Ожидание свободы. Роман

После исполнения романса к девушке подошла мать, которая до этого стояла за спиной Милоша и обняла дочь.

– Мы против Миши ничего не имеем. Отец просто так шутит. Так что можете сходить на речку и полюбоваться закатом.

– Спасибо, мама.

Милош подпёр руками бока.

– Божена, я тебя не узнаю с твоими строгими нравами. Или ты их проявляешь только в отношении меня, говоря мне: то нельзя, на ту не смотри?

– Мужиков надо в строгости держать.

– Пойдём-ка в дом, дорогая, и подискутируем на эту тему, а молодёжь пусть гуляет, я не возражаю.

Через некоторое время Адолия в шерстяном цветном облегающем платье шла впереди парня по тропинке, ведущей к речке. Миша не отрывал взгляда от гибкой, стройной фигуры девушки и понимал, что многозначительное слово «да» он услышит от неё лишь после женитьбы. Адолия, дойдя до крутого обрыва, вдруг резко обернулась:

– Я хотела бы тебе сказать «да» прямо сейчас, но после этого я не смогу смотреть в глаза родителям.

– Адолия, я люблю тебя и готов ждать слияния наших тел до самой свадьбы.

– А разве такое возможно? Ты – музыкант. Тебе не сидится дома, ты мечтаешь о загранице, о поездках по городам. А я ведь другая. Я хочу выучиться на врача и жить в одном месте, лечить людей. Миша, я тебя тоже люблю, но я буду страдать от такой любви.

– Ради тебя я готов изменить свои планы. Но мне нужно время, чтобы закончить одно дело. Оно зависит не только от меня. В него втянуты и мои друзья.

– Ты говоришь загадками, я этого боюсь. Но я тоже готова тебя ждать всю жизнь и хранить тебе верность.

Миша обнял девушку и поцеловал её в губы.

– Жаль, что мы не имеем права на большее и не можем перешагнуть запретное.

– Ты приезжай в деревню почаще, тогда, быть может, я решусь ослушаться родителей и своей совести и отдамся во власть души, которая жаждет любви и страсти, – на щеках девушки заиграл румянец.

– Любимая, а ты можешь под каким-либо предлогом приехать в город, и мы там продолжим разговор на эту тему? Возможно, ты захочешь остаться в Витебске. А почему бы тебе не поступить в консерваторию? Я уверен, что ты обладаешь музыкальными способностями. Ведь у тебя прекрасный голос.

– Я подумаю об этом. Но мои родители нацеливают меня на Минск, где у них есть друзья.

– А может, мне тоже попробовать себя в Минске?

– Было бы здорово. Тогда мы точно были бы вместе.

– Я через день уезжаю в Витебск, но обещаю скоро вернуться и снова обсудить этот вопрос.

– Я буду ждать тебя.

5

Миша сел в пролётку, когда солнце коснулось горизонта. Удаляясь от дома Адолии, парень, обернувшись, ещё долго смотрел на девушку, стоящую на крыльце, и иногда махал ей рукой. Он знал, что его любимая сейчас плачет от того, что им пока, а возможно, никогда не суждено быть вместе. Миша теперь сожалел, что когда-то, имея на плечах горячую голову, вступил в тайный союз с целью достижения лучшей жизни в Российском государстве и особенно на его белорусской земле. Теперь уже поздно отступать. Он никогда не станет предателем и не оставит своих верных друзей. Но Адолию он будет любить всю свою жизнь, как бы ни складывалась его судьба. Миша, спускаясь в низинку, последний раз помахал девушке рукой и подумал: завтра он ей расскажет о своих делах и планах. Предложит ей уехать вместе с ним за границу, поскольку в условиях складывающейся ситуации в стране ему уже нет места в ней. Пусть Адолия сама решит, где её место, и с кем ей быть.

Солнце быстро опускалось за кромку леса. Теперь было отчётливо видно движение источника жизни на Земле. Миша посмотрел на темнеющее, но играющее ещё волнующими красками небо и подумал: жизнь стремительнее движения солнца. А есть ли кроме него другой источник для поддержания существования на Земле? Раньше он верил, что есть высший разум в лице Бога. Но теперь в связи с происходящими в стране процессами и событиями, в связи с действиями власти, которая отреклась от Бога, такая вера пошатнулась. Но он всё равно верит, что на небесах есть божья справедливость и божья кара, и всем воздастся по их делам. Миша посмотрел на небо, перекрестился и произнёс:

– Господи, я грешный человек, но все мои помыслы и действия направлены на улучшение жизни в том месте, где ты определил мне жить. В этих местах, как и во всех остальных уголках необъятной страны, поселились горе, беда, над простым человеком проводят эксперименты, не считаясь с его достоинством и честью, с его желаниями и жизнью. Вожди, обещая обездоленному народу лучшую жизнь, используют его силу для прихода к власти. Но потом у правителей возникает первостепенная задача удержать эту власть, создав для этого карательный механизм, при этом не зная путей движения к процветающему обществу. Над народом опять начинают проводить опыты, отдаляя его от тебя, Господь, и обрекая на новые страдания. Господи, укажи вождям праведный путь, заставь их повернуться лицом к народу. Не допусти уничтожения таких людей, как мои родители и родители Адолии, которые своим добросовестным трудом создают блага для себя и общества. Покарай тех, кто использует своё положение в корыстных целях, кто к власти идёт по трупам людей. Господи, прошу тебя, загляни в наши места и устрой свой справедливый суд».

Миша посмотрел на последний затухающий луч солнца на западном небосклоне, взял гармонь, пробежался пальцами по кнопкам и запел:

Цыпленок жареный, цыпленок пареный,
Пошел по Невскому гулять.
Его поймали, арестовали,
Велели паспорт показать.
Паспорта нету – гони монету.
Монеты нет – снимай пиджак.
Паспорта нету – гони монету.
Монеты нет – снимай пиджак.
Я не советский, я не кадетский,
А я куриный комиссар.
Я не расстреливал
И не подписывал,
А только зернышки клевал.
Но власти строгие – козлы безрогие —
Его поймали, как в силки.
Его поймали, арестовали
И разорвали на куски.
Цыпленок жареный, цыпленок пареный,
Не смог им слова возразить.
Судьей задавленный, он был зажаренный.
Цыплятам тоже нужно жить!
Цыпленок жареный, цыпленок пареный,
Пошел по Невскому гулять.
Его поймали, арестовали,
Велели паспорт показать.
Я не советский, я не кадетский,
Не меньшевистский генерал.
Не агитировал, не аннексировал,
Я только зернышки клевал.

Миша сжал гармошку, посмотрел на запад и подумал: как бы ни сложилась его судьба, он останется в родных местах со своим народом и с Адолией.

6

Конное дело Филиппа Конькова в связи с новой экономической политикой советской власти получило второе дыхание. Верховые лошади вновь стали пользоваться спросом у разного рода буржуйчиков, которые вдруг откуда ни возьмись появились, как грибы после дождя. Филипп стал разводить и верхово-упряжных лошадей, открыл на своём хуторе дело по изготовлению бричек, телег, пролёток, которые силами двух мастеров делались на заказ. Филиппу казалось, что настало счастливое время со стабильным будущим, и он не мог понять предостережение Степана Новикова о грозящих его семье неприятностях. В который раз он повторял себе: неужели у государства поднимется рука на его дело, такое нужное людям, которому он посвятил всю свою жизнь?

Стоял тёплый летний вечер. Филипп, обойдя два табуна лошадей, которые летом в ночное время содержались в загонах, огороженных толстыми жердями, вспомнил разговор с председателем поссовета и подумал: Степану, конечно, больше известно о планах власти на будущее. Но трудно поверить, чтобы оно проводило политику во вред себе. Он, как коневод и законопослушный добропорядочный гражданин своей страны, угрозу для власти не представляет, а наоборот, укрепляет её и тем самым укрепляет государственную экономику. Так зачем же власти таких, как он, уничтожать? Абсурд. Но Степан чепуху говорить не будет. Филипп почесал затылок и вошёл в дом. Семья была в полном сборе. Хозяин сел за стол и сказал:

– Всем нам надо посовещаться о дальнейшей жизни, поскольку опять начали ходить разные разговоры. Вася, ты у нас самый сведущий и разбирающийся в политике. Хотелось бы послушать твоё мнение.

– Я дяде Стёпе верю. Сейчас власть с нами заигрывает. На данном этапе мы нужны ей для того, чтобы вытянуть государство из экономической разрухи. И как только государство твёрдо станет на ноги, нас, как враждебный идеям социализма класс, пустят в расход. Об этом я разговаривал с Семёном и Мишей Захаровыми. Они полностью солидарны со мной. Поэтому я предлагаю с хутора съехать и по отдельности поселиться в деревне.

Филипп тяжело вздохнул.

– Я всё равно не могу поверить, что нас будут уничтожать, как классовых врагов. Но коль есть такая вероятность, будем расселяться, и завтра с выездом в деревню посмотрим, где нам лучше всего построить новые дома для вас. А меня вы простите, я со своими конями останусь на хуторе. И будь что будет. Если мои лошади погибнут, я погибну вместе с ними. А теперь всем спать, и больше ни слова, – Филипп сделал из газеты самокрутку, насыпал туда табака и вышел на улицу. По гладко выбритым щекам мужчины текли слёзы. Филипп сделал глубокую затяжку из самокрутки и, немного успокоившись, подумал: жизнь пролетела, как мгновение. Но в этом мгновении были и прекрасные всплески счастья. Это любовь, рождение детей, первый самостоятельный объезд молодого жеребца, да и повседневная суета вокруг лошадей ему доставляла огромное удовольствие. Главное, что до сего дня беда, война их обходили стороной. Значит Бог заметил его заслуги и позволил жить с семьёй в счастливом здравии. К новому времени и порядкам он приспосабливаться не будет. Теперь пусть дети вольются в молодое советское государство и построят вместе с ним своё счастье. И он своим детям для этого, что мог, то и дал. Перед Богом и семьёй он свою миссию выполнил. Филипп сделал ещё одну затяжку самокрутки, потушил её и, окинув взглядом свои владения, с успокоившейся душой вошёл в дом. Слёзы на щеках мужчины давно уже высохли.