La Critica (первая книга казанской трилогии)

Разговор снова прервался. Я доедал, а Глеб в обнимку с Джессикой смотрел телевизор. Потом я спросил:

– У нас есть водочка?

– В морозилке, – ответил Стальский.

*****

Марта приехала около одиннадцати часов вечера. Я в это время уже лежал в кровати и слышал, как раздвинулись ворота, и протарахтел Танк.

Мы с ней увидимся только через два дня и, за исключение короткого интимного разговора, будем вести себя как ни в чём не бывало, как «до этого». Обыкновенно будем вести себя.

Минута, свободная от временного порядка, воссоздаёт в нас,

чтобы мы её ощутили, свободного от времени человека.

Слово «смерть» для него не имеет смысла;

что ему, стоящему вне времён, бояться грядущего?

М. Пруст

Глава о неделе, «свободной от временного порядка»

На следующий день я проснулся в семь тридцать утра, – довольно рано, чтобы встретить Глеба или Джессику и слишком поздно, чтобы пересечься с Мартой. Собственно говоря, меня разбудило тарахтение выезжающего из ворот Танка. Я спустился вниз и, не задумываясь, употребил содержимое банки с надписью «Кориандр». Настроившись на позитивный лад, я снова поднялся на второй этаж и принял душ. Высушив волосы и немного полежав на кровати, я воспользовался антиперспирантом и туалетной водой, а также подпилил ногти, ещё я, снова вернувшись в ванную, подрезал маникюрными ножницами волосы в носу. Мне хотелось выглядеть пристойно, а лучше – хорошо. Пришло время «серьёзного разговора с холодильником» и я плотно позавтракал. Пока я возился на кухне, Джессика спустилась в нижний туалет, но я не выглядывал в прихожую, а спустившаяся не заглядывала в гостиную.

На улице было пасмурно, ночью явно был дождь. Почистив зубы, я оделся в чистую одежду и уехал в город. Точнее не в город, а в посёлок Холодный, который был частью города, так что можно сказать, что я уехал в город. Мне не терпелось продолжить «погружение на самое дно».

Вечером я вернулся поздно, – около часу ночи. Машины Глеба не было, а мартовский H2 стоял. Я прошёл в гостиную, где употребил немного спиртного и «Кориандра».

*****

На следующее утро я проснулся в семь ноль-ноль. Точнее будет сказать, что в семь ноль-ноль я принял решение подняться с постели, потому что, скорее всего я не спал. Мыться и прихорашиваться не было никакого желания. Я почистил зубы и спустился вниз. Марта заканчивала свой завтрак. Если она завтракала в одиночестве, то обходилась хлопьями с молоком и чёрным кофе. И сегодняшний завтрак был не исключением.

– Доброе утро, Стальская, – с искренним дружелюбием сказал я.

– Привет, – тихо ответила она. – Там кофе ещё есть…

Я уже почистил зубы, но, желая навести контакт с Мартой, всё-таки налил себе кофе и сел напротив неё.

– Вадим… – с печальным вздохом промолвила она, украдкой кинув взгляд на мою зашитую скулу.

– О, нет-нет, Марточка, не стоит, – ласковым голосом остановил я её. – Я всё уразумел. Просто, понимаешь, под влиянием момента, я навыдумывал себе невесть что, а потом – после твоих разъяснений и после самостоятельного обдумывания – я всё… всё уяснил… и… и… Короче, Стальская, нет проблем. Я по-прежнему твой друг, ты можешь на меня рассчитывать, как… как… на своего брата. Точно! Как на брата. И даже как на саму себя. И конечно я безумно рад, что у нас с тобой произошёл этот… этот «контакт третьей степени». Большое спасибо за доверие. Ха! Правда, Стальская. Всё путём.

Она внимала моему словоизвержению со слегка приоткрытым от удивления ртом. «Какая же ты красивая», – подумал я.

– Всё-таки я считаю, что нам следует поговорить о том, что было. То состояние, в котором я сейчас прибываю и о котором я тебе говорила, оно ведь не перманентное…

– Извини, Крошка, – я взглянул на часы, однако не понял сколько они показывают. – Мне пора в город. У меня дела. По работе, конечно.

Я чувствовал, что весь взмок; из носа у меня то и дело текла сопля (или мне так казалось), и я вынужден был шмыгать. Мысли мои были далеко от этой гостиной. Перед моим мысленным взором стояла картина обстановки окунёвского оазиса – аквариумы по стенам, драпировки, подушки с вышивкой, благовония. Я страстно желал скорее оказаться там.

– Всё, я полетел. Удачного рабочего и послерабочего дня, – кинул я, почти выбегая из гостиной.

Ворота уже раздвинулись, и я приготовился отпустить тормоз, когда вдруг правая дверь открылась, и внутрь уселась Стальская. С благочестивым выражением лица я приготовился её слушать. Немного поёрзав, она начала:

– Когда я шла на этот шаг… Когда сближалась с тобой, я в мыслях – с того мгновения и впредь – представляла нас вместе. Я не вру. В моих фантазиях мы с тобой уже были неразлучны на всю оставшуюся жизнь. Я хотела… Хотела… А потом – утром – пришли сомнения, которым я не смогла сопротивляться иначе как отбросив свои наивные мечты о вечном счастье. Жизнь ведь она не такая, как представляют её себе даже самые умные и опытные люди. Что уж говорить обо мне?..

– Ты всё сделала правильно, – сухо сказал я. – Ты ни в чём не ошиблась.

– Я бы хотела когда-нибудь вернуться в ту ночь и после этого жить дальше уже как в мечте. Я бы хотела…

– А я не хотел?! – воскликнул я, не выдержав эмоционального напряжения последних минут. – Я-то думал, что мы с тобой теперь неразлучны! Что мы скоро будем жить в доме с садом на берегу моря, а Стальский будет к нам каждую неделю на ужин приходить всякий раз с новыми девками; я думал, что мы заведём огромного лохматого пса, и ты будешь его постоянно ругать за шерсть на диване. Будешь говорить: «Плуто! Опять ты смотрел телевизор на нашем диване, пока нас не было!» Я думал, что потом мы удочерим спиногрызку с дурным характером и воспитаем из неё леди…

– Всё! Замолчи!.. – она закрыла лицо ладонями.

– Мне пора. Я договорился… – мне вдруг стало смешно и я – к изумлению Стальской – рассмеялся.

– Вадим! – Стальская подняла голову.

– Извини, Марта. Мне правда надо ехать.

Это объяснение казалось мне совершенно лишним. Моё сознание не просто смирилось с текущим положением дел, но с каждой минутой находило всё новые преимущества данного положения. А что касается моего организма, то… кофе был лишним. Моё тело едва ли не било судорогами. Одежда прилипла к телу. Я боялся, что Стальская заметит моё странное физическое состояние. Марта начала выбираться из машины.

– Ты зря считаешь меня идеальной. Я могу ошибаться, – сказала она, стоя на земле и нагнувшись к дверному проёму, затем захлопнула дверь.

Это была законченная мысль. Я тронулся с места.

Вырулив на асфальтированную дорогу, я поддал газа, во многом потому что опасался, что, выехавшая вслед за мной на работу Марта, поравняется со мной на одном из светофоров. Домчав до поворота на город, я свернул в противоположную сторону, чтобы доехать до посёлка Холодного по окружной трассе.

*****

Весь наш материк – Евразия – был занят своими повседневными делами. Взрослые ходили на работу, подростки – в школу, дети до семи лет – в детский сад. Вечера люди проводили за привычными досугами. В один прекрасный день из Атлантического океана выпрыгнул ужасающе огромных размеров кит и, пролетев над Евразией, приводнился в Тихий океан. Все люди оцепенели от ужаса, наблюдая, а затем и прокручивая в памяти, огромное летящее над их городами нечто. На следующий день кит повторил свой трюк, на этот раз, выпрыгнув из Тихого океана и нырнув в Атлантику. С тех пор монструозный кит выпрыгивал из вод одного океана и падал в воды другого каждый день. Раз в день. Со временем люди привыкли, что раз в сутки над их головами проносится тело огромного кита и, улетая за горизонт, где-то за Португалией или Японией падает в воды мирового океана. Очень скоро люди привыкли и к мысли, что однажды уставший кит не допрыгнет до океана и упадёт на их города, разрушит дома, уничтожит людей. А пока… взрослые ходят на работу, подростки в школу, дети до семи лет – в детский сад.

*****

Я открыл глаза и потянулся. Мне было хорошо и легко, но вставать не хотелось.

– Проснулся, дорогуша, – томным голосом спросила вошедшая помощница.

– Да-а-а… – зевая, ответил я и, глядя на часы, спросил: – Сколько времени?

– У тебя несколько раз звонил телефон, – сообщила мне помощница.

– А. Спасибо, – флегматично ответил я и дотянулся до соседней подушки, где лежал мой беззвучный и безвибрационный аппарат.

– Ох, чёрт! – проговорил я. – Три пропущенных от Сицилии. Она меня убьёт.

Кроме пропущенных от Сицилии, телефон показывал по одному пропущенному от каждого из Стальский. Ещё была смс-ка от Марсельчика, которую я решил прочитать, оставаясь верным принципу «сначала хорошая новость, потом перезвон Владимировне». Текст сообщения был следующим: «Привет, Вадим. Сегодня среда – покерная ночь. Просто напоминаю. Эти господа, хоть и засиживаются до утра, но ведут себя тихо, – так что вы даже ничего не услышите. Звони, если понадоблюсь».