245-й… Исповедь полка. Первая чеченская кампания. Книга 2-я

– Под Ведено у нас все гладко прошло… Среди боевиков были у нас свои люди, приходили к нам и рассказывали, как и что. Командир полка полковник Морозов берет этого боевика, садится рядом с ним в машину: «Едешь со мной на рекогносцировку!».

В полку перед этой операцией были подготовлены штурмовые группы. Пока стояли перед Шалями в чистом поле, день и ночь готовились. Солдаты на дембель начали уезжать, но многие и остались. Помню, как солдат-минометчик Фокин сказал: «Я не уеду на дембель, пока сам „духам“ не отомщу». Были в полку такие солдаты, которые по лишнему месяцу переслуживали!

При выдвижении на Ведено полковник Морозов взял второй батальон, разведроту, несколько тыловых машин. Доехали до пионерского лагеря в Чишках и резко ушли в сторону и по другому ущелью, прямо по речке, пошли на Ведено. Оказывается, дорога была накатана. Впереди шла БРМ, в ней был всего один солдат. Когда полк поднялся наверх, боевики вообще ошалели.

В Сельментаузене первый раз захватили трофеи… Стоит огромная ферма, зашли мы туда с комвзвода Левковичем. Охрана разбежалась. Мины на окнах были, и не сработал заряд, как потом оказалось – сели батарейки. Стали разглядывать, что тут есть. Стволы к пулеметам запасные, палатки новые, боеприпасов – машин двадцать, выстрелы к БМП, РПГ, полевые кухни, котелки, обмундирование – от шапок до сапог, и все – турецкое. Операционные столы стоят, перевязочные пакеты. Мы просто обалдели. И все так аккуратно сложено… На столе стопочкой тетрадки, почитал, оказалось – пособия для боевиков, как проводить подрывы. Это была настоящая, огромная база. У нас в полку было всего четыре снайперских винтовки ВСС, патроны к ним – дефицит, а здесь этих патронов – сколько хочешь. У офицеров нашего полка пистолеты Макарова были 1965-го года выпуска, а здесь, на базе бандитов – все новенькие.

Рано утром, когда полк еще стоял в колонне, на пригорок вдруг выезжает «духовский» танк и делает три-четыре выстрела в колонну. Две машины разнесло, погибших – человек шесть-семь. И танк сразу же ушел. Вертушки подняли в воздух – нет танка, не нашли. Обнаружили его уже в Ведено, в центре, подбитый стоял, Т-80.

В Ведено, в школе, нашли еще один большой склад боевиков. Один класс под потолок был забит ящиками с минами. Во втором классе – радиостанции, в третьем – форма, в четвертом – сухие пайки, дальше – медикаменты Красного креста. Турецкая форма – штабелями, под потолок. Во дворе школы – новые машины ГАЗ-66, в них две «Стрелы» лежали. Все, что можно было взять, взяли, а остальное сожгли или взорвали.

В Ведено мы были всего два дня. Возвращались в Шали через Сержень-Юрт. Когда ехали, вдоль дороги в этом селе не было ни одного целого дома. Все село было дотла разбито. Оказалось, что у села бандиты сбили наш вертолет, один летчик остался в живых и попал в плен. Пытались его обменять на пленных – ни в какую не отдавали. Морпехи пытались отбить летчика – бесполезно. Потом два-три дня наши вертушки обстреливали этот Сержень-Юрт, парами. Били долго и конкретно…

«ФЛАГ НАД ВЕДЕНО ПОСТАВИЛ ЗВЯГИН…»

Юрий Степаненко, командир 2-го мотострелкового батальона, майор:

– Только вошли в Ведено – с первого выстрела танкисты, молодцы, какой-то УАЗик разбили. Постояли там день и ночь, и еще день.

Флаг над Ведено поставил мой зам капитан Звягин. Прилетал туда командующий группировкой генерал Куликов. Я не поехал, замкомбата туда послал. Да еще командир сказал, что мы Звягина представим к Герою России – вот пусть он флаг и ставит. Под Ведено я, как комбат, еще не состоялся. А мне командир полка пообещал наградной пистолет за эту операцию, но что-то не получилось

Звягин дело знал, толковый мужик, бесстрашный, он беспредельщик конкретный, ничего не боится. Он мог ходить по деревне без автомата, без охраны и построить всех «духов» и старейшин..

«НА КАЖДОМ ДОМЕ НАРИСОВАТЬ ЗНАК ПОЛКА…»

Сергей Лемешевский, офицер по общественным связям, капитан:

– Окопную правду про наш полк телевидение снимало редко. Помню всего лишь раз за четыре месяца моей командировки.

Поскольку министром обороны России был в прошлом десантник генерал Павел Грачев, то центральное телевидение больше старалось снимать репортажи про десантников. Считалось, что десантники – основная ударная сила, а пехота вовсе ни в чем не участвует…

Когда капитан Звягин первым вошел в Ведено, родовое село Басаева, он поставил задачу личному составу: на каждом доме краской нарисовать опознавательный знак нашего полка. На следующее утро весь полк выдвинулся в Ведено, чтобы стать лагерем на ночлег. Когда мы колонной подъезжали к Ведено, то сзади нас на бэтээрах неслись десантники. Они пытались водрузить свой флаг в Ведено, и это должны были запечатлеть телеоператоры центральных каналов. Согласовав свой маневр с командиром полка полковником Морозовым, я перекрыл единственную дорогу клубной машиной и стал ремонтироваться. Вся колонна ждала нас, пока мы снова не тронулись. В это время к 12:00 на вертушках в Ведено прибыли операторы центрального телевидения. Капитан Звягин их встретил. Именно капитан Звягин и весь личный состав усиленной роты не допустили боевых действий в Ведено до подхода основных сил полка.

«ДАВАЙТЕ НАИБОЛЕЕ ОТЛИЧИВШИХСЯ…»

Николай Звягин, заместитель командира 2-го мотострелкового батальона, капитан:

– Я стоял в помещении, где был штаб Басаева, он был комендантом Ведено. На его столе нашел приказы о мобилизации у местных жителей автотранспорта и сельхозтехники. Чувствовалось, что гражданское население Басаева боялось, он в страхе свой народ держал. И в то же время чеченцы боялись и нас.

Прилетел в Ведено на вертолете главком внутренних войск генерал-лейтенант Куликов. В парке, его еще Ермолов посадил, когда с Шамилем воевал, мы собрались со старейшинами. – «Ну что, ребята, мы взяли этот оплот, надо водрузить знамя, – сказал Куликов, – Давайте наиболее отличившихся». Морпех, десантник и я, от пехоты, водрузили на мэрии российский флаг.

На построении полка после взятия Ведено полковник Морозов объявил, что меня и капитана Хохлова представляет к званию Героя России. Не знаю, написали ли на нас кадровики наградной материал, но этим объявлением все и закончилось.

Сергей Лемешевский:

– Неоднократно капитана Звягина представляли к званию Героя России, но он был простым офицером из пехоты… А если бы журналисты вместо капитана Звягина сняли бы репортаж про водружение знамени в Ведено десантниками, то на сто процентов этому офицеру присвоили бы звание Героя России. Да и почти все заметки в газете «Красная звезда» были про десантников, редко вспоминали про нашу доблестную пехоту.

«НУ, БАБАХНУЛО И БАБАХНУЛО…»

Александр Глазунов, механик-водитель БТР:

– В Ведено, когда его взяли, еще поцапались с десантниками: «Мы должны были занять, а тут какой-то пехотный полк занял на сутки раньше…»

Полковника Морозова как раз вызвали в Ханкалу, награждать, увезли на вертолете. Меня отправили его встречать в Ханкалу на БТР. А мы как раз напились так, что меня еле подняли. Где взяли? Да по домам прошлись и нашли. Перед Ведено какую-то деревушку заняли, спустился по лестнице в погреб. Вижу – ниша, там чайник, керогаз. Лежат кинжал, патронташ и ружье. Я все это собрал, только вылез наверх и – взрыв. Сработало взрывное устройство, но с опозданием. Ну, бабахнуло и бабахнуло… А это ружье я какому-то офицеру на водку поменял. Я до БТР не дошел, вырубился, но меня подняли, за руль посадили, кнопку нажали, чтобы двигатель завелся, и поехали. Подъезжаем к Шали, а там же круговое движение, базарчик, на нас смотрят. Я вылезаю, в босоножках на босу ноги, в балахоне.– «Ханкала – куда?» – спрашиваю. – «Туда». – «Солярка нужна?» – спрашиваю. – «Нужна». – «Деньги давай». На рынке как было: бензин, очень чистый бензин – значит, у военных куплен. Банки с ним стояли трехлитровые. – «А этот – российский».

Мимо Ханкалы едем, пива купил. Пили и коньяк с мухами. С Геной-пулеметчиком бывало, сядем, бутылочек семь водки распишем, что она там – градусов шестнадцать всего была.

«НАШЛИ СКЛАД С МИНАМИ В ШКОЛЕ…»

Геннадий Баженов, механик-водитель БРДМ-2 роты связи:

– В Ведено мы стояли в Доме культуры, напротив была школа, вернее то, что от неё осталось. Школа была обнесена каменным забором, на входе на территорию по краям забора находились каменные башни. Школа после попадания в нее авиабомбы состояла из двух частей.

В то время был приказ о наказании за мародёрство вплоть до расстрела. А нам, солдатам, это не докажешь. Мы, несколько человек, пошли по территории этой школы. Там были раньше здания интерната, как я понял, и в одном из этих зданий я нашёл около двадцати ящиков противотанковых мин в боевой готовности. В одной из башен был тоннель, уходящий вниз под гору. Там поставили растяжку и вернулись в роту. На походе к расположению навстречу мне идёт ротный. Я ему: «Так и так, товарищ капитан, разрешите доложить: нашли склад с минами в школе». Он сначала опешил, потом как заорёт: «Ты что – ходил мародёрничал?» – «Вы что, товарищ капитан, я смотрел боевую обстановку». Он успокоился и говорит: «Я тебя завтра привяжу к себе верёвкой, чтобы никуда не залез». Но к обеду мы уже пошли дальше в горы.

«ВОТ И ПРОГУЛЯЛИСЬ…»

Вадим Рикун, зам командира взвода, контрактник:

– Ведено взяли без боя, зато в рапорте написали, что чуть ли не в рукопашный бой вступали. Вообще мне нравилось смотреть, как все списывают. Технику негодную, например. Берешь какую-нибудь высоту, набиваешь технику тротилом и под громкие возгласы присутствующих спускаешь ее с горы, где она взрывается. Как писали отчет по продовольствию: «Прямым попаданием выстрела РПГ в машину обоза… Вань, вы сколько тушёнки в Грозном продали? А, понятно, ну, и я пять ящиков. Плюс сгущёнка. Три мешка гречки вчера пропили…. Понял… Итого: «Уничтожено десять ящиков тушёнки, пять – сгущёнки. Столько-то крупы…» И все счастливы.

В Ведено, пока все устраивались на высоте, мы берем две «бэхи» и в деревню, так, прибарахлиться. Район-то элитный. Для прикрытия взяли из пехоты несколько человек. Спустились в деревню, зашли сзади. Встали на дороге около двух домов. Мы-то разведка. Сразу с брони спрыгнули и разбежались по укрытиям. А пехота встала и кучкуется. А тут пацаны в прицел с наших позиций смотрят. Ни фига себе… Как и говорили, две «бэхи». Хорошо, стрелять толком не умеют. Первый снаряд в крышу попал. А второй прямо в толпу. Одному парню сразу обе ноги перебило. Ну, там еще кто-то с пулемета начал пристреливаться. Ранило еще троих. Повезло, что мы сказали стрелять в другую сторону от наших позиций. Вот и прогулялись…

«КТО ПЕРВЫЙ ВЫСТРЕЛИТ, ТОТ И ЖИВ…»

Александр Корнаков, контрактник, рядовой:

– В ночь на пятое июня рота остановилась где-то в поле по обеим сторонам дороги. Стояла сильная вонь: в поле вверх ногами валялись трупы коров. От жары они раздулись. Коров, как всегда, было много, пасутся, как дикие.

Ночью наша авиация бомбила неподалеку, а наутро третий взвод был обстрелян из подствольников. Рота развернулась в боевой порядок и обстреляла из пушек и пулеметов зеленку, из которой предположительно велся огонь.

Когда полк занял Ведено, наша рота заняла позиции в районе телецентра. Внизу находилось Ведено. Там нашли танк Т-72 без горючего. «Чехи» бросили его, а наши саперы его подорвали. По рации нам сообщили, что в Ведено есть две БМП «чехов», и наших там нет. Смотрим, одна БМП едет внизу. Эдик, наш наводчик, прицеливается и кладет два снаряда рядом и два перед БМП. Те остановились, выпустили зеленую ракету (знак «свои») и начали связываться с ротным по рации. Потом Суровцев приезжал к нам, злой, наорал на Эдика. Хорошо, что Эдик не стал сразу их мочить. Откуда было знать, что командир третьего взвода решил «на разведку» съездить. А нас об этом никто не предупредил. Ведь на войне, кто первый выстрелит, тот и жив!

«МНЕ ХОТЕЛОСЬ ПРИДУШИТЬ ЕГО…»

Юрий Чепурной, 3-я мотострелковая рота, рядовой, контрактник:

– В Ведено колонна остановилась. Там я видел двух стариков. Казалось, что деревня пустая, но как-то не верится. Вышли на высокую точку. Не помню, сколько простояли там. Показалась машина в зеленке, и на нее такой шквал огня обрушили, а оказалась что это наша ГАЗ-66. Они не туда заехали. Мы-то знали, что наших там нет. Живы были в машине или нет – сказать не могу…

Через пару дней пришел старик: «Заберите солдата». Когда его принесли, он был завернут в фольгу, и без головы. Были смерти бессмысленные… Может быть, пошёл он на мародерку, а его и словили…

Когда спустились с гор и оставили позади Ведено, мы вышли из палатки – я, Андрей и Игорь Мареман. Решили искупаться. Когда проходили возле другой палатки, вижу, что там сидит одно тело. Тоже контрактник, со мной призвался, и разбирает «Муху». Говорю ему: «Ты идиот!» А он всем показывает, где взрыватель. Мы плюнули и пошли своей дорогой. А когда прогремел взрыв, мы туда прибежали и оказывается, что этот идиот кинул «Муху» в костер, и как раз солдатик подошел. Тут и прогремел взрыв. Мне хотелось придушить его… Этот солдат получил тяжелые ранения, не знаю – остался ли он жив.

В Ведено, пока стояли там на горе, пошли с Андреем-«Биг-боем» посмотреть, как и что. Поодиночке мы не ходили, прикрывали друг друга. В ворота домов мы не заходили: могли быть заминированы. Перелез через ограду – на земле труп опухший – чеченец убитый. В дом зашел – стоит на полу «дипломат». Думал, что с деньгами, а там одна порнуха оказалась. Нашли тогда мясо сухое – первый раз попробовал…

«ДУМАЙТЕ САМИ, ЧТО К ЧЕМУ…»

Вадим Рикун, контрактник, рядовой: