Исправить прошлое

Мальчик и девочка переглянулись, кивнули и двинулись по тропинке. Я опустился на бревно, прислонился спиной к дубу.

Вот и всё. Некуда спешить. Исправленное мной прошлое теперь пойдет здесь по-другому варианту, не так, как случилось после той страшной ночи. Теперь я вспомнил все, позабытое прежде…

…Я очнулся в темноте парка. Страшно болело в груди, я не мог вдохнуть, не мог пошевелиться. Немного поодаль лежало неподвижное тело Ингрид, навзничь, белея наготой. Два силуэта склонились над ней. Послышались их сдавленные голоса:

– Я же говорю, па, мы с ней немного позабавились, а потом она споткнулась и об камень… Насмерть.

– Насмерть – твоя работа? – прорычал Петерсен-старший.

– Па, это не я! Ну, то есть… Я не виноват! Она сама хотела!…

–Ясно. А пацан?

– Пацан это… Ну, нарывался, так я его того… ножичком…

– Идиот!..

–Па, что мне теперь делать?..

– Бери пацана и иди за мной…

Ричи взвалил меня на плечо, Петерсен-старший проделал то же с телом Ингрид. Они куда-то понесли нас, и я опять потерял сознание. Пришёл в себя я от удара об землю – Ричи сбросил меня с плеч. Помню, я застонал, этим напугав его.

– Па, он, кажется, живой!

– Заткнись! Сейчас будут мертвы оба…

Помню, я мысленно распрощался с жизнью и опять потерял сознание…

…Сквозь ветки дуба надо мной сияло ясное небо. Я лежал прямо на траве, смотрел в небо и не понимал, почему я здесь лежу. Потом поднялся, огляделся. Одежда на мне была мокрой, изодранной и окровавленной. Я что – подрался с кем-то? Так ничего и не поняв, я направился домой через парк.

Подходя к липе, я издали увидел несколько человек полицейских. Помню, у меня отчего-то сильно застучало сердце в груди. Что здесь происходит? Что они здесь ищут?..

Полицейские молча расступились, почему-то никто из них не препятствовал мне. Я прошёл мимо них к чьей-то скрипке – она валялась в траве, отдельно от футляра. Я наклонился и взял инструмент в руки. Скрипка представляла собой жалкое зрелище: струны её были безжалостно порваны, на грифе виднелись следы крови и чьих-то пальцев.

Подняв взгляд, я увидел прямо перед собой полицейского. Я знал его: это был отец Ричи Петерсена, парня постарше, который лупил меня при каждом удобном случае. Петерсен-старший неподвижно стоял напротив, и в его глазах отчего-то плескался суеверный страх и ужас, словно бы он увидел перед собой привидение.

Почему?.. Что здесь случилось?.. Ничего не понимая, я переводил взгляд с одного полицейского на другого. У Петерсена-старшего в руках вдруг оказался прозрачный пакет, в котором лежал чей-то окровавленный перочинный нож. Он принялся тыкать этим пакетом в меня, при этом его рот беззвучно открывался. По артикуляции его рта я понял, что он кричит: это ты, это всё ты, это твой нож, твоя работа!

Кто-то из полицейских забрал пакет у него из рук. Кажется, меня все о чем-то спрашивали. Я поворачивался вокруг и видел беззвучно раскрывающиеся рты. Я ничего не понимал и ничего не мог ответить. А потом всё вокруг исчезло в белой пелене…

Очнулся я в больничной палате. Первое время я ничего не понимал, никого не слышал и ничего не мог спросить, но со временем стал приходить в себя и даже кое-что вспомнил. Точнее, я вспомнил о себе все, но только до той страшной ночи – вот эти воспоминания полностью стерлись из моей детской памяти, оборвались, как струны скрипки Ингрид… До сегодняшнего дня.

А тогда я вспомнил девочку Ингрид, и то, что она мне нравилась, но она отчего-то ни разу не пришла ко мне. Впрочем, ко мне приходила только мать, да и то лишь изредка. А вот Петерсен-старший стал приходить чуть ли не ежедневно. Он о чем-то постоянно и настойчиво спрашивал меня, и даже писал что-то на листиках бумаги и давал мне прочесть, но я в то время и читать-то ещё не умел. А слух и голос я потерял полностью.

Я долго лежал в той клинике, меня там все жалели и любили. Не знаю, почему, но я отчего-то часто беспричинно плакал, словно девчонка – как ни странно, но впоследствии это я напрочь забыл.

Вскоре ко мне стала приходить учительница, обучавшая языку жестов и грамоте. С её помощью Петерсен-старший с новой силой принялся расспрашивать меня: почему на моем перочинном ноже и скрипке Ингрид оказались следы моих пальцев и крови, и что я сделал с девочкой. Я же ничего не мог объяснить – повторяю, мои воспоминания о той ночи оборвались, как струны скрипки Ингрид.

Уже гораздо позже мать отдала меня в пансионат для глухонемых детей, там я проучился пять лет. А затем речь и слух вернулись ко мне, вот просто взяли и вернулись, словно по щелчку пальцев. Мои друзья из пансионата дружно завидовали мне и просили их не забывать, когда я уходил оттуда, чтобы вернуться в обычную школу.

Девочку Ингрид, которая мне нравилась, я так больше и не увидел – она бесследно исчезла.

А вот сейчас я вспомнил, и не только это! Я вспомнил всё, напрочь забытое прежде. События сегодняшней ночи, сохранившие сейчас жизнь мальчику и девочке, восстановили абсолютно все мои воспоминания, которые прежде были оборваны, словно струны скрипки Ингрид. Ингрид, девочки, которая мне так нравилась, и которую я сегодня увидел снова…

…Внизу раздался всплеск от падающего тела Ингрид, а затем настал и мой черед: вслед за ней Петерсены швырнули и меня. Я полетел с обрыва вниз, в вот это самое озеро, которое сейчас тихо плещется внизу. Сейчас я вспомнил даже его название – Бездонное. Местные жители обходили его десятой дорогой, утверждая, что в нем нет дна, и что в нем водятся русалки.

Вода, приняв меня, сомкнулась над моей головой. Я погружался в полнейшей темноте и прощался с жизнью. Не думаю, что я был ближе к ней, чем Ингрид, просто мне было отпущено, по всему, ещё несколько мгновений. Все же вода придала мне силы, и я принялся беспомощно барахтаться, но к моим ногам было привязано что-то тяжелое, и оно меня в глубину.

А потом произошло нечто необъяснимое. Внезапно вокруг меня вода осветилась и словно бы вскипела мельчайшими пузырьками, изменив обычный аквамариновый цвет на молочный. Тяжесть перестала тянуть меня вниз. Я завис в воде. Странное дело: я не испытывал больше потребности дышать!

Так продолжалось какое-то время, а затем пузырьки в воде исчезли, но не свет – он остался, и светил он откуда-то снизу. Я взглянул туда и в очередной раз был поражён! Потому что там, в глубине, я вдруг увидел остров из моих мечтаний! Он сиял переливами, как грани драгоценного кристалла.

А из глубины, от этого острова, ко мне поднималась большая рыба – так я подумал вначале, пока не увидел, что у нее вместо хвоста – две ноги! Да, это существо оказалась не рыбой, а рыжеволосой девочкой! Она была даже одета в нечто вроде комбинезона из тонкой ткани.

Девочка принялась кружить вокруг, рассматривая меня и прикасаясь ко мне легкими движениями тонких пальцев. От этих касаний я ощущал небольшую щекотку и тихонько смеялся, позабыв о своих ранах. Мне стало легко и беззаботно, и я решил опуститься вниз, чтобы попасть на чудесный остров, сияющий внизу. Но девочка остановила меня, ухватив за руку.

В это же время рядом с нами внезапно появилась женщина, похоже, её знакомая. Женщина тоже несколько раз покружила вокруг, разглядывая меня. Потом поднырнула снизу, так, что я оказался на её спине, и увлекла меня наверх. Мало того, она каким-то образом сделала огромный прыжок из воды – прямо сюда, к нашему штабу.

Здесь она ловко ссадила меня со спины и уложила на траву. После этого она опустилась на колени и стала прикасаться к моей ране легкими и быстрыми движениями пальцев, а затем – к шее и ушам. Я рассматривал ее ноги и понимал, что никакие они не русалки, эти женщина и девочка. А потом я уснул.

Вот это все тогда абсолютно стерлось из моей памяти.

Наутро я пришел в себя, пошёл в парк и увидел там полицейских, ну об этом я уже рассказывал.

Глава 16

От дуба шло приятное тепло. Нильс сидел, расслабившись и закрыв глаза. Кто-то легко опустился рядом с ним, и он почувствовал неповторимый запах свежего бриза. Ему не нужно было спрашивать, кто это. Он знал и так – это Барка, его жена, его любовь, такая же, как и он, наследница атлантов.

– Барка… Моя зеленоглазая русалка, – шепнул Нильс, трогая её теплое колено.

Та убрала его руку и мягко возразила:

– Не время, милый. Нам пора возвращаться.

– Нам?.. Ты сказала – нам… – Он открыл глаза и, повернув голову, пристально вгляделся в сидящую рядом женщину.

Свет полной луны озарял её рыжие волосы. Внезапно перед мысленным взором Нильса опять возникло видение из прошлого. Это воспоминание настолько поразило его, что он вскочил с места и обратился к Барке – горячо и взволновано.

– Я вспомнил… В тот день, то есть, ночью, когда здесь меня, полуживого ребенка, бандиты швырнули с обрыва в это озеро… Та девочка, которая кружила вокруг меня – ведь это была ты?.. Я узнал тебя!

– А я и не отпираюсь, – спокойно ответила Барка. – Да, это была я.

Он не переставал удивляться.

– Выходит, ты ещё в детстве могла путешествовать в мирах?

– Ну конечно. Я же говорила – я видела тебя… – она не стала уточнять, что видела как он беспричинно, как ему казалось, плакал в больнице. Зачем напоминать ему то, что было заблокировано в его памяти?..