Шутка шутера

У меня возникло странное подозрение, что Аррах всегда чего-то недопонимал в моей транспортировке в Империю, что он и внедрился сейчас сам в новую компьютерную игру, и проделал путь, идентичный моему, чтобы разгадать эту тайну; но, даже оказавшись на Земле, не мог осознать того, что Шеллеш знал давно и наверняка.

– Ну, наконец-то, талантливый вы наш. – вздохнул Шеллеш и поднялся с кресла. – Теперь-то вы понимаете, кого притащили в Империю? Да правительство просто не могло оставить Соколова без присмотра, и если бы не Аллана с ее увлечением каким-то там землянином, то сюда непременно бы прилетели контрагенты.

– Чего? – возмутился я. – И нечего на меня так смотреть, будто я вам денег должен!

Аррах виновато отвел взор и потупился.

Аллана, нервно прохаживающаяся взад-вперед, точно львица по клетке, вдруг замерла и широко распахнула глаза:

– Ивви не тот, за кого себя выдает?

– Именно! – Шеллеш медленно поднялся на ноги. – Желаете убедиться?

Я почувствовал, как над моей головой сгустились тучи. Барон Веррева был коварной лисой, в его краткосрочные планы входило нас всех перессорить, чтобы потом манипулировать каждым по отдельности.

И, ладно, Аррах этого не понимал, на то он и гений, но как Аллана не чувствовала, что ее просто толкают к принятию навязанных ей и непонятных мне странных штампов.

«Они все сейчас поверят, что я какой-то их общий тайный враг, шпионящий против всех, – эта мысль была мучительной и яркой, как вспышка сверхновой звезды, – а потом они объединятся в битве со злом, которое внутри меня».

Откуда властелин Уойты, неожиданно для всех, выхвалил файер, я не заметил, но от бесшумного, правильного луча оружия, успел уклониться.

– Полноте, барон, а если он человек? – вскрикнул Аррах. – Вы же его просто убьете!

– Зато мы будем знать наверняка, что ошиблись. – этот ответ Шеллеша поверг меня в отчаяние. – Наука превыше всего! Не ваши ли это слова, Аррах?

Спасения на этот раз не было. Этот зловещий интриган пытался убить меня с молчаливого согласия моих же друзей.

Но как я смогу забыть это их сомнение, равное предательству, и жить потом дальше рядом с этими высоколобыми чурбанами? А, главное, что я потом стану испытывать к самой красивой гражданке этой проклятой космической Империи?

Я кинулся на Шеллеша, прямо под дуло оружия, решив лучше погибнуть, чем потом всю жизнь переживать вновь и вновь эти мгновения своего бесконечного одиночества во вселенной.

– Не-е-ет! – закричала Аллана, метнулась ко мне, оттолкнула меня в сторону. – Хватит!!!

Я ударился головой о стену, почувствовал горячее тепло под носом, волну тепла, накрывающую меня, словно одеялом, и тихую радость оттого, что кому-то я все-таки не безразличен под бесконечным и мертвым покрывалом бесчисленных звезд.

Я словно выплыл из скорлупки тела, расправил мощные когтистые крылья, и взмыл над этим миром предателей и лжецов, пробивая головой потолок, вдыхая полную грудь настоящего ночного воздуха.

Подо мной мелькал мириадами огней огромный город, в котором я прожил всю свою сознательную жизнь. Высотки шпилями рвали черную ткань небес, они словно пики, были соединены невидимыми тонкими паутинами, в центре которой торчала многоэтажка Высоцкого, а на ней ярким огнем пылал загадочный облучатель, превращающий моих сограждан, обычных уральцев, в странных существ, не замечающих красоты окружающего мира, несущихся через жизнь как торпеды к прямой финишной линии, мерящих мгновения бытия рублями.

Мой полет над Екатеринбургом был омрачен осознанием того, что Шеллеш не просто проскользнул на Землю вслед за Аррахом, буквально по его виртуальным следам, но что он мгновенно освоился, что это именно он установил излучатель, которого раньше здесь не было.

А потом я вынырнул из этого странного ночного полета над городом и вновь оказался в застенках барона Уойты лежащим размазанным на полу.

Надо мной тревожно склонилась Аллана, и в глазах ее читалось явное беспокойство, страх за мою жизнь. И это было приятно. Вот если бы я сейчас открыл глаза и увидел бы Наташку, то, наверное, тут же и удавился от тоски, потому что мир без самой маленькой толики чуда просто невыносим!

Я машинально вытер кровь под носом, приподнялся на локтях и прохрипел:

– Вы совсем охренели? В нормальных людей стреляете!

Конечно, это говорил даже не я, а мой испуг.

В комнате по углам рассредоточилось около двух десятков солдат. Очевидно, они вбежали на крик и на шум от моего падения. Сейчас они держали всех нас под прицелом. Похоже, что мне не избежать их странных опытов. Но вера барона Шеллеша, что меня не убьет лазерный луч или пуля – это было смехотворно! Похоже, что после провала путча барон Веррев сошел с ума.

– Что, Соколов, страшно? А мне, было, значит, весело на той мертвой планете! Я весь светился от удовольствия, когда из Залы Ожидания меня водили на допросы и мой мозг напрямую подключали к конвертору мыследеятельности. Наверное, я лучился счастьем, когда из меня выкачивали всю мою подноготную, когда шприцем доставали костный мозг прямо из позвоночника. И при этом я точно знаю, что нет такой методики, которая позволила бы сыщикам вытянуть из этого моего костного мозга какую бы то ни было информацию! – Шеллеш потрясал файером, словно все еще находился в состоянии аффекта. – Тоже мне психологи устрашители выискались!

– Уже могут, барон. – подал голос Аррах. – Я продал в Управление Внешней Разведки патент для регистрации сканера костного мозга на предмет выявления длительных вербальных и умозрительных размышлений об определенных вещах и материях.

– Что? – поперхнулся Шеллеш и резко развернулся на каблуках, уставившись на ученого. – Повтори!

– Если у них есть твой костный мозг, они смогут знать о том, куда ты отправишься, скажем, в бега, на двадцать секунд быстрее тебя самого и с точностью на все сто процентов вероятности всех твоих телодвижений. У них теперь этот твой мозг плавает в кисло-щелочном растворе и думает не просто как ты, но даже, как и твои мышцы, помнящие все обычные движения. Работает на принципе зондирования и считывания животного магнетизма, соединенного с интеллектуальным спектром и с данными мелкой моторики. Нам больше не нужно вживлять дорогостоящие чипы, способные принимать вербальные и зрительные образы из головного мозга, не нужно следить дистанционно за показаниями этих чипов. Можно не бояться, что имплантированный чип найдут и удалят. Да, стоит смело сказать: начинается новый виток в истории Империи Третьего Союза!

Барон натужно рассмеялся:

– Чушь! Да они бы уже обложили нас здесь!

– А с чего ты решил, что вы вовсе не в западне? – пожал плечами Аррах. – Если мы такие важные, то кто же тебе позволит держать на руках сразу три туза? Эх, барон, хвастаться ты, я гляжу, научился, а вот с осторожностью у тебя все еще проблемы.

Пауза начала затягиваться.

– Кто у дверей? – рявкнул, наконец, Шеллеш; он явно занервничал.

Солдаты нервно переглянулись, и сразу стало ясно, что они ворвались в комнату все сразу.

Аррах поднялся с кресла и насмешливо покосился на наведенные на него дула файеров:

– Да, трудно во второй раз проиграть, что ж, понимаю. Но твои мысли по поводу Соколова заслуживают уважения. Я работал с тобой, барон, и в глубине души уважаю твою дерзость и твой напор. Они не ворвутся сюда, потому что не знают, что именно я тебе мог сказать. И еще: мы не движемся. В инфракрасном свете они видят, что мы живы, что нас не уводят. Они ждут приказа. Но они не слышат наш разговор. Понимаешь?

Шеллеш наморщил лоб и хмуро кивнул:

– Кажется, да. Ты спасаешь мне жизнь. Почему?

– Да потому что жизнь – это единственная волюта в мире, которая может оказаться важнее науки.

– Они рассчитывают на стандартный вариант допроса, так? – барон нервно кусал губы.

– Угу. – Аррах размял затекшую шею. – И мы все, кроме самого Соколова, понимаем, что ты его все равно бы не убил.

– А ничего, что я здесь? – возмутился я таким наглым обсуждением своей личности.

– Молчи. – зашипела на меня Аллана. – Если они сейчас не уйдут, наши силы быстрого реагирования вломятся-таки в эту комнату. Вот тогда всем мало не покажется.

Аррах с Шеллешом стояли друг против друга, напружиненные, заведенные до предела. Это было противостояние интеллектов.

Первым не выдержал барон, он щелкнул пальцами, безмолвно приказывая двоим бойцам осторожно проверить выход.

Солдаты мгновенно исчезли в проеме двери.

Секунды замерли, время остановилось.