Все цвета радуги. Книга вторая: Большая Степь

Парни, наконец, закончили таскать тяжеленные мешки в повозку.

– Все не поместилось, – Фанел, склонив виновато голову, показал на шесть мешков, сложенных у входной двери, – могут оси не выдержать.

– Ну, вот все само решилось, – почему-то улыбнулся я, – сейчас его за «руль», а остальных в седла, и мешки эти приторочить. Надеюсь, Ворон не обидится? Да – про Каркола не забыть бы. Он-то конником раньше изрядным был; мог и меня поучить этому искусству. Поучил, кстати. Ну, может оси выдержат его… девяноста килограммов. Жирком стал заплывать парень. Расти побыстрей; умней, и давай за тренировки. Я тебя в свою армию запишу.

Капитан со своим чернокожим партнером (это я про ошейники семицветные) переминались с ноги на ногу рядом с мешками. Петр после подвала как-то резко изменился. Даже ростом, кажется, стал меньше. И плечи поникли. Да он даже не спросил, что я там обнаружил, за железной дверью? И куда, все-таки, делся Олег? А у меня была волшебная таблетка от его «хвори».

– Как, мужики, на лошадках не надоело кататься? Есть предложение сгонять, проведать наших дам. Ах, да, Мануэль – ты-то у нас никого пока не присмотрел. Ну, ничего – какие твои годы?! Или присмотрел?

Шутка явно не удалась. Мануэль даже не улыбнулся. Ну, и не надо – я тут бароном работаю, а не массовиком-затейником. И отказываться он сейчас от поездки не будет, не тот тип. Так что – поехали.

В трактире, который я решил называть «Железным» – сам Ганид ему названия почему-то не дал – нас как-то не ждали. Нет, обрадовались, конечно (это я Галю имею в виду), но отвлеклись от разговоров, только когда я громко кашлянул у двери. Галя подошла одна. Другие почему-то смотрели с опаской.

– Это что же тут про меня наговорили – пока я общие проблемы решал?

Оказывается, я спросил это вслух. Ну, или Галя научилась читать мои мысли.

– Не верят они все в то, что у нас тут вокруг. Или не хотят верить. Даже спорить принялись, куда теперь податься…

– А что, есть варианты?

Я лучшего, чем возможность примкнуть к моей команде, не видел. Но это я, а может, тут кто-то умней оказался? Так пусть этот умник поработает физически; отработает еду и проживание в отеле. Я имел в виду сейчас взрослых мужчин. Им и скомандовал, пока Галя считала те самые варианты. Это я так решил, увидев, как она задумалась. Не выпуская ее из рук (точнее – руки, левой, которой я ее и прижимал к собственному боку) скомандовал громко:

– Все взрослые здоровые мужики сейчас на улицу – помогать выгружать имущество. Вот как парни таскают.

Я чуть шагнул в сторону, вместе с Галей, и в дверь первым вошел Фанел, согнувшийся под тяжестью сразу двух мешков.

– Неси наверх, где мы с тобой искусника… в общем, ты понял.

Следом, тоже с двумя мешками, вошел, и тут же остановился Капитан. Он повел головой в сторону закрытого мной совещания, явно отыскивая знакомую фигурку; а та уже неслась к нему сама. Даже попыталась подпрыгнуть, повиснуть на его шее. Хорошо я перехватил, чем заработал еще одно неразборчивое ругательство в мой адрес. И это вдруг разрядило сгустившуюся с нашим появлением атмосферу. Галя громко расхохоталась, явно забыв про всякие там варианты; к ней присоединилась Лида…

– Блин, им же ведь сейчас про Олега рассказывать придется. Хорошо – видел своими глазами, что он жив и здоров. В речке купается, и разговоры интересные ведет. Это я, наверное, зря так ерничаю – жаль парня, хоть он и паразит. Этринский его из своих лап не выпустит. А уж когда узнает, что он Черный…

Катенька свою ошибку явно осознала – пошла рядом с Капитаном на второй этаж, едва придерживаясь за один из мешков. Даже – показалось мне – пыталась снизу подталкивать, чтобы, значит, Петеньке полегче было. Ну, вот такая я сволочь – подслушал несколько раз, как она Капитана называет.

Ну, а Мануэль нес один мешок. И столкнулся на лестнице с хозяином, Ганидом. Тот замер на такую долю секунды, которую осознать смог, наверное, только я. А потом развернулся в прыжке, и с подвыванием исчез за дверью черного хода. Выражения лица Мануэля я при этом не видел. Наверное, надо было поймать трактирщика, объяснить ему как-то появление такого интересного персонажа в его заведении. Иначе могла случиться беда – поднимет народ и вернется жечь свой трактир. Ну, тогда я ему не завидую. Злость какая-то во мне запульсировала. Помогу – жечь. А потом в соседний отель перееду. А пока – что это мужички не торопятся? Я добавил в голос морозца; наверное, слишком много, потому что после моих слов и учитель, и какой-то бравый мужичок, явно из военных, отставников, и даже китайцы, которые могли не знать не только имперского, но и русского языка, помчались мимо меня на улицу, на погрузочно-разгрузочные работы.

А злость отступила – когда Галя взяла меня за руку, и спокойно, совершенно по-домашнему, спросила:

– Ты, наверное, голоден?

– Пообедал, – повернулся я к ней с ответной улыбкой, – а вот от чайку горячего не откажусь.

Лицо моей драгоценной супруги немного сморщилось; как я понял, от огорчения – чая-то здесь не знали. Вернее, знали, но был он достаточно дорог, и привозили его из далекой какой-то страны. Туда даже граф Мерский не добирался. Его, чай, кстати, в империи не очень жаловали. Статусный, конечно, напиток; очень дорогой. Но пользовались все, от последнего раба, до самого императора (это я так предположил – чаи с ним, даже в прошлых жизнях, не распивал) местными аналогами. Отварами трав, если проще. Вот тут у производителей фантазия просто зашкаливала. Всех сборов, наверное, не смог бы перечислить никто. Но были и традиционные, проверенные временем. Вот такой, в кувшине, своим длинным носиком напомнившим мне чайник, и принесла служанка.

Интересный, кстати, был «чайничек», артефактный. По нашим меркам – с автоподогревом. Это обеспечивал маленький камушек в ручке. Для трактира такого уровня, как «Железный», что-то невероятное.

– Наверное, в заначке у хозяина где-то хранился, – решил я, жестом останавливая Фанела, который уже стоял за моей спиной, и готов был налить ароматный отвар в мой стакан – тоже статусный, стеклянный, – именно для такого вот случая. Как же – целый барон своим вниманием одарил. А что будет, если завтра сюда граф прибудет? Пригласить, что ли, Вилима? Шучу – у него свадьба завтра, не до меня. Хотя… с утра-то я ему настроение подпорчу. А себе-то самому зачем портить? Сижу, чаек попиваю, женщина рядом красивая, моя… И рассказами развлекают – красота!

Отвар я разлил сам – себе в этот самый, стеклянный, разве что не граненый. Он, кстати, совсем не обжигал руки. Ну, а Гале и малолетнему рассказчику в глиняные налил. Честь для мальчишки, для Павлика Морозова, великая по здешним меркам. Да, я решил, что рассказ о том, как сюда, в этот мир, попала еще одна группа владимирцев, и гостей нашего города, и что им пришлось пережить, вполне может прозвучать из уст двенадцатилетнего мальчишки. Он, по крайней мере, выводов своих прикладывать не будет. Что видел, то и расскажет. Я так думаю.

Так что, направляясь к столу со скамьями, которые я облюбовал для чаепития, я взял за руку соседа, и привел его с собой. За ним, правда, увязались еще двое – долговязый парнишка с обмотанным почти полностью лицом, и длинный настолько, что я поначалу принял его за взрослого. Но нет, это явно был одноклассник Пашки. Акселерат. Синий, кстати. Потенциальный искусник ветви Воды. А вторая девчонка – та самая, Оранжевая. Характерец, наверное, как… как у Катеньке нашей – вон как надула губы, когда ее за стол не пригласили. Но кое что о порядках, царивших в графстве, и обо мне, любимом, всем тут рассказали. Ни эти двое, дернувшиеся следом за Павликом, и никто другой присесть на скамью не успел. Даже Катя. Ну, так ей и не до меня; вообще ни до кого на свете – она с Капитаном общается. Воркуют.

Я вздохнул, и велел слуге, который едва слышно дышал над моей головой:

– Фанел, хозяина отыщи, Ганида. А потом вместе с ним найдите мне самого честного… нет, самого пронырливого торговца. Оптовика. Который сможет за один день собрать караван с продуктами, одеждой… в-общем, всем, что нужно для жизни в сезон Морозов скажем… для полтысячи человек.

Катя, явно прислушивавшаяся к моим словам, даже прервала свое нежное общение с Петром, стрельнула в меня недоумевающим взглядом: «Откуда столько?».

– Откуда – откуда? От верблюда! – рассердился я про себя; не на Катю, на стечение обстоятельств, – еще неизвестно, сколько там в деревне моей едоков живет. И есть ли у них что покушать. Рыба, конечно…

Я представил себе, что полгода буду есть одну рыбу, и передернул плечами.

– Да, скажи там, чтобы еще две кружки сюда принесли.

Фанел исчез, явно неодобрительно покачивая головой, а я кивнул ребятишкам – Оранжевой и Синему: «Садитесь, чего уж там». Но предупредил:

– Сейчас ты, Паша, расскажешь, что с вами случилось за эти дни, а вы двое не перебивайте. Иначе сделаю вас немыми.

– Ух, ты! – тут же нарушил мое повеление Синий, с лицом, обмотанным тряпками, – магией? А тут точно есть магия… дяденька? А покажите!

Ну, что будешь делать? Как барон во мне не пытался превозмочь выпускника сельхозакадемии, пока матч между ними шел вничью. Сейчас вот бывший студент побеждал.

– Я, конечно, не маг, – усмехнулся я, – но по случаю тут несколькими артефактами разжился. Да, все могут садиться – не дышите так громко над душой (это уже барон сказал). Смотри.

Я неторопливо пошарил в поясе, прикидывая, какой именно трюк могу сейчас предъявить в качестве доказательства, не выдав своих секретов. Но и не опозорившись при этом, выдав пшик вместо грандиозного зрелища. Решил совместить приятное с полезным. В зале было темновато; свет сюда проникал из крохотных окошек; застекленных мутными стеклышками, каждое не больше квадратного дециметра. Никакого камина, как в книжках, в котором сейчас жарился бы целый бык, и огонь из которого освещал бы обеденный зал, тут не было. Да тут даже барной стойки не было, за которой стоял бы Гамид, и протирал бы стаканы… Нет – стакан, единственный, который стоял передо мной и парил отваром.

Наконец, на свет появился кристалл – стандартный Большой, пока пустой. Вот я и решил заодно проверить свои умения. Заклинаний Воздуха я не знал, но голой силой оперировать мог. И проделал-таки такой фокус – напитал камень энергией Воздуха так, что он начал чуть светиться голубизной, и мягко вырываться кверху из моих пальцев.

– Подожди, – сказал я ему, неслышно для зрителей, конечно, – это еще не все.

Теперь в кристалл тонкой струйкой полилась энергия Огня. Пространство над столом заполнилось светом; чересчур ярким для глаз. Вон – детишки даже глаза прикрыли – пять глаз на троих; у длинного одна сторона была обмотана наглухо. Я только сейчас пригляделся внимательней. Судя по остаточной черноте, что клубилась под повязкой, ходить этому парню одноглазым всю оставшуюся жизнь. Если только…

Я еще раз вздохнул; уже глубже:

– Придется еще один «фокус» показывать. После этой лампочки… ватт на пятьсот.

Я подкинул кристалл к потолку, не отпуская его пока окончательно. «Пуповину», тоненькую голубую ниточку, которая подпитывала светлячок, я перерезал, когда тот завис в нужной для меня точке. Он еще и «побегал» вдоль потолка, пока я не определил, какая точка меня устроит больше. Оказалось – точно над нашим столом. И не слепит, и видно лучше, чем всем остальным.

– Ух, ты… класс! – первым отреагировал Макс, или Каланча – так представил своего одноклассника Пашка.

А я уже стоял за его спиной, и в руках у меня был один из целительских амулетов, которым и я обзавелся буквально пару часов назад. Это было дорогим, очень дорогим удовольствием.

– Ну, не дороже, чем эта лампочка, – усмехнулся я, бросив взгляд кверху, в то время, как мои руки проделывали уже закрепленные в памяти процедуры.

Судя по памяти Гарция, а теперь и моей, на такой кристалл, заряженный под завязку, пожалуй, весь трактир можно было купить. Если только Ганид не устроил здесь заначку на пару десятков золотых. Нет, наверное, не устроил – вон как на единственную золотую монету смотрел! А амулет-то слабоват оказался – для такой раны. Зарастет, конечно, все, но видеть парень не будет. Надо помочь.

Не отрывая теперь взгляда от головы мальчика, я принялся добавлять в тонкую зеленую струйку, что истекала в место соприкосновения макушки с камнем амулета, еще одну, немного потолще. Было, конечно, опасение, что что-то сделаю не так, но…