Хочу, чтобы меня слышали! Книга 2. Золото Разрушителей

«Косолапые» набирали вес перед зимней спячкой, объедаясь ягодами и орехами, а детвора делала заготовки перед длинной зимой.

Кисок видели реже, больше случайно.

Странно, но за всю известную по преданиям историю Поселка, не было ни одного случая нападения хищников на детей.

На взрослых – да, редко, правда, но случалось. И то – это были раненные или вырвавшиеся из капканов и петель звери.

Чтобы кто-нибудь из малышей заблудился в тайге – такого тоже не случались.

Все тропы, перелески, околки, мари, протоки были исхожены и изъезжены вместе с взрослыми, которые брали с собой старших детей, а те уже водили по этим местам младших.

Так же учились и выживанию. Развести костер, самому переночевать в тайге или на Реке, найти пропитание, приготовить еду на костре мог уже даже шестилетний постреленок.

С этого возраста уже умели ставить снасти, стрелять и знали еще кучу всего, что в тайге положено знать, чтобы выжить.

Существовали и не писанные никем, но строго выполняемые законы для «мелкоты», да и не только для них.

К примеру, если уходишь в тайгу, скажем, на трое суток – отпрашиваешься у родителей, и, если отпускают, – договариваешься о времени возвращения:

– Вернусь, к примеру, через трое суток утром.

И должен прийти утром, именно утром, а не в обед или вечером. Сделай все, а приди вовремя.

Оправдания не принимались, наказание было неотвратимым и существенным.

Или считалось, что ты научился плавать только тогда, когда ты под присмотром старшего товарища, который и старше-то тебя на пару лет, самостоятельно без отдыха переплывал озеро «Увальное». После чего за тобой переставали пристально следить, и через некоторое время ты уже сам принимал экзамен у младшего.

И за такую свободу пацанва могла отдать многое!

А ремень что? Ну, жогнули пару – тройку раз по спине – почесался, да и пошел дальше!

Учеба давалась Саше легко, не зря же его обучили премудростям чтения и счета мужички в больнице еще в пятилетнем возрасте.

В первый класс он пришел, умея читать, писать и считать, тогда, как все остальные первоклашки, даже букв не знали.

Не принято было в те годы до школы лишать детей их детства.

Оно и так было коротким. До школы ты – ребенок, пошел в школу – и детство заканчивалось, поскольку ты уже взрослый и ответственный член общества.

Иногда рано полученные знания даже мешали Саше – однажды он даже двойку из-за этого схлопотал.

Молодая учительница, только что приехавшая из города, заставляла на уроке детей читать только по слогам – Ма-ша мы-ла ра-му… А Саша не умел растягивать слова – его выучили читать по газете и понимать слова целиком.

В первом классе он уже очень быстро читал «про себя» и «глотал» книги, быстрее, чем собака по кличке «Малыш» кусок мяса.

Книги из школьной библиотеки, ну, те, которые интересные, были уже все читаны – перечитаны.

Вот поэтому он и начал тогда читать текст из букваря скороговоркой, а учительница вспылила, заставила повторять по слогам, но у Саши никак не выходило по слогам, и она в итоге вкатила ему «пару» за чтение, чем удивила всех жителей поселка.

Сашу после этого случая решили перевести сразу во второй класс, но он категорически отказался.

Из-за Лидочки – ее – то во второй класс не брали!

Мама поддержала его решение. И не только, чтобы не разлучать детей. Просто не хотелось, чтобы сын уехал из дома раньше на целый год.

Мама замуж все не выходила, а Саше так хотелось, чтобы в доме появился мужчина. Он тайно и очень сильно завидовал ребятам, у которых были отцы.

Эти ребята из его компании разбирались и в технике, и в ружьях – было кому научить.

Постоянно ходили и ездили в тайгу вместе с взрослыми.

Стреляли там, даже добычу домой приносили.

А Саше такое счастье улыбалось редко. Случалось, что брали с собой соседи, но это – совсем не то. Чужие мужики относились на охотном или рыбацком промысле к нему, как к ребенку – опекали, не разрешали многого, боясь, чтобы чужой пацан не залез бы, куда не надо. Чтобы, не дай Боже, не случилось чего!

А со своими детьми они вели себя, как с «ровней».

Потому – в тайге все равны – никому не позволено бездельничать!

Единственный взрослый большой друг у Саши был Сергеич – Иван Сергеевич Белышев по прозвищу «Мудрый».

Он заходил к ним домой частенько, разговаривал с Сашей, интересовался его делами, помогал в разных делах…

Но в тайгу он не ходил – не до того ему было, вечно только одна работа у него на уме!

Как-то незаметно Сергеич стал восприниматься Сашей, как безотказный помощник в житейских делах, как старший советчик, как член их семьи.

Саша даже советовался с ним по вопросу обустройства их с Лидочкой будущей семейной жизни – ну, что там, да как?.. и скоро ли заявление на свадьбу можно будет уже подавать?

Когда Иван Сергеевич вдруг уехал в отпуск, Саша заскучал по-настоящему и все спрашивал у мамы:

– Ну, когда же, когда Сергеич приедет? – но та только вздыхала и, почему – то, вдруг смущаясь, уходила к себе в комнату или срочно хваталась за какое-нибудь дело.

Вообще Саша стал замечать, что мама совсем по другому, чем раньше, стала относиться к его взрослому другу – иногда подолгу смотрела на того как – то странно, часто даже краснела в разговоре с ним – совсем без повода.

А у них с Лидочкой все было хорошо. Мама относилась к ней, как к дочери, и для ее родителей Саша стал своим – он даже ночевал у них дома, если случалось заиграться до темноты.

Судьба этих детей для всех в поселке была яснее ясного – выучатся дети, поженятся, да и будут жить себе счастливо. Как говорится – жить – поживать, да добра наживать!

Не часто в деревнях, да и не только в деревнях, можно встретить столь нежную привязанность и искренность чувств!

Мама иногда даже плакала, глядя на своих деток. Да, именно на своих – Лида воспринималась уже, как дочурка.

Плакала мама, и умилялась – какие же детки хорошие!

И удивлялась – откуда в них такая недетская мудрость жизни и такая сильная и простая привязанность друг другу?

Умилялись все, умилялись, да видно, сглазили…