Возчик

КОВТУН. Я тебе объясню. Понимаешь, мы, вместе с тобой, можем спасти твоего мужа только в том случае, если твоя вина будет неизмеримо больше, нежели его… Понимаешь?

ЖЕНА. Пока нет.

КОВТУН. Сейчас между вашими преступлениями разница невелика. Кто-то приходил к тебе, ты это скрываешь. А он то ли покрывает тебя, то ли прошляпил, растяпа-коммунист… Не знаю, что решит тройка, но наказание будет одно от другого недалече. А нам с тобой нужно, чтобы твоя вина была до неба, тогда его вина покажется – с горошину…

Пауза.

ЖЕНА. Я поняла. (Пауза).Но никого из родственников я не назову.

КОВТУН. Обойдёмся без них. Так ты готова?

Пауза.

ЖЕНА. Я готова.

КОВТУН (громко).Семёнов! (Из подвала появляется Семёнов.) Пиши протокол! Пиши. Итак, показываю… то есть, она показывает… на встрече в Верхней Талде я встречалась со знакомым мужа моей сестры бывшим штабс-капитаном колчаковской армии Ивановым. Упомянутый Иванов, угрожая разоблачением моего прошлого, завербовал меня для работы на иностранную разведку, по всей видимости, японскую. По его заданию я должна была собирать сведения о военном и промышленном потенциале приграничного района. Эти сведения передавала курьеру, который дважды приходил из-за кордона. Написал?

СЕМЁНОВ. Написал.

КОВТУН (Жене). Подписывайте. (Пауза. Жена берёт ручку и подписывает.) Ну вот, теперь другое дело… (Несколько секунд они смотрят одна другой в глаза.)Всё будет хорошо… Семёнов, увести! И позови ко мне Петренку.

Семёнов бросает на Ковтун пристальный взгляд. Уводит Женув подвал.

Ковтун берёт стакана с чаем, делает глоток, ставит стакан на стол.

Из подвала появляется Петренко, подходит к столу.

КОВТУН. Ты, Петренко, должен написать одну бумагу.

ПЕТРЕНКО. Какую бумагу?

КОВТУН. Объяснительную.

ПЕТРЕНКО. Объяснительную?

КОВТУН. Да, объяснительную. Попробуй объяснить в этой бумаге, почему ты не предлагал начинать следственные действия по фактам, изложенным в донесениях секретных сотрудников.

ПЕТРЕНКО. Не предлагал?.. Следственные действия?..

КОВТУН. Да, почему не давал ходу разбирательствам.

ПЕТРЕНКО. Товарищ уполномоченный… уполномоченная… у них там одни слова. Они там больше врут.

КОВТУН. Вот и напиши. Что врут. Что просто слова. Напиши, как есть.

Пауза.

ПЕТРЕНКО. Когда написать?

КОВТУН. Даю тебе полчаса. Ступай.

Петренко идёт к лестнице. Из подвала выходит Семёнов. Они останавливаются на несколько секунд – и расходятся.

Семёнов садится у стола, на другом конце.

Пауза.

КОВТУН. Ты хочешь меня спросить о чём-то, Семёнов?

СЕМЁНОВ. Товарищ Ковтун, я давно хотел поговорить…

КОВТУН. О чём ты хотел поговорить?

СЕМЁНОВ. Я – про кадры.

КОВТУН. Про кадры? Это хорошо.

СЕМЁНОВ. Да, про кадры. Товарищ Сталин сказал, что кадры решают всё. Верно?

КОВТУН. Да, верно.

СЕМЁНОВ. А у нас ведь совсем нет людей.

КОВТУН. Что?

СЕМЁНОВ. Людей, говорю, нет. Раз, два и обчёлся. Мыи швец, и жнец, и на дуде игрец.

Пауза.

КОВТУН. А возчик?

СЕМЁНОВ. Возчик?

КОВТУН. А от него есть толк, от возчика?

СЕМЁНОВ. Какой в нашем деле толк от возчика? Есть трупы – везёт. Нет трупов – не везёт. Ну, продукты. Вот и всё.

КОВТУН. А трупов пока нет…

СЕМЁНОВ. Да… И людей-то – нету. И ежели что, заменить некем. Ни меня, ни Петренку… Понимаете?

КОВТУН. Некем?

СЕМЁНОВ. Некем.

КОВТУН. У тебя, Семёнов, отец – кто?

СЕМЁНОВ. Приисковый. Я его не помню. С пяти лет – сирота.