Хочу, чтобы меня слышали! Книга 2. Золото Разрушителей

Казалось, что он отрывает от себя куски не своей, а чьей-то чужой жизни, а своей он живет только внутри себя, в мыслях своих, никому не ведомых.

Вот и Галине – любимой дочери, как только она закончила семилетку, отец вручил старые подшитые валенки, подушку, немного денег и в единственном платье отправил без сожаления в районный город Зея на учебу в медицинское училище – на «фершала».

И еще зачем-то вручил ей старинную книгу, к которой в доме запрещено было даже прикасаться.

Велел беречь ее, как зеницу ока и передать по наследству старшему внуку.

И еще посоветовал книгу подолгу не читать – волшебная, мол…

Так закончилось детство, и столь долгожданные юность, взрослость и самостоятельность явились перед ней в одночасье.

У нее не осталось вообще ничего, за что можно было «зацепиться», чтобы жить дальше.

Даже неприютного, но все же родного дома.

Жизнь надо было начинать с «чистого листа»…

Для этого имелись подшитые валенки, одно платье, подушка и дурацкая старинная книга, правда, волшебная…

Набор еще тот!

…Тогда, сойдя с парохода, Галя присела на скамейку подле речного вокзала незнакомого ей города.

Родственников в этом районном городке у нее не было, знакомых – тоже. Да и откуда взяться знакомым, если до этого она из своего поселка Дамбуки никуда не выезжала, кроме как в тайгу при очередном побеге отца.

Полная безнадега навевала мысли о самоубийстве – куда проще было броситься с причала вниз головой, или с высоченной скалы рядом с ним…

Быстрая, глубокая и холодная Зея заберет к себе за секунду и все закончится.

Хорошего – то в ее жизни было немного, а плохое – чего жалеть?

Слез не было, привычку плакать искоренили еще в младенчестве – ведь даже малыш понимает, что если не добиваешься желаемого криком и плачем – делать это бесполезно.

– Откуда ты, родимая – Галя даже вздрогнула от неожиданности. Рядом с ней стояла не старая еще женщина и улыбалась так же, как мама – доверчиво так, и располагающе.

Как зовут – то тебя, из деревни что – ли? – спросила женщина, присев рядышком и доверчиво взяв Галю за руки.

– Галиной меня зовут – робко отозвалась она – я из Дамбуков, только что приехала пароходом. В училище медицинское поступать.

– Оно и видно, что из Дамбуков – усмехнулась женщина – прием – то уже почти месяц, как закончился – Галя от такого известия вскочила со скамейки.

Сердце у нее оторвалось и покатилось вниз – что же мне теперь делать? – прошептала она и без сил снова опустилась на скамью.

– Что, ночевать-то, видать, тоже негде? – строго спросила женщина.

Профессией владеешь хоть какой – никакой? – Галя растерянно молчала.

Ну, что делать – то умеешь, Галя? – понарошку строжилась женщина. Понарошку, потому что выдавал добрый, теплый и лучистый взгляд, струящийся из ее глаз.

– Все умею! И по дому, и в огороде, и по хозяйству. Рыбу могу ловить, зверя стрелить – засуетилась Галя.

– Это здесь вряд ли тебе пригодится, пойдем пока ко мне, переночуешь, вместе подумаем – куда тебя девать

.Меня будешь тетей Леной называть. Нас здесь все знают – Пузыренко наша фамилия, а мужа моего звали Петром. Больной он был совсем – в войну покалеченный. Прибрал его Господь недавно – отмучился, бедолага. Вот и живу теперича «одна – одинешенька» – неподалеку отсюда – на улице Уткинской.

– Тетя Лена, спасибочки за доброту Вашу, но мне неудобно как-то, боюсь стеснить Вас.

– Пойдем, – пойдем – тоном, не допускающим возражений, почти приказала тетя Лена – давай – ка сюда свою подушку. И не перечь мне – я два раза не предлагаю.

Тетя Лена проживала в маленьком домике прямо на берегу реки. Имела небольшой огородик, заботливо возделываемый ее умелыми руками. В небольшом палисаднике росли цветы – астры и георгины. Травка была аккуратно подкошена, заборчик покрашен.

Галя с роду не видывала такой красоты – в их поселке дворы были похожи на пристанище дикарей – они больше предназначались для скотины, чем для людей – все какие – то загоны, да сараи… О цветах никто никогда даже не помышлял.

Домик внутри тоже сиял чистотой и ухоженностью – на подоконниках цветы, на этажерке и столе – вышитые скатерть и салфетки.

На кровати – куча подушек с разноцветными наволочками. Стены, потолок и печка аккуратно побелены.

Полы крашеные.

Нигде – ни одной пылинки!

– Спать ты будешь здесь – тетя Лена отодвинула занавеску и указала на небольшой диванчик, предназначенный, видимо, для гостей или временно отсутствующих членов семьи.

Галя вопросов лишних не задавала, все еще смущалась.

Да и не приучена была лезть с распросами – захочет хозяйка – сама расскажет. А нет – так и ладно!

Но самое главное чудо обнаружилось позже.

Посреди второй комнаты стоял большой стол, на котором блистала металлическими кнопочками большая пишущая машинка!

Галя видела похожую машинку в конторе прииска, но та была старая, побитая, да наполовину разломанная. А эта, прям – таки, раскрасавица, отблескивала холодным недоступным светом в лучах солнышка, светящихся из помытого окошка!

– Что? Нравится? – Галя молча кивнула и, не удержавшись, воскликнула – очень нравится, тетя Лена!

– А хочешь – научу тебя печатать, это дело хорошее, хоть и нелегкое, зато кусок хлеба ты всегда заработаешь!

– Очень хочу, но смогу ли я? – засомневалась Галуша.

– Не боись – прорвемся – засмеялась тетя Лена – на машинке печатать даже зайца можно выучить, главное тут – грамматику хорошо знать, чтобы самой ошибок не делать, и у других исправлять.

Вот и нашли мы с тобой, девонька, занятие тебе. Поживешь пока у меня, а как на работу устоишься – перейдешь в общежитие, ежели будет желание. А то живи у меня – человек ты видно неплохой, неизбалованный. Условие у меня только одно – с мужиками сюда – ни ногой!

– Да что Вы, тетя Лена? – покраснела от стыда и возмущения Галя – какие мужики в моем-то возрасте?

– Ну, ладно, ладно. Это я так – на всякий случай. В жизни всякое случается. А со скромницами, вроде тебя, так чаще всего. В любви вы ничего не смыслите – любой с лаской посмотрит – а вы и готовы в ответ на все, что угодно. Потому, в детстве ласки не добрали… – тетя Лена вздохнула о чем-то своем и позвала Галю к столу, поужинать.

Галя достала из своего деревянного чемоданчика кусочек сала, который тайком сунула ей в дорогу маменька, и они уселись рядышком за стол. Ели картошку, доставая ее из чугунка, перебрасывая сваренный неочищенный клубень с руки на руку, остужая его перед чисткой, а потом обмакивали его в горстку крупной соли, насыпанной на салфетку и ели, запивая горячим чаем из красивых чашек.