Шмордонские тайны

– Заметь, мы теперь тоже!

И с этими словами Джем все-таки съездил деду по уху. Мбабан синхронно с ударом убрал руку и Наум, слетев с лавки, рухнул в кусты, растущие позади. В этот миг из-за поворота аллеи вышел Сол. Подойдя к лавочке, он поздоровался за руки с бывшими курсантами и поинтересовался:

– А где ваш наставник?

– Ежиков ловит, – ответил Мбабан, показав пальцем на куст.

Из зарослей возник дед Наум. Ухо его уже больше не торчало.

– Он мне ухо сломал! – дед ткнул пальцем в Джема.

– Видеозапись есть? – поинтересовался тот. – Нет? Значит, ничего я не ломал.

– Ай-ай-ай, – покачал головой Сол, улыбаясь.

Было заметно, что он нисколько не опечален новой травмой деда. Видимо, Наум был хорошо известной личностью, не заслуживающей снисхождения.

– Разве можно бить пожилых людей? – продолжил Сол. – Чему тебя в детстве родители учили?

Он посмотрел на Джема.

– Не успели меня родители ничему научить, – ответил Джем. – Как раз благодаря этой старой сволочи!

– Никуда он не полетит! – заорал Наум. – Я требую суда!

Джем молча встал с лавки и перешагнул ее.

– Спасите! – заверещал дед, делая шаг назад, поскальзываясь и снова проваливаясь в куст.

– Ну-ну-ну, – успокаивающе сказал Сол. – Хватит. Машина уже приехала за вами. Пойдемте.

Под вопли и проклятия деда Наума, раздававшиеся из куста, они сели в такси и отбыли в космопорт. В машине Сол сказал:

– Зря вы так с ним. Он имеет очень большой вес в правительственных кругах. Но ладно… Не забудьте, что в своих мирах вы никому не должны говорить о Гдее и ее роли в галактике. И еще. Иногда будут приходить распоряжения. Их необходимо выполнять неукоснительно.

– А если мы этого не сделаем? – поинтересовался Джем.

– В первом случае окажетесь в сумасшедшем доме (кто ж вам поверит?), во втором – вас убьют.

– Кто?

– Дед Наум! – Сол сделал большие глаза и заржал как конь.

– А если серьезно? – спросил Мбабан.

– Если серьезно, – Сол перестал смеяться, – конечно, не эта старая песочница. Другие найдутся…

И вдруг по всем помещениям корабля разнесся вопль, усиленный громкоговорителями. Что он означал – Джем с Мбабаном не поняли, поскольку вопль звучал на цыганском языке, который друзья не знали, но по смысловому и эмоциональному напору сообщения они заключили, что в звездолете объявлена тревога.

Джем и Мбабан вскочили с кроватей, выбежали в коридор и пошли быстрыми шагами в сторону рубки управления. В этот раз они были привилегированными гостями, и никто не скрывал от них внутреннюю жизнь корабля. Более того – их поселили на палубе экипажа в одной каюте (они сами так захотели) и показали, где находятся узлы управления звездолетом, в числе которых была и капитанская рубка.

Звенела сирена и в коридоре мелькали члены экипажа. Они перебегали основную корабельную артерию по всяческим закоулкам и ответвлениям, занимаясь своими, нужными в данный момент, делами.

Впереди Мбабана с Джемом по главному коридору шел Топаз. Племянник капитана двигался совершенно странным образом. Тело его было согнуто вперед и казалось, будто он кому-то кланяется на ходу. Руки Топаза держали перед собой небольшой предмет, похожий на дощечку, и двигались синхронно, вертя этой дощечкой во всех направлениях. У Джема создалось впечатление, что разгульдяец управляет своими ногами, держа в руках некое рулевое колесо.

Коридор резко свернул влево, а Топаз нет. Он сходу врезался головой в стенку и грохнулся на четвереньки. Джем с Мбабаном бросились к нему, но резко остановились, поскольку поняли, что помощь разгульдяйцу не требуется. Топаз, стоя на четвереньках, упирался локтями в пол и продолжал крутить дощечку, издавая при этом сладострастные утробные звуки.

– Топаз, что с тобой? – спросил у него Джем.

– Все нормально! – ответил разгульдяец, не глядя на них и вертя руками. – На третий уровень вышел. Сейчас я эту «Феррари» сделаю! Не мешайте!

– Так тревогу объявили! – сообщил Мбабан.

– Подумаешь! – торопливо ответил Топаз. – Дядя вечно их объявляет. Сейчас доиграю и приду. Игра называется «Гонки насмерть!» Классная штука!

Джем с Мбабаном переглянулись и пошли дальше, оставив Топаза заниматься любимым делом. По пути они увидели еще троих разгульдяйцев, увлеченных тем же самым, что и Топаз. Только последние трое играли не в гонки, а в стрелялки.

– Сплошное разложение и подрыв боеготовности, – заметил Мбабан на ходу. – Вот до чего планшеты доводят.

– Дело не в планшетах, – заявил Мбабан.

– А в их количестве, – добавил Джем.

Они вошли в рубку. Здесь царило социологическое явление, попросту называемое ажиотажем.

Люди экипажа бегали по рубке туда-сюда. Они клацали какими-то тумблерами, передвигали зачем-то столы и стулья, доставали и прятали в шкафы нужные и ненужные вещи. И в середине этого ажиотажа находился Алмаз Жемчужный, похожий на эпицентр торнадо, который орал направо и налево, брызгал слюной и ругался черными словами на всех языках галактики поочередно.

Джем с Мбабаном застыли в дверях, с восхищением разглядывая разыгравшееся перед ними действо.

– Жги бухгалтерию! – орал Алмаз по-шмордонски.

И кто-то уносился из рубки с горящими от желания сжечь все на свете глазами.

– Готовь инчучунские документы! – бросал следующую фразу Алмаз.

И какой-то член команды уже рылся в одном из ящиков настенного шкафа, доставая оттуда длинную пластиковую ленту, исштопанную со всех сторон печатями. Вдруг кто-то громко всхлипнул позади Джема. Он обернулся и Мбабан сделал то же самое.

В коридоре стоял Топаз. На него было страшно смотреть! Глаза разгульдяйца выкатились, губы дрожали, а нос разбух. По щекам катились две большие слезы.

– Топазик, что с тобой?! – воскликнул Мбабан.

– Просрал, – ответил разгульдяец заупокойным голосом. – Надо же, снова просрал! Теперь опять с нуля начинать придется…

Он захлюпал носом.

– Топаз! – раздался вопль Алмаза. – Где ты, засранец?!

Джем с Мбабаном раздвинулись, и Топаз заскочил в помещение. В эту минуту движение в рубке стихло. Видимо, экипаж сделал все необходимое.