Любовь под прикрытием

Так я с ним и знакомлюсь. Он приходит в конце рабочего дня.

– Дмитрий, провожу здесь экскурсии.

– Ирина, следователь, – сухо представляюсь я и стараюсь на него не смотреть. По комнате распространяется легкий запах мужского парфюма. Мускатно-дубовое сочетание. – Когда вы начали здесь работать? – я заношу ручку над блокнотом.

– Не так давно. Примерно полгода, – отвечает он, кладет ногу на ногу и покачивает мыском ботинка.

– А раньше где работали?

– Тоже в музее. Я жил в Турции. В Стамбуле работал. Вернулся, потому что не продлили ВНЖ…

– Что не продлили? – я поднимаю голову, а зря. Где-то там, внизу живота зарождается бешенное желание. Я быстро снова начинаю смотреть в свой блокнот.

– Вид на жительство. Сокращение такое, – он усмехается, совершенно неожиданно наклоняется вперед и проводит пальцами по моей руке. Я дергаюсь, как от удара током.

– А почему сюда приехали? Именно в Нижний? – я убираю руку и делаю пометки в блокноте. Мне кажется, я скоро взглядом прожгу в нем дыру.

– Потому что взяли. Я разослал резюме по музеям. Отсюда пришел ответ. Город красивый. Почему нет. Вы, наверное, хотите спросить про ограбление? – спрашивает он меня и сам отвечает на свой вопрос (вообще-то, мой, но я не успеваю его задать): – Ничего не могу сказать. В ночь, когда сюда залезли, я спокойно спал дома. Свидетелей нет – я живу один. Следующий день был у меня выходным, но меня сюда вызвали давать показания. Я уже все это рассказывал. Ничего нового добавить не могу.

Он встает и идет к двери, хотя я его не отпускала.

– Вы знали о драгоценностях? – спрашиваю я его спину.

– Да. Здесь все о них знали, – он поворачивается и смотрит мне в глаза. – Да, я устроился сюда работать, почти сразу после того, как об этой находке написали в Интернете. Готовится выставка. Это не было секретом. Совпадение.

Но совпадение ли? Дмитрий единственный, кто так мало проработал в музее. Остальных тут знают, как облупленных. И они все местные. А в том, что действовал кто-то из своих, директриса уверена. Вот только как мне доказать его причастность?

***

С того дня все и началось.

– Сходите на экскурсию по музею, – предлагает директриса. – Посмотрите все, включая залы с временными выставками. Они тоже на третьем этаже, но вход для посетителей не в том крыле, где вы опрашивали сотрудников. Кстати, узнали что-то новое?

– Все работают здесь давно, кроме Дмитрия. Почему вы его решили взять?

– У нас как раз в декрет ушла организатор экскурсий. А резюме у него отличное. Работал в крупных музеях. В теме. Он у нас быстро освоился. Талантливый гид. Сомневаюсь, что он замешан в ограблении, – директриса опять смотрит на меня с усмешкой.

В купеческой усадьбе девятнадцатого века я бывала раньше. Нас и в школе водили в расположившийся там музей, и после я бегала туда иногда побродить по залам с шикарной старинной мебелью, прекрасной посудой, безумно-красивыми люстрами, свисавшими с потолка. Но экскурсии остались в школьном прошлом. Да и временные выставки посмотреть интересно.

Я сажусь на скамеечку возле охранника. Жду начала экскурсии. Рядом еще человек пятнадцать – в конце апреля туристы уже съезжаются в Нижний.

– Здравствуйте, дорогие гости! – звучит знакомый голос над ухом. – Приветствую вас в одном из самых известных музеев нашего города. Меня зовут Дмитрий. Пройдемте в первый зал.

Господи, это же он! Я встаю и со своим маленьким ростом теряюсь в толпе туристов. Впрочем, мне это на руку: так он может меня и не заметит. Однако я ошибаюсь.

– Вот здесь мы встанем, и я расскажу вам, как строилось это здание. Покажу расположение комнат на вот этом макете. Пожалуйста, те, кто пониже ростом, дети, проходите вперед, чтобы все увидеть.

Родители подталкивают своих чад к макету. Я тихонько остаюсь на месте. В конце концов основные залы я видела и хорошо помню – ничего страшного. Совершенно неожиданно Дмитрий выискивает меня взглядом, а потом подходит, берет за руку и проводит вперед. Я ничего не вижу, кроме его загорелой руки. Но самое главное из-за моего роста взгляд упирается в ремень на его джинсах низкой посадки. Почему-то он меня жутко возбуждает – ремень из темно-коричневой кожи, крепко севший на бедрах.

Он ставит меня рядом с собой.

– Начнем. Итак, усадьба была построена в семидесятых годах девятнадцатого века… – его голос завораживает. Я стою напротив группы и вижу, что женщины аж пожирают Дмитрия глазами. – …купец Рукавишников перестроил купленный дом в стиле эклектики, надстроил третий этаж…

Я знаю всю эту историю, но даже если бы хотела слушать внимательнее, не смогла бы сосредоточиться на словах. Заставляю себя думать о деле. Надо понять, кто мог проникнуть в усадьбу, обойдя охранную сигнализацию на входе в здание, потом в хранилище, и, наконец, открыть сейф.

Дмитрий ведет нас из зала в зал. Везде он обязательно смотрит, где я. Сначала я пыталась прятаться среди туристов, но он каждый раз выводил меня вперед. Поэтому я на это плюнула, и сама становлюсь возле него.

Сердце стучит. Я хмурюсь. Сложно думать об ограблении, когда тебя так возбуждает мужчина.

Мы на третьем этаже. Временная выставка посвящена фарфоровой посуде. Изысканные блюда, тонкие чашки…

– Вот здесь накрыт стол для ежедневных обедов, – комментирует Дмитрий. – А вот этот мы накрыли так, как это делали для приема гостей. В витринах вы можете увидеть и другие предметы, которые использовали на кухне, в столовой, в гостиной.

– Говорят, музей ограбили, – подает голос грузный мужчина лет пятидесяти. – Это правда, что осенью не будет выставки драгоценностей?

– К сожалению, это правда, – кивает Дмитрий с печальным выражением лица. – Но бравые следователи работают, – он выразительно смотрит на меня, – Надеюсь, украденное к осени найдут, и выставка состоится.

После экскурсии я брожу одна по музею. Не могу о нем не думать, но мне сейчас проще – Дмитрий ушел встречать следующую группу. Его голос звучит в голове. Мне хочется отвлечься от голоса, от ремня, обхватывающего его бедра, от длинных ног в узких потертых джинсах, от рубашки, расстегнутой на груди. Никогда я не испытывала такого возбуждения. К тому же, сейчас это как-то не вовремя.

– А кто ставил музей на сигнализацию в день ограбления? – спрашиваю у охранника.

– Дмитрий. Мне пришлось уйти чуть раньше. Но тут особо ума не надо. На щитке нажать три кнопки и все дела, – он смеется. – Хранилище закрыл Палыч… Простите, Олег Павлович. Он у нас главный хранитель музейных предметов. Когда все вышли, Димка включил общую сигнализацию.

– Ее легко отключить? Если открыть дверь в музей?

– Не. Я уже думал про это. Пока вор будет пытаться отпереть входную дверь, уже сработает сигнализация. У нас после ее включения, есть три минуты, чтобы запереть входную дверь. Потом она автоматически активируется. Утром, когда мы приходим, я должен за те же три минуты ввести код на пульте. И сигнализация выключается. Код меняется ежедневно. То есть, вору надо уложиться в три минуты, чтобы вскрыть замок и ввести код. А тут ведь еще и камеры стоят. И потом, в полиции увидят, что сигнализация отключена. Ночью. И они тут же приедут проверить, что случилось.

Да, загадка!

– Ирина, не хотите кофейку? – знакомый голос вырывает меня из раздумий над возможностями проникновения в музей. Мне бы перестать впадать от этого в ступор. – У меня перерыв буквально десять минут. Пойдемте в наше кафе посидим.

Я соглашаюсь. В кафе Дмитрий берет нам по чашке капучино и по пирожному. Попытки отдать ему деньги ни к чему не приводят.

– Ира, вы сладкое любите? – спрашивает он и слизывает шоколадный крем со своего пирожного. Лучше бы он этого не делал. Мне тут же захотелось, чтобы он меня поцеловал. И его язык поделился бы со мной шоколадом. – Простите, не удержался! Обожаю шоколадный крем!

– Люблю, – тихо отвечаю я севшим голосом и вонзаю ложку в пирожное.

– Вы спрашивали про сигнализацию. Я ее включал. У охранника что-то там стряслось. Он убежал домой. Все вышли из музея. Я нажал на кнопки и быстро вышел, чтобы запереть двери, иначе тут бы уже все завыло.

– Завыло? – я плохо соображаю, потому что смотрю, как он поедает пирожное, черт его побери.

– Если входные двери остаются открытыми, сигнализация начинает пикать. Противно довольно, – он смотрит на меня и снова откусывает пирожное. У Дмитрия белоснежные зубы и кусает он тоже сексуально, отчего хочется, чтобы он чуть укусил и меня. Вампир, блин. – Ну и тут же звонят из полиции. Меня предупредили. Типа, если провозишься, то они позвонят. Надо будет доказывать, что здесь все в порядке.

– Как же кто-то смог пройти? – я уткнулась взглядом в тарелку, но вижу его пальцы, длинные, как у пианиста. Ага, пловец, пианист, экскурсовод. Вот наградила природа мужика внешностью! И, видимо, умом тоже.

Он пожимает плечами и отправляет в рот последний кусок пирожного.

– Самому интересно. Однако я не следователь. И мне пора, – он встает, а потом резко наклоняется и шепчет в ухо: – Удачи и приятного.