надо пройтись. Вроде спорт или энергичные прогулки снимают сексуальное напряжение.

Быстро иду по верхней набережной. Как спортсмен. Я обгоняю прохожих, медленно бредущих по тротуару, любующихся на Волгу с одной стороны, и на здания с другой. Мне не до красот, хотя я обожаю свой город. Ближе к Чкалову замедляю шаг. На Большой Покровской вливаюсь в поток людей. Сердце стучит ровнее. Что же меня так привлекает в Диме – про себя я позволяю его называть не полным именем. Красота? Нет, не то, что он идеальный красавец. Скорее, какая-то внутренняя энергетика, бешенная сексуальность.

По моей руке словно пробегает ток – я опять вспомнила его прикосновение. И всплыла картинка, как он слизывает крем. Вообще-то, как мальчишка. Почему же это так стягивает низ живота… Какие бабочки?! Нет, я бы никогда не сравнила желание, сексуальное влечение с летающими в животе бабочками. Б-р-р!

Я покупаю мороженое, чтобы охладить тело и мысли. Сажусь на лавочку.

Кафе и рестораны уже выставили столики на улицу. Я наблюдаю за людьми. Кто-то ест, кто-то пьет вино. Кто-то один, но большинство парами. Конечно – вечер пятницы, время романтики, не для одиночек типа меня. Смотрю на мужчин. Никто даже близко не возбуждает так, как Дима, хотя симпатичных мужиков довольно много.

Сейчас я доем мороженое, дойду до метро и поеду в Сормово. Живу я там, рядом с судостроительным заводом, где всю жизнь работали родители. А я работаю в центре, поэтому на меня и повесили расследование тупиковой кражи века.

Дома я смотрю в пустой холодильник – опять забыла что-нибудь купить. Ничего, для таких случаев у нас есть пельмени. Пока они варятся, пишу в блокноте «компромат» на Диму: работает недавно, не из Нижнего (ага, это ему в минус – я уверена, что местный драгоценности из музея не украдет), уходил из музея последним, ставил здание на сигнализацию. Потом добавляю: явно ко мне кадрится. Почему это компромат? А потому что хочет втереться к следователю в доверие, знать, как идет расследование.

Ну да, еще и замутить мне мозги, чтобы я только о сексе думала. Это, оказывается, реально отвлекает.

Во сне мне снится, как мы занимаемся любовью на столе, покрытом зеленым сукном, натурального дерева, конца девятнадцатого века. За которым купец вел свои счета. На пол падает чернильница, какая-то толстенная книга. Я громко кричу от его ласк и вот-вот улечу, но начинает звенеть сигнализация…

Будильник!!! Я тупо смотрю в телефон. Выключаю чертов будильник. Вижу сообщение от директрисы: «Приходите посмотреть на украденные сокровища. Вам сегодня предоставят фото и опись».

Глава 2. За тринадцать дней

На завтрак я выпиваю чашку кофе. Планирую поесть в музейном кафе. Сегодня суббота, и люди едут в центр гулять, а я работать. Формально у меня есть выходные, но фактически приходится ими жертвовать.

На метро я могу доехать только до Горьковской. Дальше пойду пешком.

Несмотря на ранний час, в городе ощущение праздника. Я иду к музею и представляю себя туристкой, у которой куча свободного времени. Что бы я сделала? О, ресторан «Джульетта»! Дорогущий. Но с шикарным видом на Волгу. Давно как-то я там была – подруга пригласила на день рождения. С моей зарплатой я не очень его потяну. Если я туристка, то сходила бы разок. Это как достопримечательность.

Возле музея останавливаюсь и делаю глубокий вздох. После сегодняшнего сна увидеться с Дмитрием будет еще сложнее. А вдруг у него выходной? Будем надеяться.

Мои ожидания не оправдываются: первый, кого я вижу – Дмитрий. Оказывается, именно меня он и ждет.

– Привет! – опять на его лице играет полуулыбка. Опять джинсы на бедрах. На сей раз, правда, не рубашка, а футболка цвета кофе с молоком. На руке массивные часы. Не модные со счетчиком шагов и прочими приблудами, а обычные с большим циферблатом. Вообще не удивлюсь, если они золотые. Откуда у простого гида такие деньги?

Он перебивает мои размышления:

– Пошли? Нам на третий этаж. – Не дожидаясь ответа, идет вперед.

– А разве вы отвечаете за драгоценности? – спрашиваю его спину, стараясь говорить погромче, чтобы он услышал.

Дмитрий оборачивается. Вокруг океан людей, но я вижу только его и не обращаю внимания на то, что меня толкают.

– Нет, но меня попросила наша директор помочь. Я в курсе. Отлично знаю тему. Наш главный хранитель сегодня на конференции. У помогающего с драгоценностями ученого выходной. Вызывать его не стали. Хотя, сама видишь, что творится. Поэтому надо нам постараться побыстрее закончить, чтобы я помог коллегам.

«Кончить», – слышу я и представляю совсем другое

Мне становится стыдно. Зачем мне специалист по драгоценностям? Я способна прочитать описание и посмотреть фото сама. Ладно. Действительно попробую побыстрее. В первую очередь надо понять, где украденное вор может продать. Не позволить вывезти из страны, но на таможне все наводки есть – они знают, что пропало. Скорее всего, драгоценности будут разбирать: отдельными камнями продать легче, хоть и дешевле – целые украшения ценятся выше…

– Пришли. – Дмитрий вбивает код и отпирает тяжелую дверь хранилища.

– Все сотрудники могут сюда заходить? – удивляюсь я.

– Нет, – он оборачивается и старается заглянуть мне в глаза. – Мне дали код на сегодня. Но до ограбления код не так уж часто меняли. Это внизу ежедневно. А здесь начали так делать только после кражи.

Интересно, я перестану когда-нибудь на него реагировать? Ведь ко всему привыкаешь, разве нет? Правда, есть у меня подруга, которая от своего женатика млеет пятый год. Говорит, он ее так возбуждает, что она не в силах его бросить. Может, с ней посоветоваться?

– Садитесь, – он вежливо отодвигает стул.

Я усаживаюсь за стол. Он раскладывает передо мной фотографии. Рядом кладет толстую папку.

– Почитать описание вы сможете и без меня. Я кратко расскажу по фото. А потом пойду. Итак, в тайнике, случайно обнаруженном при реставрации старой церкви на окраине Нижнего, нашли десять очень дорогих драгоценностей. По картинам, воспоминаниям и другим документам определили, что спрятал их купец Рукавишников. Начнем с самого главного украшения. Это колье, принадлежавшее жене купца. Судя по сохранившимся записям, оно было куплено по его поручению ко дню рождения жены на аукционе в Лондоне. Колье, после революции, считалось пропавшим. Когда-то его носила сама королева Елизавета Тюдор. В нем тридцать четыре бриллианта, обрамленные жемчугом. Посредине рубин.

Дмитрий показывает на фото драгоценные камни.

– Стоимость такого колье порядка пятнадцати миллионов долларов. Но она сильно зависит от того, где и как будут продавать ожерелье. Официально, на аукционе, цена может подскочить до любых цифр. Но официально его продать не смогут. Скорее всего, разберут на камни, которые будут продавать по отдельности.

Он дотрагивается пальцем до моей руки и словно очерчивает на ней линию:

– Це-е-е-лое, – говорит он, растягивая слово, – колье могут продать только, если будет заказ от частного лица. Есть коллекционеры, которым достаточно владеть редкой вещью. Они ее держат в сейфе и особо никому не показывают. Естественно, в краденном колье женщина не может выйти в свет.

Отложив фото колье Елизаветы Тюдор, Дмитрий берет второе фото.

– Тоже колье. Второе по ценности. Хотя, как я уже сказал, все зависит от того, как, где и кому будут эти драгоценности продавать. Это колье принадлежало императрице Марии Терезии. Его для купца покупали на аукционе в Вене для подарка дочери. Здесь множество белых бриллиантов средней величины, два редких крупных желтых и один крупный розовый. Стоимость оценивается в двенадцать миллионов, благодаря количеству драгоценных камней.

На фото и правда украшение в две нитки, усыпанные бриллиантами, на каждой из которых висят длинные подвески – тоже с камнями.

– Далее, свадебная тиара все той же дочери купца. Изготовлена по заказу купца. Не имеет такой истории, как колье, поэтому чуть дешевле. Наверху пятнадцать изумрудов, ниже двадцать пять крупных бриллиантов. Еще ниже – россыпь мелких. Десять миллионов.

Меня завораживает вид шикарных драгоценностей, которых мне не носить никогда. Ага, с джинсами, футболкой и курткой – самое то! Но больше меня волнует близость Дмитрия. Я сижу, а он стоит рядом: левая рука на спинке моего стула, правой он берет фото, показывает на них камни, трогает мою руку. От него пахнет все тем же мускатно-дубовым парфюмом и свежестью, будто он только вышел из душа.

Ремень на брюках опять приковывает мой взгляд. Хочется его расстегнуть, потом расстегнуть пуговицу на джинсах, потянуть за молнию…

– …два браслета. У жены чуть подороже, у дочери подешевле, – стараюсь сконцентрироваться на словах Дмитрия. – Зато дочкино выполнено в виде пантеры. Глаза из оникса. Оба принадлежали английскому миллионеру. Когда его жена умерла, он выставил их на продажу.

Он наклоняется надо мной, чтобы взять фотографии, лежавшие чуть дальше. Мне хочется, чтобы он взял меня прямо на этом столе, а фото с драгоценностями разлетались бы в разные стороны.

– Вот, – передо мной то, что я и так знаю. Не такая уж темнота некультурная. Поэтому я его перебиваю:

– Яйца Фаберже.

– Да, – кивает. – Два пасхальных яйца Фаберже: «курочка с сапфировым кулоном», сделанное по принципу матрешки, и «ландыши». Оба считались утерянными, пока не нашлись в тайнике купца. В его записях они значатся, как подарки к Пасхе.

Интересно, я выдержу это испытание Димой и драгоценностями до конца? Осталось четыре фотографии.

– Шкатулка из слоновой кости, инкрустированная драгоценными камнями. Выполнена русскими мастерами по заказу купца в подарок жене. Похожая шкатулка выставлена у нас в зале второго этажа. Думаю, ее украли не из-за высокой стоимости, а, так сказать, за компанию. А вот подвеска с одной из самых крупных жемчужин в мире. Ее сюда на Нижегородскую ярмарку привезли из Индии. Конечно, такую драгоценность не продавали с лотка, – Дмитрий улыбается и смотрит на меня. – Подвеску демонстрировали избранным. Купцу удалось стать первым, кому ее показали. И он тут же купил ее для дочери. Ну и наконец – два перстня. Перстень самого купца и его жены.