Ожидание свободы. Роман

– Так за что же вас сюда сослали?

– У нас было несколько коров и земля для их содержания. Вот и приписали к врагам народа. Как видите, к врагам причислили и мою жену Клаву с детьми.

– Да, дела!

– Вы извините, Иван, но мне пора кормить малышку, – Клава приоткрыла сморщенное личико девочки, – вот видите, малышка ротиком просит молочка.

– А чем вы кормите её? – парень подошёл к малютке и улыбнулся.

– Как чем, конечно, своим молоком. Но я боюсь, что здесь от плохого питания оно пропадёт.

Иван посмотрел на Шишкова.

– Может быть, что-нибудь придумаем для вас. Правда, я завтра уезжаю в Пермь, но возможно, скоро вернусь, и тогда мы обсудим ваше новое положение.

В это время подошла симпатичная чёрноволосая девушка лет двадцати пяти, одетая в рабочую куртку и сапоги. Она строго посмотрела на ссыльных.

– Следуйте за мной.

Директор хозяйства, переговорив с Иваном, крикнул вдогонку:

– Атилия, выдели им в бараке правую сторону с отдельным входом и выдай занавески для перегородок. Матери с малышами выдели соломенный тюфяк. Пока всё, а там посмотрим.

Атилия, ни слова не сказав, махнула директору рукой.

Через некоторое время Захаровы оказались в длинном деревянном бараке, воздух в котором был пропитан запахом немытых тел, одежды, обуви и неизвестно чем ещё.

Атилия уткнулась носом в курточку.

– Не знаю почему, но вам повезло. Вы будете занимать самое сухое место в бараке, и по площади оно больше, чем у кого-либо. Можете его разбить занавесками на три комнатки. И на ужин вам что-то достанется. В порядке информации сообщаю, что в бараке, рассчитанном на сорок человек, живут сто. Таких строений в посёлке четыре. Как устроитесь, сходите к представителю спецкомендатуры на беседу.

Клавдия, подкачивая малышку, улыбнулась.

– Спасибо, Атилия. Вот тебе немного денег. Мы не курим и не пьём спиртного, а на еду на первое время нам хватит.

Атилия покачала головой.

– Рано вы меня благодарите. Скоро вы все здесь закурите, поскольку только курящим положен небольшой перерыв в работе, которая длится от темна до темна. И мыла у нас нет. Даже не знаю, как ты будешь мыть свою косу. Я бы на твоём месте её обрезала. Хотя жаль избавляться от такой красоты, поэтому можешь мыть её древесной золой. Говорят, это даже лучше мыла. Вот такие у нас дела, – Атилия пошла на выход, – да, забыла сказать: берегите здоровье, у нас нет врача и лекарств, и люди у нас часто умирают. Хотя есть и перспектива построить себе дом. Скоро на эти цели будут выделяться земельные участки. А деньги никогда лишними не бывают. Они ещё вам пригодятся, чтобы выжить.

Оставшись одни, Захаровы принялись за благоустройство своего жилья. Семён постучал рукой по стенам, потопал ногами по полу, оценивающе посмотрел на потолок, на деревянные настилы для сна.

– Не рай, но и не ад. Будем жить, работать, построим дом, заведём хозяйство, и Бог нас не оставит.

7

Филиппу Конькову повезло меньше. До места назначения, которое также находилось в глубине уральской тайги, ему пришлось вместе с другими ссыльными идти пешком, испытывая голод и жажду. Некоторые из несчастных умирали прямо на дороге. Это были в основном старики старше семидесяти лет. Их тела закапывали в лесу. Люди, глядя на это, крестились и шли дальше. Дойдя до места, всех пересчитали и бросили в барак на голые доски с подушками из соломы, не дав ни еды, ни воды. Только на следующий день спецпереселенцам выдали скудные пайки и разрешили доступ к воде. А потом началась изнурительная работа по заготовке древесины по норме три кубометра на человека.

К концу первого дня Филипп не мог от бессилия уже держать топор в руках. И только тогда, когда начало темнеть, надсмотрщик объявил о конце работы. Смертельно уставшие мужчины вернулись в барак и, быстро доев пайки, рухнули на лежанки. Коньков тоже лёг на доски, но свою подушку положил под ноги. Увидев это, сосед, мужчина неопределённого возраста по имени Толя, спросил:

– Ты, наверное, Филипп, свои ноги жалеешь больше, чем голову?

– Дурная голова должна страдать. Совсем недавно она не послушала советов умных людей, и вот теперь я здесь.

– Наши головы не причём. А дело сам знаешь в ком и в чём. Мне жаль наш простой народ, которому уготовлен путь в страданиях и унижениях.

– Я думаю, что сейчас вслух об этом не стоит говорить, если хочешь выжить. Кругом полно доносчиков. Ты ещё молодой, и у тебя есть шанс увидеть свет в жизни.

– Но ты сегодня на работе не стеснялся в выражениях.

– Я своё пожил и дальше не собираюсь быть рабом и страдать от несправедливости и унижений. Я хочу умереть в той, прежней жизни, и думаю, что Бог скоро меня к себе призовёт. Ты, Толя, из наших мест, поэтому я попрошу тебя, если доведётся попасть на родину, найди моих детей, жену и передай им, что я всю свою жизнь гордился ими и что смерти я не боялся, поскольку в жизни делал людям только добро, жил только по божьим заповедям.