Плата за рай

– Да рассказывай уже! Думаешь, меня интересуют твои внутренние переживания? Меня волнует, как мальчишка до этого дошел! Волнует, что может пожертвовать жизнью за неправду, отдать ее ни за что.

Зепара оскорбило безразличие Ифриса к его чувствам; он медлил.

– Давай уже, рассказывай! – повторил Ифрис.

Зепар продолжал молчать еще с минуту, не отводя глаз от Ифриса. Затем, засмеявшись непонятно чему, начал пересказывать историю, которую он в свое время поведал Иману.

– Была одна корпорация – да что там, до сих пор существует; зарубежная, большая. Есть у нее и связи в высших кругах, и деньги в банки не помещаются. Такие люди не делятся ни с кем, оттого и богаты; не говорим уже о благотворительности, сам понимаешь. Так вот, эти самые люди, их корпорация имела филиал в Африке, еще в то время, когда средства массовой информации не были так развиты, как сейчас. Занималась корпорация производством высококалорийных напитков. Была при компании и научная группа, изобретавшая различные вкусовые добавки. Так вот, изобрели они, значит, очередной вкус. Он предполагал наименьшие затраты и хорошую маржу. Загвоздка заключалась в том, что его состав наносил вред здоровью человека. Продукт еще не поступил на рынки, когда ученые выявили опасный канцероген… И всего можно было бы избежать, но поставленное в курс дела руководство, гонясь за прибылью, не приняло жизненно необходимых мер. Был отдан приказ ученым, чтобы те подделали документы и дали заключение о незначительном, вполне допустимом уровне вредного вещества для здоровья потребителя.

Разумеется, среди ученых нашлись порядочные люди, для которых моральные ценности, нравственное воспитание оказалось выше несметных поступлений. Именно люди – те, кто отказался исполнять столь безнравственные указания. Но, по заявлениям корпорации, почему-то именно отказавшиеся ученые отправились в экспедицию по изучению пустынь Африки, где и потерялись. Корпорация для правдоподобности даже устроила масштабные поиски якобы пропавших людей – с участием вертолетов. Остальные ученые – нелюди, исполнившие указания, получили очень большие премии. Но уровень допустимого вреда оказался настолько велик, что уже через полгода погибло более ста тысяч человек… Когда компетентные органы выявили причину, корпорация, подключив свои связи в высших кругах, и просто-напросто утопив этих коррумпированных чиновников в деньгах, вышла из положения невинной.

Инцидент был официально забыт, все улики сфальсифицированы – так, как будто произошедшего массового убийства и не было вовсе. Корпорация заработала за полгода более ста миллионов долларов от продаж своего яда. Тогда как ее расходы на то, чтобы удалить произошедшую трагедию из истории, составили не более десяти процентов от суммы продаж. Руководство сделало деньги на человеческих жизнях, на умерщвлении. Оно знало, что продажа данного товара принесет смерть, но все равно не остановилось, влекомое жаждой наживы… А теперь руководители компании спят в своих постелях, как ни в чем не бывало, даже не задумываясь о матерях, отцах, братьях, сестрах, детях, которые потеряли своих родных, не говоря уже о стране, ослабленной от потери своих граждан. Директора спят и не слышат скорбного плача по ушедшим. Наслаждаются достатком, изобилием. Они даже не оправдывают себя – они просто верят, что их руки чисты. И нет никого, кто бы смог их наказать.

– Разумеется, есть! Бог воздаст им по заслугам, когда они…

– Глупец! – перебивая Ифриса, вскричал Зепар. – Даже мальчишка умнее тебя! Как ты не поймешь, что Бога нет, никогда не было и уж точно он не появится сейчас?!

– Ошибаешься! – в свою очередь, возразил Ифрис.

– Неужели ты не слышал, что я тебе рассказал? Этот ужас… Это ли не доказательство, что Его нет? Хорошо, ответь мне: если Он есть то, почему позволил случиться жестокости? Отчего не оберег рабов своих от дьявольского гнева? Я тебя спрашиваю, отчего он так жесток, восседая у себя на небе?! Пойми, в этом мире правят связи и деньги – если они у тебя есть, то ты можешь быть последней сволочью, но делать безнаказанно все, что тебе взбредет в голову. И чем их у тебя больше – что того, что другого, – тем больше тебе позволено и тем выше уровень безнаказанности.

– Жестокость – необходимая мера!

Зепар выпучил глаза от такого утверждения Ифриса. Он не мог найти подходящих слов, чтобы выразить свое удивление.

– Как ты не понимаешь, что Он испытывает твою волю и оценивает силу твоей веры! – досказал свою мысль Ифрис.

– Значит, Он отнимает жизнь у одних, чтобы увидеть, насколько ему преданы другие? Он отнимает чужие жизни, чтобы испытать тебя?! – Зепар от безуспешных попыток что-либо доказать опустил голову.

– На все воля Бога! Наши души принадлежат Ему, и Он, только Он распоряжается ими, как Ему одному угодно. Раз суждено ста тысячам умереть – значит, так и должно быть, и мы с тобой ничего не сможем поделать с этим!

– Хорошо, я готов уверовать в то, что ты говоришь, но объясни мне почему? Почему он так жесток? Почему, чтобы прозреть, должны гибнуть миллионы? Неужели ты не видишь, что все это самообман? Неужели все то, что ты делаешь, – исполнение всех предписаний, указанных в священных книгах, есть показатель силы твоей веры? А что, если ты не будешь выполнять предписанного, но будешь верить в Него всем сердцем? Ты все равно будешь отвергнут? Он не примет тебя? Ты всю жизнь будешь верить, а он не примет тебя из-за того, что ты неправильно верил в Него? Не примет из-за того, что ты не делал того, что написано в книге? Выходит, вера – это предписание в книге?! Выходит, вера – это книга?!.

– Что ты несешь? В священных книгах указан путь, как обрести Его, и как жить, чтобы быть праведным и не поддаться искушению – промыслу дьявола. Книги учат терпимости к ближнему, доверию, взаимопониманию. Они помогают развить в себе добродетель, учат благим помыслам и в конце пути помогают обрести покой. Я не смогу тебе в двух словах пересказать великие писания, которым больше десяти веков и на написание которых ушли годы.

– Да послушай же ты! Заклинаю тебя, услышь меня! Что, если он забрал сто тысяч жизней, чтобы проверить силу твоей веры, а ты не оправдал Его надежд? Или же твоя сила веры оказалась не столь сильной, как Он того ожидал? Что тогда?! Сто тысяч невинных жизней, отнятых ни за что?! Сто тысяч жизней разрушены ради того, чтобы узнать, сильно ли верит Ифрис… А-а, оказывается не сильно, ну и ладно. Так выходит?

– Ты искажаешь истину! Прошу тебя, прежде чем делать окончательные выводы, прочитай книги, и ты поймешь, что на все Его воля! И ты…

– Вздор! – перебил Ифриса Зепар, взволнованно махая руками, то и дело вытирая ладонью взмокший лоб и импульсивно шагая по комнате. – Абсурд! Нелепица! Довольно! Я отказываюсь верить и не желаю никогда более говорить об этом с тобою!.. Я ухожу!!! – И Зепар в чрезвычайном раздражении, сжимая кулаки и цедя слова негодования через сжатые челюсти, удалился. Его силуэт исчез в темноте.

XXXIX

Не прошло и часа, как Зепар вернулся в приподнятом настроении. Отлучившись, он выпил пару порций водки, поиграл с товарищами в кости, поговорил на отвлеченные темы и порядком подзабыл про недавний спор.

Ифрис дремал.

– Ифрис? Ифрис? – улыбаясь, будил своего приятеля подвыпивший Зепар. – Хватит спать! Все чудесные мгновения жизни проспишь!

– Да я не спал толком, шумно тут у вас, – еще не совсем проснувшись и силясь приподняться, пробормотал Ифрис.

– Как скажешь, друг любезный! Я намерен отлучиться по делам. Я решительно не могу сказать, когда вернусь, – по той причине, что и сам не знаю. Да и вообще нет никаких предположений, вернусь ли я сюда или еще куда-либо. Поэтому я не смог уйти, не узнав, чего тебе от меня надо? Чистое любопытство душу дерет; ведь надобно, раз отыскал?

– Надобно, – преодолевая свою гордость, подтвердил Ифрис. Он ненавидел себя, свое безвыходное положение, но был раздавлен нуждой. Зепар, понимая это, улыбался, как победитель.

– Итак? – покровительственным тоном произнес он, ковыряя заусенец на мизинце.

– Я уверен, ты в курсе… Лера в положении… Нас постигла нужда… Ладно я, но Лера!.. Ты знаешь, будь у меня выбор, я не пришел бы к тебе… Ночами слышу плач моего ребенка в ее утробе!.. Будь я не в том положении, что сейчас, я бы выбрал смерть и избавил бы окружающих от своего присутствия. Но я не один. И допустить, чтобы Лера осталась сама с ребенком, я не могу. Ради них я переживаю унижение.

– Ну вот, снова ты говоришь слова, тебе неведомые: «избрав смерть», «избавлю»… Во-первых, верующие люди вроде тебя, заканчивая жизнь самоубийством, попадают в ад. Во-вторых, единственные люди, которых ты «избавишь», – это отец, мать, супруга и твой будущий ребенок, остальным на тебя плевать, хоть ты два раза покончи с жизнью. В-третьих, ты избавишь их хоть и от обузы, но и от любимого сына, супруга, отца, и смерть твоя придаст их жизням горькое послевкусие, с которым они будут жить до конца своих дней. В-четвертых, ты решительно не понимаешь, о чем говоришь! Пробовал ли ты хоть раз покончить с жизнью? Нет? То-то и оно! А ты знаешь, сколько мужества необходимо для того, чтобы привести намерение в исполнение? А сколько, надо чтобы довести дело до конца?.. Столько, сколько в пятерых Ифрисах не наберется!

Зепар с полминуты помолчал, переводя дыхание, и собрался с мыслями.

– Я рад новости о твоем будущем ребенке и искренне поздравляю тебя с наступлением самых теплых, лучших дней в жизни каждого человека. Но, к сожалению, предложить мне тебе нечего. И помочь тебе в этой ситуации я ничем не могу, разве что советом: достойный мужчина, когда он не в силах прокормить семью, выполнить перед ней свои обязательства, должен вручить их судьбы в руки тех, кто это сможет сделать.

– Да как ты смеешь?! Скажи еще, что могучий человек, способный сделать мою семью счастливой, это ты?! – неправильно поняв, Ифрис в остервенении попробовал было броситься на Зепара.

– Да погоди ты драться! – поморщился Зепар. – Не я, разумеется! И как тебе только такое в голову пришло?! Хотя чему я удивляюсь… Мать, отец – вот кто! Тем более у нее положение опасное, ребенок в утробе может пострадать. Эх, эта проклятая жизнь, уже в утробе ни в чем не повинный малыш испытывает нужду, несправедливость и злость этого мира! А ведь ему еще всю жизнь страдать.

– Как я говорил, у меня трудности, но Леру никому и ни на каких условиях я отдавать не собираюсь. Она моя и только моя! И ребенок в ее утробе тоже мой и только мой! Они не кусок хлеба, чтоб их поровну надломить, и не имущество какое, чтобы передать. – Ифрис перевел дыхание и продолжил: – Ну ладно, поговорили и будет. Довольно на сегодня бесед. Буду краток. У меня к тебе предложение, – серьезно сказал Ифрис.

– Слушаю, – так же серьезно ответил Зепар.

– Ни для кого не секрет, что отец мой – не последний человек в кругах, где смысл жизни есть ядовитая пыль.

– Не секрет, но продолжать следует тише, – Зепар нагнулся ближе к Ифрису, на всякий случай бросив взгляд по сторонам.

– Помнишь сумку, набитую наркотиками, которую мы с тобой продали, а деньги поделили?

– Помню, как не помнить! Я товар, рискуя жизнью, продавал, – произнес Зепар с угрюмым видом.

– Так вот, я знаю, где лежат запасы моего отца. И та сумка – это всего лишь сотая часть того, что зарыто у нас во дворе.

– Да, но отец твой – не тот человек, который отдаст, пусть даже и сыну, все свое состояние. Скорее он придушит тебя и повесит на забор как урок тем, кто захочет полакомиться с его стола!

– Да, так и есть. Но мы ведь не будем просить, мы возьмем.

– И как ты себе это представляешь?

– По старинке, мы украдем.

– Хе-хе, ну, ты прям великий мыслитель, долго план-то обдумывал? – рассмеялся Зепар. – Даже если мы и сумеем украсть, как, по-твоему, можно сбыть такое количество товара? Ай, чего я спрашиваю! Ты-то не сбывал, ты не знаешь, каково это – рисковать жизнью, чтобы продать смерть народу. Тебе все видится легко, оттого что ты не знаешь нюансов, деталей, в буквальном смысле важных для жизни. Все люди, занятые этим бизнесом, связаны друг с другом и с лицами, вращающимися в высших кругах государства, а некоторые из них и вовсе к ним принадлежат. И ручейки – да что там, все русла этой большой реки – контролируются ими! Всё и все подотчетны. Без их разрешения товар не продать… Они создают условия, чтобы ты смог продать смерть. Подкупают сотрудников правоохранительных органов по борьбе с наркотиками, по борьбе с коррупцией. Уговаривают чиновников отвернуться, закрыть глаза на преступления. Угрожают отнять семьи у не соглашающихся, честных людей, не оставляя им выбора. Даже если честный человек будет кричать во все горло, во всеуслышание, он все равно ничего не сможет сделать, а тем более что-то в корне изменить.

Сказать тебе почему? Потому что это каста, организованная преступная группировка, восседающая у руля страны и олицетворяющая собою власть. Они запугали всех своей лютой, животной жестокостью, беспределом. Их положение дает им возможность преступать закон и действовать безнаказанно. И все, словно в болоте, погрязли в этой системе, которой управляет «Жаба-Царь». Он все знает и все контролирует. У него находятся все ключи, открывающие каналы, хотя бы один из которых нужен нам, чтобы воплотить твою идею в жизнь. Без его разрешения, которое предполагает, что мы должны отдать львиную долю нашего дохода ему, таких, как мы, вычислят немедля, а затем вздернут на городской площади[24 - В Кыргызской Республике не практикуется смертная казнь. Автор имеет в виду «выставят на всеобщее обозрение».], чтобы проучить остальных наглецов.

– Ты прав, я не имею понятия, как текут реки под землей… Поэтому я и пришел к тебе за помощью. Нам не нужно разрешения этой «жабы», ведь мы не будем красть все. Мы украдем лишь сотую часть. Ровно столько, чтобы отец не заметил пропажи. И продадим ее теми же порциями, что и тогда. Это даст нам денег, чтобы жить еще некоторое время.

Зепар задумался, но не об услышанном. Совсем о другом.