Средостение

Имечко Констанции досталось максимально неподходящее. Ну вот кому бы взбрело в голову назвать «Постоянством» человека, который каждый день, каждый час представал совершенно разным? С мамой она была безукоризненным маленьким роботом, готовившимся одновременно в принцессы и нобелевские лауреаты, в школе – маленьким привидением, безропотным и тихим, с подружками – обычной маленькой девочкой, голодной до веселья и с удовольствием подхватывавшей любую идею. Но наиболее настоящей Конни была со своей старшей сестрой: обнаруживала не сухой вымученный интеллект, но проницательный ум. И куда только он делся теперь?..

Мама Конни предупредила, что задержится на работе, и девочка клятвенно заверила её, что посвятит весь вечер учёбе и домашним делам (общаться с требовательной и педантичной мамой как-то иначе было просто невозможно). Дверь за женщиной закрылась, Конни впервые за день вздохнула полной грудью и тихонько ругнулась одним из слов, которые подцепила от оторвы-сестрицы. Поколебавшись немного, позвонила Меган, но сестра не ответила. Констанция пару раз повторила попытку и, с трудом подавив разочарование, позвала школьных подружек.

В спецшколе ей не удалось влиться в компанию: встречать новеньких с распростёртыми объятиями там было не принято, а у самой Конни не было никакого желания добиваться дружбы маленьких снобов. Правда, она вела себя приветливо и поддерживала со всем классом приятельские отношения по настоянию мамы, убеждавшей Конни, что без правильной компании она никто.

К счастью, у Констанции остались две подруги из предыдущей школы, да и жили они по соседству. Для них прийти в гости к Констанции было настоящим приключением, потому что опасность внезапного возвращения или звонка её мамы добавляла дополнительный шарм.

– Конни! Ну чего, она надолго умотала? – выпалила Энни, высокая кудрявая девочка, настолько неутомимая, будто работает от ядерного реактора.

– До десяти где-то. – Улыбка подруги была такой заразительной, что и Конни расслабленно улыбнулась.

– А мы п-пирожные принесли! – Из-за плеча Энни показалась Лиза (для этого ей пришлось встать на цыпочки).

– Ух ты! Отлично, только коробку выбросим в уличную мусорку, чтобы не как в прошлый раз…

Девочки одновременно поёжились, вспомнив, как мама Конни в прошлом месяце узнала, что её дочь питается не только салатными листьями и морковным соком и откуда получает эти «запретные плоды».

– Давай достанем, – требовательно произнесла Энни, показав глазами на большую коробку на верхней полке, как только девочки зашли в комнату Констанции. Это был предмет давнего спора: навороченный набор химика, подаренный Конни кем-то из богатых родственников ещё в прошлом году. Мама строго-настрого запретила Констанции разбираться с ним без взрослых, а сама, разумеется, не могла найти и минуты, чтобы поиграть вместе с ней.

– Не-ет. – Конни закатила глаза, скрывая за раздражением испуг.

– Ну давай похимичим, она не узнает ничего! Ты так до старости в него не проиграешь, у тебя все реактивы протухнут. – Энни снова завела свою шарманку, но Констанция была непреклонна.

– Мы весь пол газетами застелем и з-заранее воды принесём, – несмело предложила Лиза.

– Ты ж учёным хочешь быть, разве можно бояться экспериментов?! Да и если что – не накажут же тебя в канун дня рождения.

– Как раз наоборот, – уныло протянула Конни, она-то свою мать знала лучше.

– Ну, тогда и накажут отсутствием вечеринки! – Энни аж подпрыгнула от внезапного озарения. – Ты ведь сама не хотела никуда ехать со своими мажориками!

– И вовсе они не мои! – решительно возразила Конни, но последний аргумент её окончательно убедил, и после долгой возни с табуретками и залезания на стол вожделенный набор был наконец-то снят с полки.

– Какой же он огромный! Целая лаб-раб-лаборатория, – восхищённо пробормотала Лиза, когда Энни рывком сняла крышку с коробки. Правда, в комнате Констанции, в которую поместилась бы половина Лизиной квартиры, набор химика не казался таким уж внушительным. Там было полно и других удивительных вещей, к которым никогда не прикасались.

– Будем с начала делать? – с надеждой спросила Конни, доставая тонкую книжечку с инструкциями.

– Пф-ф, к чёрту! – рассмеялась Энни и, выхватив инструкцию из рук подруги, запустила её в дальний угол комнаты. – Там точно не расскажут самого интересного, а мы сейчас выведем новую форму жизни.

Девочка выскребла что-то маленькое и серое из кармана джинсов.

– Это… раздавленный комар? – поинтересовалась Конни. Из неуверенной, но радостной шестиклассницы она на секунду превратилась в скептическую директрису частной школы.

– Только сегодня прихлопнула, – охотно пояснила Энни: она уже привыкла к резким переменам в поведении подруги и знала подход ко всем её маскам. Так вот, «мини-маму» лучше всего было просто игнорировать.

– Фу… Кидай его сюда, вот в ту беременную пробирку, – посоветовала Лиза, на всякий случай отсев подальше.

– Такс, что тут у нас?.. Кислота соляная. У-у-у, кислота! Наливаем!

– Может, не стоит так много?

– Да она разбавленная, тут же всё для детей. Лиза, что у тебя там?

– Какие-то маленькие кристаллики.

– Фиолетовые! Красота какая! Сыпь их сюда. И вон того оранжевого порошка из стеклянной банки.

– Ты же понятия не имеешь, что делаешь! – воскликнула Конни, чуя неладное.

– Главное запомнить, что в каком порядке добавляли, чтобы потом можно было повторить. А пока – сыпь что хочешь.

– Я буду записывать в з-заметках на телефоне, – предложила Лиза.

– Отлично, протокол эксперимента – это важно. Пиши: образовалась зелёная масса, похожая на сопли, – продиктовала Конни, которая тоже начала постепенно втягиваться в игру, – а на вкус… Какая?

– Да откуда я знаю!

– А ты попробуй! – Энни схватила колбу (которую Лиза окрестила «беременной пробиркой») с дохлым комаром и прочим и сунула Лизе под нос.

– Убери, у-убери, она как кошачий лоток!

– Значит, уже немного живое. Осталось подогреть…

– Ты уверена, что греть можно? – Конни опять напряглась.

– Ладно, потом погреем.

Спустя ещё девять или двенадцать ингредиентов, когда безумная смесь в разных вариациях занимала уже три колбы, расслоилась на несколько уровней и заполнилась белёсыми хлопьями, девочки всё же достали большую праздничную свечу и стали их греть. В одной из колб жижа почернела и выпарилась, оставив чёрную резиноподобную массу с омерзительным запахом, а во второй забурлила и… С резким хлопком взорвалась, заставив колбу треснуть и выстрелив в потолок потоком бурой пены.

– Сча всё вытрем, – быстро проговорила Энни после нескольких секунд ошарашенного молчания.

Она бросилась в ванную за тряпкой, и вскоре они вместе с Лизой уже ползали по полу, вытирая липкую жижу и убирая мокрые газеты.

– Ну Конни, ну ты чего, смотри: всё уже убрали почти, – жалобно сказала Энни, тронув за плечо отрешённую подругу. Та всё также молча указала на потолок. Эн пробормотала пару нехороших слов и нервно накрутила на палец кудрявую прядь. Лиза приоткрыла бледные губы в тихом ужасе и прошептала:

– Мы попали…

На высоком, ослепительно белом потолке прямо в центре комнаты красовалось огромное коричнево-фиолетовое пятно.

– Нет, это я, я попала! Вам-то что! Уйдёте себе домой, вам даже нагоняя не будет, когда моя мама вашим позвонит! – Конни неожиданно потеряла контроль над эмоциями и превратилась в разгневанную и испуганную фурию.

– Да тихо, тихо, сейчас ототрём или закрасим!

– Как мы дотянемся до потолка?! Даже со стола не получится!

– Тогда кого-нибудь вызовем… – Энни нахмурила густые брови, лихорадочно соображая.

– Кого, блин, Мистера Пропера? Мама точно узнает, если к нам приедет маляр или уборщик, да и не приедут они, если вызовут дети…