Тень изначальных

– Я бывал в этих местах несколько лет назад. Могу сказать, что что-то точно изменилось.

Юноша сгладил углы. Холмистая равнина, окружающая город, с прорезающим ее столичным трактом, выглядела как обычно. Ровно такой она и запомнила ее три дня назад. Но Райя во все глаза глядела дальше, на светлые городские стены, за которыми высился ближайший сосед и союзник Аргента. И ощутила, как по телу поднимается волна ужаса.

Верхняя часть замка, который до этого гордо маячил в самом центре города, просто отсутствовала. Обитель Осфетида выглядела так, словно кто-то срубил верхушку заточенным топором, зацепив заодно окрестные районы. С такого расстояния большая честь зданий терялась за стенами, но даже так она четко видела границу монументального кратера. Пятно тьмы на светлой панораме города.

– Плохо дело.

Из ступора ее вывел голос Рика. Райя сглотнула вязкую слюну.

– Думаешь, мы опоздали?

– Опозд…? Я не об этом. – Белоголовый пальцем указал в сторону города. – Посмотри на количество караванов на тракте.

Девушка сместила взгляд ниже. И правда, на широкой дороге теснилось множество карет и повозок. Отсюда они казались точками, но где-то там явно сновали десятки и сотни людей, небывалое количество. Рикард озвучил очевидное:

– Чтобы ни случилось, с попаданием в город теперь явно будут проблемы. Это и так не выглядело простой задачей, но теперь…

– Теперь?

– Раз такое количество извозчиков толпится у стен, значит, въезд ограничили. А может, и выезд. На торговых караванах строится все взаимодействие между городами. Если они перестали пускать торговцев, то не удивлюсь, что там же застряли и кареты высокородных. Так что не спасет даже надменный тон и капризы с упреками. Этот треклятый город выглядит так, словно попал в осаду.

Райя постаралась взять себя в руки, задумчиво почесала холку лошади.

– Какой толк? Ты же понимаешь, на что мы смотрим?

Юноша медленно провел рукой по кольцу на шее, этот жест начинал входить у него в привычку.

– Прекрасно понимаю.

– Думаешь, это потому…

– Потому что эти ублюдки свозили парней в город? Не знаю. Какой шанс, что они занимались этим с прошлого года, а именно теперь, – Рик взглядом указал на бедствие впереди, – все пошло наперекосяк?

Девушка покачала головой.

– Прозвучит плохо, но сейчас это неважно. Хотели они добиться чего-то подобного или катаклизм такого масштаба случился сам по себе, это нам еще предстоит узнать. Но зачем ограничивать въезд в город, когда все самое страшное уже произошло?

– Понятия не имею. Не хотят подпускать людей к этой дыре? Или боятся, что улизнет тот, кто допустил подобный бардак? Это ты у нас училась политике с детства.

– Да, училась. – Девушка вновь задержала взгляд на черном срезе. – И одно знаю точно: когда речь идет о крупных ставках и настоящей политике – нет смысла искать в поступках людей даже зачатки разума.

Рик хмыкнул.

– В окружающих в принципе мало разума, я давно начал это подмечать. Особенно если речь идет о деньгах и власти. Так или иначе, нам нужно подойти поближе. Если на въезде в город и правда случился кризис, то в этой толчее никто не обратит на нас внимания, хоть какой-то плюс. В обычный день мы привлекли бы кучу внимания, вся эта грязь и кровь…

Девушка вздрогнула, в ладонь снова лег невидимый кусок камня, окрашенный красным.

– До первого стражника или гвардейца.

– Поэтому придется раздобыть новую одежду. Я этим займусь, а ты подождешь на подходах к городу.

Не сдержавшись, Райя оскорблено фыркнула:

– Если ты думаешь, что выглядишь лучше меня, то ошибаешься. Давай сразу оставим в стороне принцип, при котором храбрый мужчина берет всю работу на себя, пока испуганная женщина ждет его возвращения. У меня куча дипломатического опыта…

Белоголовый перебил ее:

– Принцип? Надо же. Предлагаю приберечь твои таланты до момента, когда нам понадобятся выражения подобного толка. Дело не в этом. – Он оглядел себя. – Я тоже выгляжу паршиво, но грязью и кровью залито рабочее рубище, а не обрывки дорожного платья. Ты выглядишь так, словно на тебя напали в дороге, никто не сможет остаться в стороне. Я же – выгляжу как бродяга. На плечи накину плед, взятый из кареты, импровизированный плащ скроет ошейник, да и большую часть остального тоже.

В подтверждение своих слов он развел руки, давая Райе оглядеть свой наряд. Девушка пригладила волосы. Рикард был прав. Но в какой момент обноски бродяги стали цениться выше, чем дорожное одеяние за четыре золотых монеты?

– Даже если так. Как ты собрался добыть одежду? – Она запнулась. – Воровство? Я не буду против, но потом мы вернем…

Юноша криво улыбнулся. Была ли улыбка искренней или наружу вновь вырвалась скрытая сторона его личности, Райя уловить не смогла.

– Обокрасть кого-то – всегда успеем. Но не хотелось бы начинать с этого. Особенно если мы застрянем на подступах к городу. В любом случае понадобятся деньги. Поэтому, – повторив ее жест, он почесал холку лошади, – погладь свою как следует, на прощание.

* * *

Во многом Рик оказался прав. Периметр Фарота можно было назвать еще одним небольшим городом. Таверны, постоялые дома, конюшни, базары и лавки – все это теснилось вдоль огромных городских стен. Можно было подковать лошадей, не тратя время в очереди на въезд, запастись провиантом, узнать основные городские слухи за кружечкой пива. А жилье здесь было куда дешевле, чем в самом городе, и этим регулярно пользовались случайные путники или бродячие торговцы. Но то было раньше.

Вместе с одеждой Рик принес с собой новости и пересуды. Чуть более суток назад жители Фарота проснулись не от звона колоколов и чириканья птиц, а от дикой головной боли и всех сопутствующих неудобств. Основным неудобством оказалось то, что около трети города испарилось из Мира. Белоголовый преподнес это в своей ироничной манере, но даже ему не удалось скрыть за формулировками тот ужас, который царил среди жителей на тот момент.

По всей видимости, как знать, так и церковники с гвардейцами пребывали в полнейшей панике. Болтали, что вместе с верхушками башен на ту сторону ушел Осфетид. Ничем не подкрепленные слухи распространялись со скоростью лесного пожара, а правящая верхушка Фарота лишь подкинула дровишек в очаг, первым же указом запретив въезд и выезд в город. Торговцы и путешествующие в роскошных каретах высокородные в полном шоке толпились у перекрытых войсками ворот. За невозможностью быстро разнести страшные вести их количество увеличивалось с каждым часом. То же самое, вероятно, происходило и за стеной, город могли покинуть только птицы и крысы.

Цены на жилье за считанные минуты взлетели до небес. Как и на хлеб, овощи, пиво и любые услуги. В одно мгновение вся периферия крупного города превратилась в сосредоточение жизни. Все, кто по каким-либо причинам не мог развернуться и покинуть эти земли, осели вдоль городских стен. Кто-то в ожидании и надежде, а кто-то с жадным интересом: что будет дальше?

Разносчики новостей и слухов отрабатывали свои медяки на все сто. Из уст в уста передавалась одна и та же новость: из Аргента направляется делегация с целью разобраться с произошедшим и помочь нормализовать жизнь в городе. Само собой, всего за сутки «делегация» в устах простаков трансформировалась в «солдатский полк». Казалось, что к Фароту выдвинулась не дипломатическая миссия с эскортом (как Райя справедливо предполагала), а целая армия Вильгельма, с намерением покарать и наказать городскую верхушку. Возможно, ту самую, что ушла в небытие вместе со всеми верхними этажами обители.

По иронии, цены выросли на все подряд – кроме лошадей. Грациозные животные в новых условиях стали обузой, как не нужен становится стакан воды во время дождя; конюшни были переполнены. Чувствуя, что возможная прибыль с каждой минутой утекает, словно песок сквозь пальцы, Рик совершил чудо (как он сам это описал), выручив за лошадей полтора золотых. Сперва Райя описала это емким словом «грабеж», взращенные в стенах Аргента кони стоили в разы дороже. Но спустя лишь пару часов поняла, что сейчас бы они не получили золота вовсе, лишь серебро. А к вечеру первого дня в ход пошли бы медяки.

Среди прочего белоголовый раздобыл свежую одежду. Язык бы не повернулся назвать ее «новой», но после залитого кровью наряда обычное светлое платье с парой цветных лент на поясе ощущалось на теле верхом блаженства. Юноша же облачился в темную рубаху и штаны свободного кроя, обвязав шею уже упомянутым ситцем. Краше они не стали, изможденные и грязные лица выдавали долгую дорогу за плечами, зато теперь из толпы их бы не выделил и самый зоркий законник.

Приободрившись было, Райя вновь приуныла, увидев толпу у городских ворот. О том, чтобы пролезть ко входу, не могло быть и речи. Вспотевшие, со злыми красными лицами, люди скалились друг на друга, бранились со стражей, размахивали руками. Лошади беспокойно ржали, дети плакали. Торговцы причитали о стремительно тухнувшем на жаре товаре, высокородные презрительно шипели угрозы. Толку чуть, стражники встали у ворот города еще одной стеной. Стало ясно, что придется искать ночлег.

Само собой, все удобоваримые места в тавернах и постоялых домах были разобраны за считанные часы. А те, что оставались свободны, стоили баснословных денег. Вывалившись на улицу из очередной ночлежки, услышав от хозяина лишь скупое хрюканье «все занято», Райя скрипела зубами. В былые дни она бы не взошла в подобном месте даже на порог, не говоря уже о возможности коснуться головой местных подушек. И пусть она не была наряжена так, чтобы заслужить обращение «госпожа», легкие деньги явно вскружили голову местным торгашам. Рик лишь философски отметил:

– Что одному горе, другому прибыток.

– Глубокая мысль… – Райя поняла, что бормочет себе под нос, встряхнула плечами, пытаясь отогнать сон. – И что теперь?

– Ты упоминала, что в городе есть надежный человек. Обустроимся и будем искать способ связаться с ним. Либо проникнем в город как-то иначе, посмотрим.

– Спасибо за подробный ответ, но мой вопрос относился к сегодняшней ночи. – Райя возвела глаза к небу, начинало темнеть. – Я не горю желанием спать на улице, хотя все к этому и идет.

– Не переживай, на улицах не спят даже самые ленивые бродяги. Всегда есть мосты, коллекторы, сгнившее сено. Конечно, чаще всего подобные штуки встречаются в черте города…

Девушка покосила на Рика, пытаясь понять, шутит ли он. После пережитого на руднике и в лесу казалось, что она готова ко всему. Но от мысли, что придется ночевать с кучей бездомных где-то возле сточной трубы, по телу пробежала дрожь. Заметил это белоголовый или нет, но куда более бодрым тоном добавил: