Средостение

На её сосредоточенном лице расцвела и стала медленно блуждать улыбка. Пришельцу она показалась немного зловещей, и он сделал полшага назад.

– Значит, ты можешь оттереть потолок! – торжественным тоном заявила она.

– То есть, даже не представимся друг другу?

– Смысл? – фыркнула Энни. – Мы и так знаем, что ты Робин. Чисти давай.

– Так это не жаргон? Не какая-то идиома Яви? Я действительно должен…

Девочки почти одновременно указали наверх. В тот же момент с пятна на Робина что-то капнуло, и так как он успел поднять голову, попало прямо между глаз.

– Ай, – снова произнёс бес и прищурился, – впрочем, чего ещё я мог ожидать? У вас есть стремянка? Моющие средства?

– К-какие средства? Ты разве не должен к-колдовать?

– Милая барышня, с этим могут возникнуть проблемы.

– О нет! Мы умудрились вызвать чёртова духа, но и он оказался бесполезным! – Констанция снова начала терять терпение.

– Когда раздавали чувство такта, ты стояла в очереди за грубостью? Это мой первый вызов, так что могла бы хоть немного пощадить мои чувства! Прежде чем предъявлять претензии, научились бы вызывать нормально! Думаешь, у тебя был тяжёлый день, у тебя проблемы?! Какие у тебя могут быть проблемы, девочка?! Портфель не собирается, таблица умножения не учится? Сомневаюсь, что тебя хоть раз в жизни пыталась сожрать Сингулярность! – От вежливости беса не осталось и следа, он уже буквально кричал на девочку.

– Ты прямо как моя сестра – думаешь только о себе! – бросила в ответ Конни, сжимая кулаки.

– Может, вы уже прекратите орать друг на друга и мы что-нибудь сделаем с потолком?! – повысила голос Энни. Лиза в ужасе забилась в уголок, не зная, кому помочь.

– Окей, двигай стол на середину комнаты. Ты на него и полезешь, потому что хоть немного повыше нас. – Конни мгновенно сменила тон на бодрую деловитость, сквозь которую, правда, проглядывала истерика. – Лиза, сбегай за средствами: там синяя и оранжевая бутылки под раковиной. Возможно, придётся купить краску…

– Сейчас будет, – внезапно заявил Робин и сунул руку в ком одеяла, всё ещё валявшийся на полу. Рука вскоре ушла по плечо, как будто под одеялом в полу была дыра. В сочетании с напряжённой гримасой беса это напоминало забавную пантомиму, и всё же через пару минут он вытащил из тканевых складок большую банку с краской.

– Супер-белая, водно-дисперсионная, почти не начатая, – гордо сообщил он.

– Ого, так значит, ты всё-таки умеешь колдовать. Может, и подлететь к потолку сможешь? – с надеждой спросила Конни.

– К сожалению, не смогу. Тут нет никакой магии: кто-то потерял, мы нашли. Просто вторая аксиома Средостения.

– Интересненько… Но об этом поговорим позже, если будет время. Лезь давай. И, кстати, спасибо, что пришёл и хочешь помочь. Не знаю, кто такая твоя Сингулярность, но моя мама, уверена, куда страшнее.

Глава 3. Ночное упоение

Меган была человеком, которому ничто человеческое не чуждо. Уже несколько лет она зарабатывала на жизнь собственным трудом, но умудрялась при этом практически не покидать своей уютной однокомнатной берлоги. У неё были небольшие проблемы с едой и большие проблемы с алкоголем (впрочем, последние она проблемами не считала).

Меган любила «The Doors» и перечитала всего Кафку, поэтому считала себя глубокой, сложной и противоречивой личностью. У неё насчитывалось немало партнёров и партнёрш разной степени близости, но совсем не было друзей. Но это для Меган также не составляло проблемы, наоборот, добавляло ей в собственных глазах мрачного очарования и служило доказательством уникальности. Хотя, скорее всего, причина в том, что молодая женщина была той ещё эгоцентричной дрянью (такого мнения придерживались многие из тех, чьё мнение её не интересовало).

Глубокая ночь – два или три часа, Меган сидела на крутящемся стуле и глядела в монитор, поджав под себя ноги и ссутулившись. Логотип категорически отказывался рисоваться. «Морское упоение» – идея, конечно, неплохая, и сразу видна отсылка, но что прикажете рисовать, если это всего лишь название кафе-бара с морепродуктами и караоке? Поддавшись краткому порыву вдохновения, Меган попробовала изобразить креветку с микрофоном, но получилось что-то совсем неприличное. Добавила мотив волн. Добавила рыбу. Убрала рыбу. Заказчик почему-то яростно выступал против рыбы на логотипе. Часто Меган просто ненавидела своих заказчиков, но потом вспоминала, что благодаря им может не выходить из дома без крайней необходимости, и с удвоенным усердием (ноль умножить на два равно нулю, но всё же) принималась за чёртовы дизайны: логотипы и вывески, буклеты и афиши, а иногда и сайты, пусть это было и не совсем в её компетенции.

Девушка бросила взгляд на часы, недовольно, почти страдальчески, крякнула, слезая со стула, и побрела на кухню, натыкаясь в темноте на мебель и спотыкаясь о бардак на полу. Пожалуй, один верный друг у неё всё же был: величественный и статный в своих белоснежных доспехах, он встретил Меган прохладой и светом.

– Ну приветик, – протянула она, отвесив едва заметный приветственный кивок наггетсам и лоточку клубничного мороженого в морозилке.

Подумав, она сочла, что для ужина уже поздновато, а для завтрака слишком рано, поэтому закрыла морозилку и заглянула в основной отсек. Душа просила заварить чайку, возможно, по-ирландски, для полной гармонии с собой, и завалиться на низкую продавленную кровать с каким-нибудь сериальчиком… Но долг требовал иного. Меган достала банку энергетика кричащего цвета и поплелась обратно в комнату, прикладываясь к ней на ходу. Для пущей бодрости дизайнер и начинающая мангака включила в комнате свет и музыку. Два шага вперёд, шаг назад. Два шага вперёд, шаг назад. Руки Меган невнятно щёлкали пальцами, она и сама не сразу заметила, что танцует. Руки походили на кукольные: двигались легко и очень чётко, но будто жили своей жизнью. В теле появилась видимая гибкость, за которой на самом деле скрывалось напряжение. То был её любимый порхающе-механический танец, подобный движению хорошо смазанных качелей.

Часы говорили, что пора бы уже закрыть ноутбук и лучше пойти спать, за окном сонно шуршали редкие автомобили, из которых никто уже не глазел, и фонари поливали переулок пустым светом. Неторопливо и с чувством протанцевав до компьютера, Меган уставилась на свой кружок с волнами и опять принялась рисовать в нём креветку. И рыбу, и морскую звезду, что качались средь тёмных волн и ритмично перекатывались по дну, и вскоре Меган присоединилась к ним, забыв о том, что не имеет жабр. А микрофон в итоге получился так натуралистично, что она не побрезговала взять его и напевать свою любимую песню, пока сон и реальность устроили перемирие, пока неоновые волны уносили свою создательницу на простор морского упоения…

– …Вот дерьмо!

Меган озвучила первую мысль, пришедшую в голову после пробуждения. К счастью, если её кто и слышал, то только графический планшет, на который она навалилась щекой, пока спала. Ноги из-за ночёвки на стуле болели страшно, голова пульсировала, а глаза хотелось вынуть из орбит и положить в холодную воду, как вставные челюсти. Меган уже хотела переползти на кровать и снова покинуть этот жестокий мир хотя бы до вечера, но тут кое-что вспомнила.

– Дерь… – задумчиво протянула она, ища глазами мобильник. Как она и опасалась: три пропущенных от младшей сестры. Господи, как стыдно! Констанция наверняка подумает, что она снова напилась в стельку или предпочла времяпровождению с сестрой общество какого-нибудь воздыхателя. Хотя и просто проспать ничуть не лучше! Меган попыталась перезвонить.

– Недостаточно средств для выполнения звонка.

– Да чтоб тебя…

Заказов в последнее время было немного, и Меган пришлось выбирать: платить за телефон или интернет. Второе было важнее – нужно закончить и отослать «Упоение», тогда появятся деньги и на телефон, и на такси. От осознания, что добираться придётся на общественном транспорте, настроение совсем испортилось. И ведь Конни нельзя даже написать: мама запретила девочке регистрироваться в каких бы то ни было социальных сетях.

Ворча себе под нос, Меган сделала-таки кофе по-ирландски, выпила, не чувствуя вкуса, облачилась в три слоя чёрной одежды и впервые за неделю вышла на улицу. Ну хотя бы логотип уже нарисован: тёмная водная гладь, и под необъятным небом плывёт крошечная лодка средь музыкальных нот.

Мама потребовала у Меган сдать ключ от квартиры, и никто, кроме самой Меган и Констанции, не знал, что она сделала дубликат. Так что Мэг без проблем преодолела входную дверь, но остановилась в нерешительности, услышав из комнаты младшей сестры несколько оживлённых девчоночьих голосов и один мужской. Да, несомненно, шестиклассник не мог говорить таким голосом: пусть он и был довольно высоким, явно принадлежал не ребёнку. Меган затаилась у двери, прислушиваясь, и на всякий случай нащупала в кармане ключи.

– …Так ты можешь взять просто деньги? Я могу перевести, – донёсся голос Конни. Это ещё что за новости?!

– Мне нечем будет их принять, чтобы купить что-то более стоящее, – как бы извиняясь, объяснял молодой мужской голос, – а сами виртуальные деньги почти не содержат ментальной энергии. У тебя есть наличка?

– Немного совсем, мне мама даёт мало карманных. Я только копила на подарок старшей сестре, но не хотела бы их отдавать, потому что новых для этой цели не дадут.

Послышался звук топтания, как будто кто-то залез на верхотуру и пытался удержать равновесие.

– О, это же прекрасно! Деньги, которые ты накопила, отказывая себе в школьных обедах, под страхом наказания утаивая сдачу, и твоё разочарование, и мучительная неловкость, из-за того, что ты лишишь подарка любимую сестру…

Этого Меган уже не могла стерпеть, глаза округлились от удивления и возмущения, и она заглянула в комнату. Её глазам предстала странная картина: Констанция доверчиво тянула вверх руки, сжимавшие горстку купюр и монет, а посреди комнаты громоздилась башня. Она состояла из стола, поставленной на столешницу табуретки и какой-то коробки сверху. На коробке балансировал невысокий и тщедушный нелепо одетый парень, которому могло быть и семнадцать, и двадцать пять с равной вероятностью. Одет незнакомец был не просто бедно, а нелепо, как шут: кроссовки, у которых не было ничего общего между собой, кроме отрезков одной верёвки, заменявшей шнурки, старомодные джинсы клёш с заплатами и ветровка – настоящий монстр Франкенштейна в мире одежды. На голове парня лежала блином мятая кепка, из-под которой пробивались какие-то две шишки. В руках он держал кисть, измазанную белой краской.

– Это большая потеря для меня, – произнесла Конни тихо и неожиданно серьёзно, – Меган очень дорога мне.

– Я использую их с умом, – пообещал оборванец.

– Ни хрена ты не используешь! – прошипела Меган, наконец-то стряхнув оцепенение и врываясь в комнату.

– Меган! – хором вскричали все три девочки, до этого с напряжением вглядывавшиеся в потолок.

– А-а-а! – завопил парень в лохмотьях, падая с верхотуры. Табуретка полетела в одну сторону, коробка – в другую, банку с остатками краски, притулившуюся на ней, чудом поймал незнакомец. Ещё более невероятно было то, что ему удалось не пролить ни капли. Зато он пребольно ударился об пол.

– Меган… – прошептала Конни одновременно радостно, взволнованно и обиженно. – Я сейчас объясню.

– Да, уж постарайся! – Меган была вне себя. Она большими шагами прошествовала по комнате, держа спину необычно прямо, и схватила парня за шкирку. Он оказался ниже неё сантиметров на семь, хотя и сама Мэг – отнюдь не каланча. – Я прихожу к тебе (окей, опоздала на четыре часа, но пришла же), а тут какой-то незнакомый мужик красит тебе потолок и вымогает деньги на мой подарок. Твою мать, Конни, нельзя же воспринимать мои советы так буквально! Как ты его в дом пустила?! Ты только посмотри в его лживую физиономию!

Меган сама вперилась в золотисто-карие глаза парня, затем перевела взгляд на треугольные выступы у него на макушке.

– И сними эту дурацкую шапку, нэко-кун.