Все цвета радуги. Книга вторая: Большая Степь

– Сказал, что хочет посидеть тут, рядом с отцом. Я спускался, проверял – он действительно сидел тут; нет – стоял. Сидеть-то здесь негде. А потом я Мануэля послал его позвать на обед – девчонки принесли, а тот прибегает весь серый. Говорит, нет Олега нигде. И дверь открытая. Вот.

В подвале все было именно так, как и рассказывал Капитан. Я первым делом вынул из пояса кристалл с заклинанием заморозки; зарядил его за то время, пока подносил его к глазам, и уже потом, удостоверившись, что последний сверкает оранжевым колером примерно с такой интенсивностью, какую я себе представлял, сунул его в руки усопшему. Даже пошутил неудачно: «Вместо свечки». Естественно, не вслух. А амулет начал морозить пространство уже у меня в руках. По моему предположению, температуру чуть ниже нуля он обеспечит в радиусе двух метров, что хватало за глаза; с учетом роста Ивана Сергеевича Качалова.

– Даже лишку, – прикинул я, – зря проморозит пол и воздух над телом. Но с этим ничего не поделать – местным Искусникам сотворить заклинание, обеспечивающее сложную форму действия, практически не по силам. Вот как здесь – шар, и точка. Ладно, о теории потом. Что тут у нас с практикой? Практикой побега?

В общем-то, винить тут я должен был прежде всего себя. Ну, что мне стоило ночью хотя бы подергать за ручки дверей, которые, казалось бы, не открывались веками? Как та, в которой меня ждали кристаллы, и скелет древнего мага.

– Так, что тут у нас?

Я подошел, наконец, к двери, у которой нервно переминался с ноги на ногу Капитан. Он даже не попытался открыть ее пошире и заглянуть внутрь. Как мне показалось – просто боялся. И это вояка, прошедший в настоящих войнах огонь, воду и медные трубы.

– А вот Искусства там не было, – походя подумал я, приглядываясь к этой двери.

На первый взгляд, она ничем не отличалась от других; тех, которыми пользовались хозяева апартаментов до меня, и других, стоявших закрытыми столетиями. Ну, если судить по той, которую я так неудачно… или, напротив, удачно открыл ногой.

– Проходи, – кивнул я Зиновьеву, открывая дверь.

Но смотрел не на него, а на тяжелый металлический лист, и дверную коробку, тоже изготовленную из металла. Показалось, или между ними действительно сверкнула искра; причем неестественного, черного цвета?

Капитан отступил, вытянув вперед руки – словно отталкивал от себя что-то.

– Извини… твоя милость, но что-то… не хочется. А если честно – боюсь я туда соваться. Никогда не боялся, а сейчас даже челюсти от ужаса сводит. Я бы лучше здесь подождал. А лучше там, наверху.

Он махнул рукой в сторону выхода из подвала, и отступил на пару шагов. В моей же голове мелькали мысли, навеянные и этой вот картиной, и предупреждениями Гарция уль Дениза – почему он их раньше, кстати, не озвучил? Тоже боялся? Ход этих мыслей нуждался в практической проверке; желательно без свидетелей. И я кивнул Капитану, разрешая:

– Иди. И посмотри, что там Мануэль делает. И Каркол. Не хватало еще, чтобы и они пропали.

Зиновьев до двери дошел, обойдя стол с телом Качалова; чуть нервно, но шагом. А вот по лестнице припустил бегом. Ну, а я отправился проверять свою гипотезу.

– Стоп, – остановил я себя, уже подняв ногу в сторону той самой двери, в которую уже входил ночью, – сначала Олег. Не дай бог, попадет в руки, в которые он не должен попадать. Хотя, конечно, его тут же вернут хозяину, но все же…

Через дверь я переступил, почувствовав, как неприятно заломило в висках. И какое-то микроскопическое усилие пришлось приложить – словно паутину собственным телом прорвал. Черного цвета. Ощущения были… ну, как в то мгновение, когда меня «наградила» своим взглядом Катина бабуля, царствие ей небесное. А дальше был самый обычный подземный ход; практически ровный и пустой. Он заметно понижался с каждым метром, и не имел пока никаких ответвлений и дверей. Я, вообще-то надеялся, что здесь будут хитрые и незаметные с обратной стороны отверстия, ведущие в другие покои замка. Что можно будет вернуться сюда, чтобы подслушать, и подсмотреть какие-нибудь секреты графа дум Гарского. Ну, или его домочадцев – тех, что поавторитетней. Но ничего подобного здесь не было; даже крысы не пищали, и не убегали от меня. Потому что их тоже не было. Голый камень с толстым слоем пыли, на котором четко отпечаталась единственная цепочка шагов. Кто их здесь оставил, наверное, даже не нужно объяснять.

Я шел рядом, стараясь не затоптать следы, хотя и не предполагал, что они могут зачем-то понадобиться. Но так, кажется, было положено. Впереди вдруг чуть посветлело, так что уже не нужен стал маленький светлячок, который как-то сам родился на моей протянутой вперед ладони, как только я переступил порог двери. Это каменный подземный ход закончился банальной дырой в глухой стене. Кто-то, или что-то проломило, а потом вытолкнуло наружу несколько камней, и в результате появилось «окошко», ведущее наружу. И произошло это достаточно давно. Такой вывод я сделал, протискиваясь сквозь переплетение толстых корней, которые не давали сделать освещение в подземелье ярче. Его, солнечный свет, еще и крона кустарника, или какого-то ползучего дерева задерживала. Так что меня, когда я все-таки выполз наружу – вслед за Олегом, судя по сломанным недавно веточкам – с реки вряд ли было видно. Да, подземный ход заканчивался на берегу Гары. Точнее, обрывался в каменной стене, над которой высились стены замка. А до поверхности воды, что спокойно текла мимо столицы графства, было не больше полутора метров.

Высунувшись так, что половина меня оказалась снаружи, и ухватившись за толстый корявый ствол, я огляделся. Прежде всего, направо и налево; вверх и вниз. Такой приметный куст, в кроне которого я скрывался, был в обозримом для меня пространстве каменной кручи один. И именно его, наверное, рассматривали сейчас люди с кораблика, застывшего посреди реки. Это было какое-то весельное судно, и благодаря неторопливой работе этих движителей оно сейчас замерло на месте. Вспоминать карты, речные извилины на ней и береговую линию океана, омывающего большую часть земель империи, мне не было необходимости; это уже было закреплено, неразрывно въелось в мою собственную память. Так что сам собой в голове возник путь этого кораблика – от Амбона, столицы империи, вниз по реке до Герона, основного порта страны, дальше по океанским волнам, не отдаляясь от берегов на расстояние, превышающее прямой видимости, и наконец, на завершающем отрезке пути – вверх по течению Гары.

Маршрут у этого кораблика мог быть совершенно другим, но что-то заставляло меня связывать его с рассказом плененного, а потом отпущенного на свободу мага. О том самом Руке императора. Что именно? Да хотя бы тот факт, что от этого судна больно ярко светило. Как от искусников, так и от кристаллов, заряженных энергией. На таком расстоянии, а учитывая ширину Гары здесь в двести метров, до корабля было не меньше ста, все они сливались в большое яркое пятно. Словно кто-то бросил огромные клубки цветных светящихся нитей в это судно, полное кошек. Вот они и гоняют «клубки», заставляя меня сейчас недовольно морщиться от невозможности разобрать что-то определенное.

Сам бы я в таком волнении, быть может, не вспомнил, и протиснулся бы назад, в дыру, ведущую в подземелье. Но рука уже нащупала в поясе тот самый кристалл, благодаря которому я повесил на свою крепкую баронскую шею почти три десятка человек, большая часть которых пребывала в младшем школьном возрасте.

– Или уже в среднем? – пробормотал я, настраивая амулет магического дальновидения, – и учтите – это я сейчас не жалуюсь; это я так констатирую факт. Ага, знакомые все лица.

Сказал-то я себе вполне спокойно, а у самого рука задрожала – та, что едва не выпустила амулет в воду. Потому что у борта корабля стоял, и смотрел прямо на меня сам Глава Тихой стражи, младший герцог Этринский.

– Герцог Валлам дон Этринский – так бы его именовали, если бы в его жилах кровь текла не только с красными кровяными тельцами, но и той энергией, которая дает право на наследование титула и земель. А так – просто Валлам ир Этринский. Красного в нем – только большая родинка на щеке. Приметная такая, словно кто-то его галочкой отметил. Ну, ладно – успокоился? Смотрим дальше.

Я для страховки обмотал цепочку амулета вокруг запястья, и только потом приложил его опять к глазу. Олега, который стоял рядом с Главой, и шевелил губами, я оглядел мельком. А что там разглядывать? Его мокрую одежду? У других она сухая, и много интересней. Позади герцога и его мокрого пленника стояли маги. Целых шесть штук. И, если бы я не мог видеть, как бушует внутри них энергия, догадался бы о принадлежности к Искусству именно по камзолам определенного цвета. Еще одна строка из воспоминаний; теперь от графа Мерского. Именно такая свита сопровождала его, когда он по поручению императора работал его Рукой. Трое, кстати, еще в той поездке присутствовали. Если поднапрячь память, то и имена их вспомню. Но имена не главное; гораздо важнее, что они в ранге Постигающих. Сильные, черти.

А на груди у герцога знак Руки висит. Вон тот, что сейчас сверкает всеми цветами радуги.

– Большой какой, и красивый, – словно позавидовал я, – мой-то поскромнее будет. А впрочем, он уже и не мой – вернул ведь уль Фасону. А это что еще у Главы Тихой стражи? Ну, конечно – разве мог он отправиться в такое путешествие, не озаботившись личной безопасностью. Искусники – вот эти шестеро – они ведь клятву не тебе давали, а самому императору. А вот амулет на груди, что блестит под камзолом и свисает чуть ниже знака Руки, обмануть и предать не может. А защитить – запросто.

Это переплетение тончайших линий на амулете, принадлежавшем младшему герцогу Этринскому, я вряд ли смог бы повторить, даже если бы окончил с отличием все семь школ Искусства империи. Но сама вязь прочно отпечаталась в памяти; еще раньше – ведь она сделала из обычного кристалла мой амулет Высшей защиты. В разных частях тела ир Этринского – не любит он, когда его так называют, а приходится терпеть – сверкали и другие кристаллы. Хватало их и на искусниках. Кстати, замершие за спиной Главы двое охранников тоже принадлежали к этой почтенной прослойке местного общества. Огневики, немного слабее того, кто стоял крайним правым в шеренге шестерки, в бою (особенно подлом, из-за угла), наверное, могли раскатать всю эту напыщенную, важную даже рядом с Валланом ир Этринским, кодлу. Поочередно – так на сто процентов. А умельцы из Тихой обычно так и работают. Я знаю, сам был таким.

Что еще мне было интересным на этом судне? Да много что еще, но время поджимало – тем более, что весла шевельнулись чуть сильнее, и кораблик двинулся вверх по течению, где располагался местный порт. Там я еще не был – ни сам, ни вместе с уль Денизом. Ну, а Эмрела с графом Мерским Вилим ни разу в гости не приглашал. Эмрел, правда, заявился…

– Итак, – чем нам… точнее, мне, грозит побег Олега, и что можно и нужно рассказать графу Гарскому? А ведь придется рассказывать почти все! А все клятва с долгом, будь она неладна. Первое – что может рассказать сам Олег – когда его смогут понять? Наверное, быстро смогут – вон какие силы с Главой прибыли. Особенно Фиолетовый маг. Что мы из другого мира? Что граф таит сразу несколько подпольных искусников? Что еще? Ага – про Эльжбет, про ее прошлое. Вот это Вилиму будет неприятно. Не смертельно, но очень… в общем, в имперскую столицу для него, скорее всего, путь будет заказан. И самое главное – Черное Искусство. Разговорят, гады; тут даже сомневаться не приходится. Герцог Этриский в таких делах тот еще монстр. Да и ребятки у него… искусники, к тому же. Чем это грозит? Мне – не знаю, наверное, прямо сразу не казнят. Вот Катю с Лидой сразу. Если только какую-нибудь игру не затеют. Но там результат может быть еще печальней. Вилиму? Плохо будет – он ведь на всех троих свои ошейники одел. Нет, одел-то как раз не он, а уль Масхи, но герцогу и этого хватит.

А для меня главное, что я смолчал, не доложил сразу насчет таких опасных родственных связей Черной ведьмы. И тем самым нанес урон графу. Черт возьми! Придется ведь исправляться, докладывать. Не хочется, а придется. А потом пытаться как-то защитить девчонок. Еще раз – черт побери! Ну, не знаю я, чем все это кончится. Хоть хватай всех, и вперед, в степь, а потом в Лес и горы. Так ведь не получится. Тогда и детей всех положат. Где же выход?

Выход из подземелья по-прежнему был открыт. И никто в подвале не появился. Значит, было время на заметание следов. А то, что скоро здесь все перевернут верх дном, я не сомневался.

– Раньше надо было порядок в доме наводить, – поворчал я в сторону хозяев замка, – развели тут паутину… черную.

Все – железо, камни, прилегающие к дверной коробке, и даже воздух вокруг них я обработал… огнем. Очищающим, залившим все не хуже, чем в какой-нибудь мартеновской печи. За металл не беспокоился – пусть немного поведет; на пол не стечет, за доли секунды нестерпимого жара. А если и стечет – пусть ходят, вынюхивают, что тут было раньше. Дверь выстояла. Стала чуть посветлее; поновее, что ли? Сравнялась внешним видом с теми, которыми пользовались до меня искусники. Я в эти двери лишь заглянул – ничего интересного там для меня не было. Разве что несколько свитков в лаборатории. Так их содержание я знал практически наизусть – вместе с Гарция. Две другие комнаты имели сугубо бытовое назначение – спальня и санузел. Кухни не было; все же кушать в этом мрачном помещении было как-то не очень… аппетитно.

– А спать? – возразил я себе, ну и уль Денизу тоже.

На что получил ответ, что иногда можно доэкспериментироваться до такой степени, что сил подняться по лестнице просто нет. Несмотря даже на вот эти мрачные двери, каких в подвале осталось только три. Одну из них я вчера уже открывал. И сейчас пытался сделать то же. Не так эффектно, конечно, как в первый раз. Клинок, который вчера служил мне сварочным электродом, сегодня работал газосваркой – в режиме резки металла. Я еще и голубые нити внутри него заставил трудиться, чтобы окалина, и запах от нее не разносило по покоям. Наконец, дверь открылась, и я вгляделся в проем. Обрывки черной магической паутины были и здесь. Я вчера просто не почувствовал ее в горячке виртуального боя, влетая в склеп.

Вот здесь пришлось потрудиться. Оставлять тем, кто будет досматривать помещение, я не собирался ничего. Кроме костей, конечно. Но и они медленно осыпались трухой по мере того, как я вынимал их из цепей. Кончики пальцев остро кололо, когда я дотрагивался до звеньев цепи, хотя никакой магии внутри них я не видел. Пришлось доставать перчатки из волокон даба, и орудовать с их помощью. Мелькнула было мысль спрятать в поясе и эти цепи. Но нет – вспомнил эксперимент графа Мерского; тут же перевел взгляд на батарею камней в поясе. Третий слева камень если и поменял цвет по сравнению с двумя другими, полными, то практически незаметно для глаз. А других измерительных инструментов у меня не было. Пока. Так что я все же прихватил одну цепочку, покороче. Ту, что раньше стягивала череп древнего мага. А все остальные камни поместил в пояс вместе с кожаными браслетами.

– Может, пригодятся именно в таком виде, – решил я, – сколько вас здесь, мои хорошие? Ровно четыреста двенадцать. Это сколько же в золоте будет? А если вас еще и зарядить?

Я для пробы все же вынул один камень – с виду стандартный большой – из крепления, и поделился с ним своей энергией. Кристалл послушно засветился, и я поспешил вернуть себе тепло. Меня ведь еще две двери ждали, а я еще с этой не закончил. Но в этом склепе оставалось только замести следы. Выйдя наружу, в большой зал, я швырнул внутрь слабенькое заклинание Огня. Не для того, чтобы сжечь останки мага. Просто оно развернулось за закрытой уже дверью с эффектом наступательной гранаты – разметав все внутри; смешав костную пыль с обычной. Лучше бы, конечно, было использовать воздушную гранату, но таких заклинаний уль Дениз не знал. И я с ним тоже.

«Продезинфицировав» огнем и эту дверь, я вскрыл соседнюю. Здесь когда-то давно творилось Искусство, работали маги: может даже совершенствовался тот, что был замурован в склепе. Если проще, то здесь была лаборатория. Были столы, какие-то приборы, и кучи свитков, которые при моем появлении скукожились и осыпались пылью; как их вероятный автор недавно. Искать что-то интересное я не стал. Потому что не знал, что тут может быть интересным. В отличие от следующего, последнего в очереди, помещения. Вот здесь сердечко затрепетало, и я все же вспомнил книжки про попаданцев. Здесь когда-то был склад, на который работали здешние оружейники.

– Наверное, складывали здесь то, что изготавливали в соседнем помещении, подумал я, – нет – ковали-то их где-то в другом месте, а здесь «только» Искусством обрабатывали. Ну, там, если судить по книжкам – самозаточка, невозможность сломать на коленке, или о другой меч… что еще? Ага – вон в тех мечах и камни есть. Пустые, конечно. И в арбалетах… хочу! Хочу все взять! А не получится… а почему нет? В пояс совать, конечно, не буду… кроме вон тех кинжалов, и вот этой перевязи с ножиками… и вот этого арбалета… Кольчужку брать не буду, у меня самого лучше… Хватит!

Я даже выскочил наружу, отдышался, и вернулся назад – вытаскивать все это добро наружу, к лестнице. Никто пока меня не досматривал, не мешал передвигаться в пределах замка, и города. Ну, и рынка, конечно, где у меня был арендован целый трактир.

– Так что будет Фанелу, да и Капитану с Мануэлем работа. Последние, так пусть отрабатывают бесплатное питание. В город, конечно, их пускать не следует, но тут паковать вот это все богатство, и грузить в повозку… а есть у меня еще одна? А лучше две, или три…

Я, конечно, в возбуждении немного преувеличивал. Все это оружие, на вид не потерявшее своих изначальных качеств, поместилось бы в одной повозке. Тяжеловато, конечно, коням придется, но допрут. Тут всего ничего везти, и дорога в основном просто замечательная. А стоит Зиновьеву с чернокожим братом все это показывать? Да пусть смотрят. Пока они смогут изъясниться, да пока им зададут нужные вопросы, я буду уже далеко. И это оружие тоже. Если нас, конечно, вообще выпустят из столицы.

Наконец, и последний схрон, так порадовавший меня, был очищен и продезинфицирован. А я присел на нижней ступени, чтобы перевести дух, и проверить, правильно ли я понимаю нынешний расклад дел; не закралось ли в мои рассуждения какой-нибудь ошибки, что приведет к фатальным последствиям.

– Хуже уже не будет, – решил я, тяжело вставая, – интересно, там Фанел обедом озаботился? Та птичка из трактира давно «улетела», помахав жареными крылышками.

Фанел, как всегда, не подвел. И обед заказал, и обещал подогнать самую крепкую повозку в конюшнях замка. Еще и упаковочным материалом для оружия моей будущей армии меня порадовал. Вообще-то это были обычные кожаные мешки, и «армию» я до сих пор формировать, или нанимать не планировал.

– Но, черт побери, оружие-то нужно куда-то девать. И так сколько лет без дела провалялось.

Я медленно жевал – кстати, таких же самых птичек, что подавали в трактире у «железных» лавок. Туда я тоже собирался заглянуть. Теперь же получалось, что в первую очередь надо заботиться о другом – о продуктах на долгую зиму, о теплой одежде, в том числе детской…

– В первую очередь детской, – подумал я, отрывая очередную ножку, – и витаминами надо озаботиться. Вот я какой стал… хозяйственный. И решать это все надо прямо сейчас, пока графа нет. Сдается мне, что он сразу же погонит меня прятаться. Куда? – понятно. А я ему и сам предложу убрать меня с глаз долой. Не насовсем, конечно. Это Вилиму сделать клятва не позволит. Надеюсь. А всех свидетелей, на кого в перспективе покажет Олежек, я готов забрать с собой. Вот какой я самоотверженный – готов взять огонь на себя, в своем лене, за зимними перевалами. Только бы успеть. А может, прямо сейчас и перебазироваться в трактир? И Капитана с Мануэлем забрать с собой. А Эмрела-Каркола в первую очередь. Этого точно Главе Тихой стражи показывать нельзя; догадается, сволочь. Тут великим логиком быть не нужно, чтобы связать несколько звеньев цепи: Фиолетовый маг-экспериментатор – «трехлетний» Эмрел – и я, такой весь из себя умный. Тут уже меня ничто не спасет. И всех остальных тоже. Разве что на «батарейки» оставят.