Лабиринты времени

–Думаю, оружие мне не понадобится, – падая, слышит он смех соперника, – давай, вставай, я не хочу такой быстрой победы.

Теймур с холодным взглядом и едкой ухмылкой подаёт сопернику руку, но тот, вместо принятия помощи, выбрасывает руку с кинжалом вперёд.

Кажется, вот он, упругий живот.

Так близок.

На расстоянии вытянутой руки.

И снова мужская кисть, сжимающая сталь, проваливается в пустоту.

Да что же это такое!

Как он это делает?

Как же быстра его реакция!

Сильная рука сдавливает горло не успевшего ничего понять Куяша и поднимает от земли вверх. Другая рука, вывернув кисть, заставляет выронить лезвие.

–Ты смелый, – слышит он шёпот у своего уха, – хоть и бестолковый. Но мы это исправим. Иди ко мне на службу. Будь моим воином. Обычно я не даю и одного шанса, но тебе повезло. Только не надейся на судьбу ещё раз.

–Хайна, – упрямо хрипит Куяш, стараясь отодрать руки от своей шеи.

–Наглец, – усмехается каюм, крепче сдавливая горло соперника, – тебе палец дают, а ты руку откусить хочешь? Посмотри вокруг, – Теймур обводит глазами смеющихся тургар, – сколько хорошеньких девушек. Любая будет твоей…

–Х..хай…на –заикаясь, еле шепчет пастух, почти погружаясь в темноту.

–Ну, и дурак!

Каюм резко бросает соперника на землю и тот начинает жадно хватать пересохшим ртом живительный воздух.

–Этот человек, – указывает на него Теймур, – решил взять то, что принадлежит мне. И за это будет наказан. В назидание всем. Мы не будем откладывать казнь. Она совершиться здесь и сейчас. Несите меч!

Ещё недавно смеющаяся толпа зрителей, довольная потешным боем, в недоумении замерла.

Казнь?

Удивлённые таким поворотом, тургары недоумённо зашептались друг с другом.

А тем временем двое воинов поставили обессиленного, униженного таким поражением Куяша на колени и положили его руки на один из плоских камней, окружающих площадку.

Взмах сверкающей стали.

Крик неимоверной боли, разрезающей наступившую тишину.

Раскрытые в ужасе глаза людей.

Разлетевшиеся по сторонам окровавленные куски, когда то бывшие пальцами рук.

Медленно оседающая на землю Хайна.

Блеск стали.

Брызнувшая алая жидкость.

Куски рук.

Это было последнее, что увидел Куяш перед тем, как темнота застлала ему глаза и подняла высоко над землёй.

–Так будет с каждым, кто украдёт у своего соплеменника, – услышал он через пелену сознания слова каюма. – Не важно, что, жену или коня, новую сбрую или старое отрепье. Кара настигнет всех, будь то богач или бедняк. Есть много народов, которых вы будете грабить и убивать. Но в своём когане я требую порядка и уважения не только к себе, но и к каждому из вас.

Глава 19

Тёплые волны Розового моря нежно ласкают песчаный берег Эпии. Золотая дорожка тонкого месяца бежит по тёмной воде, отражающей миллионы то гаснущих, то загорающихся на ночном небе звёзд.

Тишина.

Только шаловливый ветер шуршит широкими листьями на верхушках уходящих в небо пальм, да накатывающийся на берег прибой шипит белой пеной, уходящей в песок.

Вдалеке от берега, между холмов, в тесной тростниковой хижине, через щели которой проникает тусклый ночной свет, спят, прижавшись друг к другу, уставшие от тяжёлой работы на дневной жаре рабы. Перед дверью, на песке сидит уснувший надзиратель, смачно сопя пухлыми губами и уронив голову на грудь, методично поднимающуюся над толстым животом.

Ему снится сон.

Хороший сон.

Золотой дождь с головы до ног покрывающий его золотой пылью.

Прекрасные танцовщицы, грациозно-развратно двигающие пышными формами, ломящиеся от жареной баранины и вина столы…

Коралловые губки доступной незнакомки, тянущиеся поцелуем к его лицу…

Надзиратель, нетерпеливо ёрзнув на песке, довольно вздохнул, наслаждаясь ночными видениями, и смачно причмокнул губами.

Рабам то же снятся сны.

Сны о далёкой, навсегда потерянной родине, о густых зелёных лесах, полноводных реках, белом пушистом снеге. О том, что было когда-то таким близким, а теперь кажется просто сном, приснившимся в одну из ночей.

Вот маленький заблудший мальчик бредёт по ночному лесу к виднеющемуся вдалеке огоньку. Дремучие ели хватают его своими мохнатыми лапами, корявые ветки тянут когтистые руки, и мрачный хохот не спящих сов заполняет ночную тишину. Мальчик вырывается и идёт и идёт вперёд, пока всё вокруг не заполняется огненным светом. Таким ярким, что мальчик зажмуривает глаза. А когда открывает их, седой старик с мёртвыми глазами в упор смотрит на него и беззвучно шевелит посиневшими губами.

И мальчик, дико оглядываясь по сторонам, бежит, бежит, бежит, спотыкается и катится с обрыва вниз.

…Летнее солнце ласкает своим светом благодатную землю славличей. Зелёное море колыхающейся пшеницы радует глаз. Благодарные чувственной жертвой боги щедро одаряют детей своих природными богатствами.

По селению радостно снуют мужчины и женщины, готовясь к ежегодному празднику солнцестояния.

У одного из домов Койву усиленно замазывает образовавшиеся между брёвен щели смешанным с соломой навозом. Мимо него проходит почти оправившийся от ран Ратибор и, не обращая внимания на брошенный в свою сторону нехороший взгляд молодого славлича, уходит по виляющей тропинке в сторону реки.

«И когда же ты свалишь отсюда? – зло думает Койву. – Раны-то уже затянулись, пора бы и меру гостеприимству знать!» – и ещё более усердно, стараясь заглушить закипающую кровь, принялся за работу, злясь на себя за возникающие в его душе порывы ревности к поселившемуся в их селении охотнику.