Паштет из соловьиных язычков

В череде ударов возникали паузы (ангелы меняли друг друга), но были они коротки и никак положение Марка не улучшали. Наконец он впал в состояние болезненного шока и когда уже подумал, что вот именно сейчас умрет, все неожиданно прекратилось, сменившись долгожданной тишиной.

И в этой тишине перед лицом Марка опять возник Элеазар, державший в руке дубинал.

– Я же говорил, что ты прочувствуешь! – рявкнул он. – А теперь и от меня десяточек. Напоследок, так сказать…

Он взял дубинал обеими руками и поднял его над головой. На секунду Марку показалось, будто в руках архангела застыл двуручный меч вороненой стали. Элеазар мелькнул в сторону, раздался свист опускаемого орудия, и глаза Марка распахнулись так, что мир, увиденный ими, приобрел явную в своей неоспоримости форму сферичности.

Так мощно и больно его не били никогда!

– Мму-ух! – непроизвольно вырвалось у него изо рта.

И сознание покинуло Марка, не став дожидаться окончания ангельского мероприятия, а душа его, рассыпавшись на осколки, вывалилась хламом в самую затхлую часть мусорной корзины мироздания.

*

Марк лежал на нарах животом вниз и смотрел на Изю, сидевшего на табуретке за столом. Ангел был мрачен и пьян. По случаю казни у них состоялся праздник и, судя по степени изиного опьянения, налито им было от души.

После экзекуции Марка положили на нары и оставили мучиться в одиночестве. Он даже не стал смотреть на свой многострадальный зад, боясь увидеть жуткую картину полного разрушения столь важной части тела. Так он и пролежал весь день, пока не появился Изя.

Ужин он не принес, потому что отдубиналенным еда в день процедуры не полагалась. Да и никакой необходимости в этом не было, поскольку Марк, страдающий от дикой боли в ягодицах, все равно ничего не смог бы съесть. Зато стакан водки ангел умудрился украсть, и Марк с благодарностью его высосал маленькими глоточками.

На площадку уже давно пришла ночь, но Изя принес с собой толстую сальную свечу, и потому в пещере было относительно светло. Свеча горела, медленно оплывая, а Марк, радуясь тому, что у него не болит голова, говорил следующее:

– Какая же ты сволочь, Изя!

– Почему? – не понимал ангел.

– Как ты мог затесаться в это свинство? Ведь тебя самого недавно подвергли такой же процедуре! Разве можно участвовать в откровенном варварстве? Тем более что все это происходило по отношению к близкому тебе человеку!

– Какому близкому? – удивлялся Изя. – Ты мне кто: брат, сват, раввин?

– Друг!

– Друг? Гм…

– Человека ни за что лупят дубиной! А ты…

– Как это ни за что? – возмутился Изя. – Подло ударить ногой по яйцам – это ни за что? Да еще старика!

– Старик он или нет – значения не имеет, так как я тоже не молод. Мы с этим чертовым Элеазаром практически ровесники, потому что обоим по две с лишним тысячи лет. Один старик другого по яйцам двинул. Подумаешь – преступление! Да по всем канонам архангелам не положено яйца иметь. Они существа бесполые.

– Ты ничего не знаешь! – помотал пальцем Изя. – Архангелы бывают двух рангов. Элеазар – архангел второго ранга и потому у него все как у человека.

– Ага, – кивнул головой Марк и тут же поморщился от боли, рванувшей ягодицы. – Как крейсера первой мировой войны. Бронепалубные крейсера первого ранга! А здесь бронепалубные архангелы. Так если Элеазар бронепалубный… хотя нет, скорее – броненосный, ему тогда грех жаловаться! Подумаешь, в бронированные яйца пнули! Почесал и забыл. Кстати, Изя, а у тебя яйца есть?

– Что за вопрос?! Есть, конечно!

– Тоже бронированные?

– Иди ты!

– И что ты с ними тут делаешь? Просто звенишь по праздникам?

– В смысле?

– Ну, зачем они тебе здесь?

– А тебе?

– Один-один!

Этот бессмысленный разговор мог бы продолжаться долго, но вдруг снаружи послышалось громкое хлопанье крыльев, и вслед за этим раздался звук, похожий на шлепок куска мяса о железный поварской стол. Скала вздрогнула. Видимо, кто-то не рассчитал посадочную скорость и впечатался в препятствие. Донеслась неразборчивая ругань и на пороге пещеры возникла чья-та громоздкая туша.

– Ага! – сказала туша голосом Элеазара. – Палим казенные свечи в неположенных местах?

Изя подлетел с табуретки как ужаленный и замер в строевой стойке, прижав руки к бедрам. Марк даже не пошевелился, а просто повернул голову на звук голоса.

Элеазар, шатаясь, вошел в пещеру, оглядел обоих приятелей и гаркнул Изе:

– Пшел вон отсюда!

Изю в секунду выдуло наружу. Элеазар, кряхтя, уселся на пригретый ангелом табурет, вытащил из-под мышки здоровенную (литра в три) бутыль виски, водрузил ее на стол и молча уставился на Марка.

Вид Элеазара был страшен!

Всклокоченные волосенки на черепе и растрепанная окровавленная борода свидетельствовали о том, что кто-то совсем недавно таскал архангела, как говорится, по всем кочкам. И не только по кочкам, о чем свидетельствовало еще и лицо. Лицо это, а точнее – рожа, было набито весьма качественно.

Нос разбух и превратился в сине-зеленую сливу, под левым глазом наливался огромный синяк, а порванная правая щека чернела свеженаложенным хирургическим швом. Картину случившегося с архангелом мордобоя довершало опухшее правое ухо, торчавшее из черепа перпендикулярно, напоминая тем самым ручку от самовара.

Марк, с интересом рассматривавший Элеазара, пришел к выводу, что последний, по всей видимости, столкнулся с «броненосным архангелом первого ранга» и потому потерпел в бою полное поражение, поскольку второй ранг существенно ниже первого и вооружен, соответственно, гораздо хуже. Калибр не тот. Как оказалось впоследствии, Марк полностью угадал.

– Тпру-у-у! – протяжно рявкнул Элеазар. – Приехали оба! И ты и я…

Следующий вывод Марка был таким: архангел пьян в доску! И Марк опять нисколечко не ошибся.

Архангел скрутил пробку, хлебнул из бутыли и поставил ее на стол. Марк молчал, ожидая прояснения ситуации, поскольку не имел понятия о цели позднего визита.

– Что ж ты наделал, паршивец?! – начал разговор Элеазар.

Он поставил на стол локоть, оперся о ладонь здоровой щекой, отчего рожу его перекосило до невозможности и она стала похожа на свеклу, которую Марку подавали обычно на ужин.

– Ты снова выпустил чудовище! – произнес Элеазар, подняв вверх указательный палец свободной руки. – Ты отправил к людям спрута, способного оплести своими мерзкими щупальцами весь мир!

Марк сразу же догадался, что Элеазар говорит совсем не о Публии. Но промолчать у него не получилось, потому что папочку он любил.

– Мало ли в мире спрутов? – спросил Марк. – В любое время любой эпохи их хватает с избытком. Таковы люди. И не надо переводить стрелки на кого-то одного.

– Нет! – жутким голосом провыл Элеазар.