Исправить прошлое

– Это и есть идеальный донор. Но ты должен увидеть его сам.

– На кой он мне сдался?.. – привычно рявкнул Йенс, но Бётгер, не слушая его, повернулся и направился внутрь морга, Йенсу пришлось следовать за ним. Подойдя к накрытому простыней трупу, Бётгер спросил официальным голосом:

– Йенс Петерсен, вы готовы смотреть?

Терпение помощника начальника полиции лопнуло.

– Какого черта ты мне тут опознание устраиваешь? – заорал он.

– А это и есть опознание, – веско ответил ему Бётгер.

– Что ты сказал?.. – почему-то прошептал Йенс внезапно севшим голосом. Мелькнула мысль о том, что Ричи, стервец, опять где-то шлялся всю ночь…

Холодея от страшной догадки, он перевел взгляд на лежавшее перед ним тело. А в следующую минуту сдерживаемая им боль внезапно вырвалась наружу, пронзила тело кинжальной остротой и разлилась по всей груди…

Йенс Петерсен, помощник начальника полиции, грузно осел вниз.

Глава 18

Сквозь стенки эфирного шлюза Нильс вглядывался в хорошо знакомые очертания города – проекцию конечной цели их путешествия. Теперь, спустя много лет, он уже знал: никакой это не сияющий остров на дне, не мираж, не призрачная фата-моргана, а та самая Атлантида, которая являлась ему в детских видениях. Вот только находится она в другом измерении.

Люди зря ищут Атлантиду, им её никогда не найти. Атланты надежно укрыли свою родину.

Барке же не было времени разглядывать проекцию конечной цели их путешествия – она была сосредоточена другом: заводила эфирный шлюз в дисколёт. Проделав эту операцию, она с облегчением выдохнула.

– Так, первый этап завершён. – И, взглянув на своего спутника, спросила. – Ты как?..

– Нормально, – ответил Нильс, – ну, если не считать небольшой слабости.

– Ничего, домой вернёмся – вылечу.

Стенки дисколёта всё ещё были прозрачными, и сквозь них тоже просматривалась панорама города.

В голову Нильсу пришла одна мысль.

– Слушай, Барка… Это что же – каждый человек может увидеть Атлантиду на дне какого-нибудь водоема?

Барка покосилась на него и улыбнулась – сдержанно, чтобы не обидеть, поскольку она хорошо знала его взрывной характер.

– Это далеко не так. Проекция возникает только при определенных условиях.

– И каких же?

– Да много всяких… Во-первых, в эфирный шлюз может попасть только атлант. Во-вторых, рядом должен быть пространственно-временной коридор. В-третьих, пилот должен либо только что прибыть из данной точки, либо настраиваться на бросок к ней через пространственно-временной коридор. Ну и еще много чего.

– То есть, я впервые увидел здесь, в озере Бездонном, Атлантиду…

– …только потому, что ты атлант, и только поэтому ты попал в эфирный шлюз дисколета, – закончила за него фразу Барка. – Милый, ты не мог бы…

– Я всё понял, молчу!

Нильс знал – когда пилот Барка Тэора готовит дисколет к рейсу, ей лучше не мешать: бросок сквозь пространственно-временной коридор должен быть филигранным.

Теперь Барка сосредоточилась на выполнении основной задачи. Прежде чем разогнать частицы до сверхскоростей, пилот обязан был учесть и вычислить все, от взаимного расположения звезд и галактик до самых различных земных параметров, и в этом его незаменимыми помощниками были священные кристаллы Илль – они занимали центральное место на панели перед лицом пилота.

Изображение города стало более четким, и это означало, что пространственно-временной коридор находится прямо по курсу, и дисколет готов к броску. Затем всё внешнее пространство подёрнулось дымкой, переходящей в молочное облако – начался разгон частиц.

Нильс откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он не лгал Барке, когда говорил, что не хочет быть пилотом дисколета, как она. В самом деле, разве можно сравнить ветер в лицо на капитанском мостике, борьбу с разъяренной морской стихией – и комфортное кресло пилота в дисколете, в котором, к тому же, добрую половину работы берет на себя какой-то живой? кристалл?

– Просыпайся, милый! – Барка ласково тормошила его. – Мы прибыли домой!

Они переместились в эфирный шлюз, а затем, оставив его, вышли прямо в океан. Друзья-дельфины только и ждали этого – сразу же закружились вокруг них веселой стайкой, щебеча как воробьи, и стараясь вовлечь их в общие игры.

Когда он впервые увидел эту ватагу совсем рядом, Нильс был приятно удивлён. Еще сильнее он тогда удивился, открыв в себе умение общаться мысленно, и не только с Баркой, но и с дельфинами! Здесь, в воде, они все, не только атланты и дельфины, но остальные обитатели океана, общались мысленно и напрямую. Когда Нильс открыл в себе это умение, он был просто поражен – насколько это упрощает жизнь!

Но ещё сильнее его поразило то, что все атланты одинаково прекрасно чувствовали себя как на суше, так и в океане. К своему огромному удивлению, он тоже стал амфибией! Как объяснила ему Барка – это потому, что у него проснулась глубинная память.

– Интересно, а почему дельфины не стали амфибиями? – спросил как-то Нильс, глядя на резвящуюся стаю.

– Потому что они терпеть не могут фрукты, предпочитая рыбу, – засмеялась Барка.

Нильс, вспомнив свои вкусовые пристрастия – с точностью до наоборот – промолчал.

Сейчас Нильс и Барка не стали играть с ними, как это делали обычно, а просто зависли в воде, стараясь не делать лишних движений. Им, вернувшимся из прошлого, а особенно Нильсу, требовалось пройти серьезную адаптацию.

Дельфины, мгновенно поняв, что тут что-то не так, оставили игры и принялись кружить вокруг них.

Барка, а что это вы со своим красавчиком какие-то полудохленькие?

Сам ты полудохленький!

Нильс погнался за молодым дельфином Вэтом, но тут же быстро отстал, хотя прежде не уступал ему в скорости. Старая опытная самка Лили вмешалась в их разговор.

Нильс, вы что – на той земле побывали, что ли?

А что – заметно?

Ещё бы! Вы же еле шевелите своими плавниками.

Это у тебя плавники! А у нас – руки и ноги.

А раз руки, то держись за меня. Лили поднырнула снизу, дождалась, когда Нильс кое-как ухватился за неё, и мгновенно развила скорость. То же самое проделал и Вэт, поднырнув под Барку.

Обычно Нильс первым выходил из океана после прогулок. Ему доставляло огромное удовольствие наблюдать, как из пены прибоя появляется Барка, как движется её совершенное тело с капельками воды, как она встряхивает копной рыжих волос.

Но не в этот раз. Барка оказалась права на счет адаптации. Если в океане он этого не успел почувствовать, то на берегу каждый шаг давался Нильсу с трудом, словно он стал тяжелее вдвое, как и тогда, когда появился здесь впервые. Барка шла почти рядом, и, хотя и отставала на полшага, чувствовала себя не так плохо, как он.

Барка поглядывала на мужа, но ничего не говорила, поскольку хорошо знала его комплексы. Нильс до сих пор так и не изжил убеждения, что его предки – атланты, оставшиеся на суше – лишили своих потомков равных прав с остальными. Напрасно Барка его убеждала, что это не так, что глубинная память вернула ему все дремлющие способности.