Гражданин Ватикана (вторая книга казанской трилогии)

– А что такого, ты можешь поехать с нами. Я даже сама хотела тебе предложить, – её слова звучали искренне, и я тут же радостно закивал.

– А когда примерно ты планируешь ехать?

– Осенью. Точнее не скажу. Может в сентябре, может в ноябре.

– А там тепло будет?

– Конечно, в Индонезии всегда тепло. Там бывает тепло с дождями и тепло без дождей. Но тепло…

– Ты уже сделала паспорт?

– У меня ещё действителен.

Я две недели назад получил паспорт нового образца.

– А ты? – спросила Муся.

– Я – да. Две недели назад получил паспорт нового образца, – ответил я. – Обложку к нему купил с «Angry birds».

– Прикольно, – резюмировала Муся. – Значит, предварительно договорились.

– Кстати говоря, у меня кое-что есть, – я вытащил из сумки пакетик, который мне дал Шамиль, и поцокал языком.

Через пятнадцать минут.

– Мария! – исступленно зашипел я. – Герои сериалов наблюдают за моей жизнью!..

– Ладно, – Мария сидела с закрытыми глазами, приставив указательный палец к виску.

Глава 11

– Что это у тебя за книжка тут лежит, – спросил Тони, вынимая из бардачка учебник по философии, – единственную книгу, которую я решил взять из квартиры тёти Вали, когда мы проводили там уборку тринадцатого мая.

– Это хрестоматия по философии. Закладку не вырони. Читаю, когда стою в пробке на Миллениуме.

– «Быстрее всего – ум, ибо он обегает все», – прочитал Тони вслух. – «Сильнее всего – неизбежность, ибо она властвует всем. Мудрее всего – время, ибо оно раскрывает всё. Что приятнее всего?..» – Тони оторвался от книги и повторил. – Ну и? Что приятнее всего? Судя по закладке – ты это место уже прочитал.

– Что приятнее всего? – переспросил я у Тони.

– Да.

– Удача? – я не помнил в точности, как ответил философ на этот вопрос, и кто был этот философ.

– Правильно. Идём далее: «Самые достойные люди всему предпочитают одно: вечную славу – смертным вещам. Большинство же по-скотски пресыщено», – Тони начал листать книжку.

– Дай, теперь я, – я взял у Тони учебник и открыл на произвольной странице. – Слушай: «Всё возникающее подлежит гибели…» – я посмотрел на Тони и сделал умную гримасу в ожидании комментариев.

– Поэтому я всем советую не возникать. А впрочем, это твоя любимая максима. Дай-ка, – Тони снова завладел книжкой. – Так… Вот: «Чтобы узнать мудреца, надо быть им…»

Мы на мгновение задумались, потом одновременно показали друг на друга пальцами и рассмеялись; угадали мысли. Настала моя очередь:

– Как тебе? «Люди скорее простят смерть отца, чем потерю имущества»…

– Сильно… Провокативно, – Тони печально улыбнулся.

Пришла Луиза (девушка Тони), и я выскочил из своего сиденья, чтобы дать ей дорогу на задний ряд. Луиза достала из сумки свой новенький I-phone и сказала:

– После установки Ай-Тюнс для Ай Фон, ноут перестал видеть Ай-Под. Такие дела, короче…

– Если ты всё это скажешь своей бабушке, у неё мозг взорвётся, – мрачно сказал Тони.

– Я и сам год назад был бы в ступоре, – подтвердил я.

Луиза убрала телефон обратно в сумку и сменила тему:

– Мне сегодня пиявки ставили, – начала рассказывать Луиза. – Вы не поверите, что они делают, когда их достают из банки!..

– Они что, поют хором «Дорогой длинною, да ночкой лунною…»? – предположил издевательским тоном Тони.

– Ха-ха-ха, – до слёз развеселился я. – Секунду, у меня звонит телефон. Да, Енисей (у меня сразу появилось плохое предчувствие). Слушаю.

– Поль! Поль приезжай! Они угрожают уничтожить оборудование! Они уже разбили один принтер!

– Чёрт возьми, что происходит?! – у меня похолодели конечности. – На вас наехали что-ли?

– Да-да, Поль, на нас наехали, они не говорят кто такие… – Енисей параллельно разговаривал с кем-то ещё.

– Ты звонил Раисычу, – заорал я в трубку.

– Что? А да, звонил, у него автоответчик… Приезжай, Поль, пожалуйста.

– Да-да, ладно, сейчас подъеду, – я перешёл на нарочито равнодушный тон, как будто я только тем и занимаюсь, что выколачиваю из бандитов дерьмо. – Дай мне… – у меня пересохло во рту. – Дай мне кого-нибудь из «них».

Пока я разговаривал с Енисеем, не заметил, как вышел из машины. Тони и Луиза с обеспокоенными лицами тоже покинули авто.

– Енис! Енис! – крикнул я в трубку.

На другом конце раздался какой-то шум и звонок прервался. Не попрощавшись с Тони, я запрыгнул в машину, завёл мотор и рванул с места. До промбазы недалеко. Во мне шевельнулось сомнение. Я припомнил слова Енисея и интонацию этих самых слов. «Блин, какого чёрта происходит?! Сейчас перезвоню Енисею и наору на него, скажу, что это как-то не входит в мою работу за десять тысяч рублей в месяц». Я начал набирать Енисея, но его телефон вдруг стал недоступным. Я испугался ещё сильнее. Начал набирать Раисыча: у этого гражданина включился автоответчик. «Чёрт, что же делать. Вдруг там Енисея рвут на британский флаг. А что я могу сделать? Попросить повременить с убийством Енисея и заняться мной?!» Пока я так рассуждал, борясь с приступами медвежьей болезни, до «дальних» чеков оставалось две минуты езды. «Типа ради интереса. Просто посмотреть. Номера машины налётчиков переписать», – успокаивал я себя, в то время как моя машина ехала толчками от того, что нога тряслась на педали газа. Всё, я приехал. Хотел остановиться поодаль, но зачем-то подъехал к самой двери, около которой стоял чёрный Ландкрузер. «Какая пошлость, – пытался взбодрить себя я, – быть плохишом и кататься на Крузаке». Только я вышел из машины, как навстречу мне вылетел какой-то неинтеллигентного вида парень. Я включил Винсента Вегу, спрятав свой страх за маской бывалого переговорщика. Вслед за первым парнем вышли ещё двое и Енисей. Енисей на ходу говорил то, что, предположительно, он говорил им с самого начала наезда.

– Вот, курьер подъехал. Он вам сейчас подтвердит, что эта точка принадлежит судебной ветви власти, – Енис тыкал в меня пальцем. – Поль, покажи ребятам удостоверение.

Я не спешил принимать активное участие в дискуссии, во-первых: потому, что это могло выглядеть как неуверенность в своих полномочиях, во-вторых: пока молчишь, люди будут думать о самом страшном. Первый парень тем временем уже стоял на расстоянии вытянутой руки от меня и сверлил взглядом. «Удостоверение я оставлю как козырь», – подумал я и продолжил изображать мебель.

– Ты хоть знаешь, кто мы такие?! – спросил ближний от меня парень, обдав при этом миллионом брызг.

Я скривил гримасу и, выдержав психологическую паузу, ответил:

– Кто? Гасконцы? – признаться, адреналин от страха смешался с адреналином от злости, и они вызвали нейтральное настроение.