Избранное. Том 2. Повести, детективы

Ночью бойцы роты вошли в болото и с пулемётами, автоматами по пояс в воде, а то и выше, стараясь не шуметь, двинулись к свободному сухому берегу. Алексеев шёл первым и молил судьбу и Бога, чтобы те дали возможность дойти незамеченными до цели, поскольку рядом по обе стороны болотистой низины раздавалась немецкая речь, через деревья и кусты виднелись отблески костров. Иногда Егор проваливался по шею, и тогда холодная илистая вода попадала ему в рот, вызывая желание кашлять. Егор кашлял, но вовнутрь себя, стискивая зубы. Руки с автоматом и боекомплектом ему приходилось всё время держать над головой. Наконец, ноги парня почувствовали под жижей твёрдую почву, впереди был берег.

После рассредоточения рота нанесла неожиданный мощный удар по фашистам. Батальоны отряда тоже пошли в атаку и после кровопролитного боя вышли из окружения.

Потом, уже на белорусской земле, местные партизаны помогли отряду переправить на Большую землю раненых, детей, женщин и стариков, пополнить запасы оружия, боеприпасов и продовольствия посредством авиации. После этих мероприятий отряд вернулся к обычному ритму борьбы с фашистами, которые продолжали периодически устраивать карательные экспедиции против партизан. Но все они были безуспешными.

И хотя отряд уже действовал на белорусской земле, у его бойцов не пропало ощущение единой Родины. Белорусские партизаны и местное население относились к смоленским товарищам дружественно, по-братски, с желанием помочь в любой трудный момент. Учитывая обстановку на фронтах, партизаны ждали соединения с Красной Армией и делали всё возможное для ускорения этого процесса, строго соблюдая воинскую дисциплину и заботясь о местных жителях, находящихся в оккупации.

В отряде редко случались провинности бойцов, но если такой нарушитель дисциплины появлялся, то командир применял к нему жёсткие меры. Однажды произошёл такой случай.

Батальон отряда, в котором воевал Алексеев как командир отделения разведчиков, после боевой операции расположился на отдых с ночёвкой в одной белорусской деревне. Егор, поужинав и выкурив самокрутку, стал наигрывать мелодии из песен. В доме, где он остановился на отдых, находилось ещё пятеро бойцов. Среди них был мужчина лет сорока по имени Николай, который отличался угрюмым и неразговорчивым характером. Алексеев посмотрел на рядового бойца и пробежался пальцами по кнопкам гармони.

– Давай, Николай, к нам поближе и расскажи о своей кручине, а я тебе подыграю. А вдруг повеселеешь.

Мужчина докрутил самокрутку и прикурил.

– Я разговоры вести не люблю, как и петь. Жизнь мою не стоит ворошить, – пробубнил под нос Николай.

– А в партизаны чего пошёл? – не унимался Егор.

– Пошёл и пошёл, чего прицепился?

Егор махнул рукой, снова пробежался по кнопкам и запел:

Расцветали яблони и груши,

Поплыли туманы над рекой.

Выходила на берег Катюша,

На высокий берег, на крутой.

В это время в дом без стука вошёл командир батальона Савельев с пожилой сгорбленной женщиной. Алексеев сжал гармонь и притих. Командир окинул суровым взглядом бойцов и скомандовал:

– Становись в одну шеренгу возле печки.

Партизаны быстро выполнили приказ. Савельев тронул женщину за плечо.

– Мария Семёновна, вы кого-нибудь из этих людей узнаёте?

Женщина подняла голову и, скользнув взглядом выцветших глаз по строю, показала рукой на Николая.

– Вот этот давеча был у меня, хотел заночевать, но почему-то ушёл.

Командир ткнул угрюмого бойца пальцем в грудь.

– С вещами на выход. Остальным продолжать отдыхать.

Когда командир батальона, женщина и Николай вышли, Егор рукой задвинул гармонь под лавку.

– Что-то пропала охота играть. Чувствует моё сердце: что-то случилось.

На следующий день утром батальону была дана команда построиться на окраине деревни. Алексеев оперативно вывел своих разведчиков в указанное место и стал ожидать дальнейших событий. Вскоре перед строем появился командир отряда и тихо поздоровавшись, затем громко, чётко, с металлом в голосе произнёс:

– Товарищи бойцы, я думал, что мне уже никогда не придётся краснеть перед советскими людьми после произошедшего события ещё в начале наших действий. Но вчера, к великому моему огорчению, произошёл аналогичный случай, который бросил позорную тень на отряд. Этим могут воспользоваться фашисты в пропагандистских целях, выставляя партизан в глазах населения бандитами. Вчера один боец, зайдя в дом к пожилой женщине, украл у той мешочек с сухарями. Этот мешочек был обнаружен в вещмешке Николая Бухно. Бухно сознался в преступлении. Дело, как вы понимаете, не только в этих сухарях, дело во мнении народа о партизанах, долг которых заключается в уничтожении фашистов, полицаев, в защите населения от этих злодеев и в оказании помощи людям, которые временно оказались на оккупированной территории, но не в их грабеже. Я думал этот вопрос в отряде закрыт раз и навсегда, но нашёлся один негодяй, который нарушил одно из святых правил отряда. Ему за это пощады не будет. Партизанский суд приговорил вора к расстрелу, и этот приговор приказываю исполнить немедленно.

Бухно, который стоял в окружении конвоиров, поставили спиной к дереву, и те же конвоиры, щёлкнув затворами винтовок, выстрелили по приговорённому. Мужчина, так и не проронив ни одного слова, прошитый пулями, медленно спустился на землю и завалился на бок.

Командир отряда снова подошёл к строю батальона.

– Впереди нас ждут доблестные дела по освобождению родной земли от фашистской заразы, нас ждёт скорая победа. Я верю, что вы с честью выполните долг перед Родиной и советским народом. Можно разойтись, чтобы подготовиться к очередным боевым операциям.

Егор отошёл в сторону и только после этого увидел стоящих за оградой местных жителей, среди которых топталась и та старушка. Женщина крестилась и плакала. Алексеева распирали противоречивые чувства, хотя опытный разведчик давно уже знал, что грабежи крестьян отдельными партизанами, которые пришли в отряд с целью «отсидеться», иногда случаются, как и знал то, что под видом партизанских отрядов действуют лжеотряды, образованные фашистами из числа преступников и полицаев, призванных грабежами, убийствами мирных граждан вызвать у советского народа ненависть к настоящим партизанам. Егор на себе убедился, что народ разбирается в происках врагов и относится к партизанам, как к своим защитникам и освободителям от фашистской гадины. Думая об этом, Алексеев одобрял жёсткие действия командира отряда по пресечению разного рода злодеяний в отношении населения, находящегося под немецкой оккупацией.

Алексеев также знал, что скоро партизанские отряды соединятся с частями Красной Армии и мечтал стать красноармейцем. Пока же этого не произошло, он добросовестно и отважно выполнял задания своих партизанских командиров. А задания шли одно за другим, летело и время. Немецкая армия терпела поражение за поражением. О победах Красной Армии постоянно говорило и Совинформбюро. Сообщило оно и о полной ликвидации немецко-фашистских войск в районе Сталинграда:

«Сегодня, 2 февраля, войска Донского фронта полностью закончили ликвидацию немецко-фашистских войск, окружённых в районе Сталинграда. Наши войска сломили сопротивление противника, окружённого севернее Сталинграда, и вынудили его сложить оружие. Раздавлен последний очаг сопротивления противника в районе Сталинграда. 2 февраля 1943 года историческое сражение под Сталинградом закончилось полной победой наших войск.

За последние два дня количество пленных увеличилось на 45.000, а всего за время боёв с 10 января по 2 февраля наши войска взяли в плен 91.000 немецких солдат и офицеров…

За время генерального наступления против окружённых войск противника, с 10 января по 2 февраля, по неполным данным, наши войска взяли следующие трофеи: самолётов – 750, танков – 1.550, орудий – 6.700, миномётов – 1.462, пулемётов – 8.135, винтовок – 90.000, автомашин – 61.102, мотоциклов – 7.369, тягачей, тракторов, транспортёров – 480, радиостанций – 320, бронепоездов – 3, паровозов – 56, вагонов – 1.125, складов с боеприпасами и вооружением – 235 и большое количество другого военного имущества. Подсчёт трофеев продолжается.

Таков исход одного из самых крупных сражений в истории войн».

Алексеев слушал и другие сводки Совинформбюро, которые вдохновляли бойцов партизанского отряда на борьбу с фашистами. После прослушивания сообщений о победах Красной Армии Егор всегда уходил на задания с приподнятым настроением.

Однажды, когда рядом уже громыхал фронт, Алексеев с двумя товарищами отправились в разведку в один из населённых пунктов, который находился в зоне боёв, для выяснения, хозяйничают ли там немцы. Прежде чем войти в село, Алексеев, не изменяя правилам, решил заглянуть в близлежащую деревеньку и сначала там, у местных жителей, выяснить обстановку в округе.

Вскоре Егор, выбрав в деревне безопасный, по его мнению, дом, постучал в покосившуюся дверь. На порог вышла ещё нестарая женщина, которая, осмотрев гостей, молча пропустила их внутрь неосвещённого помещения. Егор поздоровался, улыбнулся и тихо произнёс:

– Мы партизаны, хотим помочь армии побыстрее изгнать из этих мест фашистов.

– Скорей бы, – женщина тяжело вздохнула, – и чего гады цепляются за чужую землю, их уже несколько раз выбивали отсюда, а они снова объявляются в этих местах. В последние дни здесь стояла такая канонада, аж уши закладывало. Но мы к ней привыкли, хотя и прятались кто куда: кто под пол, кто в ручей. Тут, давеча, слышали крики наших солдат «Ура!», «За Сталина!», «За Родину!». Мы молимся за нашу победу, за погибель захватчиков. Меня Настей зовут.

Егор, услышав это имя, улыбнулся и спросил:

– Кто откуда стреляет?

– А поди их разбери. Одно время наши стреляли откуда-то из-за моей хаты, а фрицы огрызались из-за озера.

– А в посёлке кто?

– Вот этого, сынок, я тебе не скажу. Пока тут такая заваруха, сидим мы по своим халупам, и носы из них на улицу не кажем, – женщина скрестила руки на груди.

– С вашего разрешения мы у вас пару часиков отдохнём, – Егор положил вещмешок себе под ноги.

– Это – пожалуйста. Только у меня, акромя бульбы, ничего нет.

– Не волнуйся, мать, у нас всё своё, и вас просим к нашему, как говорят, шалашу.