Хочу, чтобы меня слышали! Книга 2. Золото Разрушителей

Петр вздрогнул, когда ему сзади на плечо положили руку.

Он обернулся – сзади стоял иеромонах Авель, в руках его сверкнул кинжал.

Петр узнал свой нож по рукоятке, мастерски выточенной из кости и украшенной рисунком с изображением гибели неизвестной планеты.

Авель повел себя довольно странно для злодея – он зачем-то поднял вверх правую руку с ножом, а затем и левую, в которой у него был зажат непонятный предмет. После этого, пробормотав короткую фразу на непонятном языке, монах ударил этим предметом по лезвию ножа.

Лезвие от этого заметно завибрировало, издавая звучание, похожее на звучание варгана – язычкового музыкального инструмента, используемого сибирскими татарами и алтайцами.

Петру доводилось слышать этот инструмент однажды – тогда он был поражен таким необычным способом звукоизвлечения.

Да и еще дополняемого различными оттенками горлового пения с применением многочисленных глоточных, гортанных, языковых губных способов.

Та музыка завораживала и будто тянула за собой в неизведанные иные миры. И только усилием воли Петру тогда удалось снять наваждение.

Монах между тем направил острие кинжала в сторону берега, на котором замерли в оцепенении бойцы красного отряда.

Петр увидел, да-да именно увидел, а не почувствовал и не услышал, как мелкие частицы неизвестной материи, создаваемой колебаниями стали, устремились к берегу и облепили, словно пчелиный рой каждого стоящего на берегу.

Те, будто пораженные загадочным вирусом душевной болезни, объятые ужасом, в неистовстве побросали в воду все оружие, а затем один за другим сами последовали туда же, усиленно и безуспешно выгребая против течения.

Словно во сне, команда корабля молча наблюдала за гибелью своих врагов, не в силах пошевелиться.

И тех, и других будто спеленали, как в младенчестве.

…Через пять минут все было кончено.

Глава 4. Планета Фаэтон

Членов экипажа «Ласточки» вывел из оцепенения шум внезапно заработавшего мотора.

Как в сказке, в которой принц расколдовал поцелуем уснувшую вместе со всем своим двором принцессу, обездвиженные неведомой силой, люди начали двигаться и приступили к своей работе, напрочь забыв о только что произошедших событиях.

Будто и не было ничего, а движение их судна с самого начала происходило буднично – как надо.

Только Петр, пораженный увиденным, продолжал стоять на месте, изумленно рассматривая невозмутимого монаха.

Монах же молча зашагал в сторону своей каюты и, обернувшись, поманил Петра за собой.

В своей каюте Авель присел на кровать и движением руки повелел Петру занять место рядом с собой.

Посидели несколько минут, собираясь с мыслями, после чего монах прервал затянувшееся молчание:

– Вы, конечно, догадались, Петр Михайлович, что совсем даже не случайно оказались единственным сохранившим память об этом странном для Вашего понимания событии.

…?

– Настала пора рассказать Вам о чудесах, связанных, в том числе, и с этой вещицей – Авель указал на нож, положенный им при входе в каюту на миниатюрный столик, приделанный прямо к кровати.

Тем более, что времени у нас будет для этого предостаточно.

Странно, но Петру, пристально смотрящему на нож, показалось, что тот по-прежнему слегка продолжает вибрировать, издавая чуть слышно затухающее попискивание.

– Петр Михайлович, прежде чем я начну свой рассказ, пообещайте мне ни чему не удивляться и исполнять все, о чем я Вас попрошу. Поверьте мне, так Вам будет проще принять для себя все необычное, и где-то даже сказочное, в рамках Ваших представлений о жизни и мироздании – голос монаха зазвучал, будто из колодца – раскатисто и торжественно.

– Обещаю, Ваше Преподобие – немного пафосно произнес Петр – слово офицера!

– Очень хорошо, а теперь возьмите со стола нож, закройте глаза и прикоснитесь лезвием к груди в области сердца.

Петр с некоторой опаской прикоснулся к рукоятке ножа и тотчас же почувствовал, как нож начал пульсировать в его руках с частотой, сравнимой с частотой сокращения его сердца.

Рука сама непроизвольно прижала лезвие к груди и вот уже не одно, а два сердца застучали в такт.

Вначале – быстро, но затем все медленнее, медленнее, медленнее…

Нож выпал из его рук, а тело Петра медленно сползло на кровать.

Петр просто летал в своем уже втором за недолгое время необычном и красочном сне, перемещаясь произвольно через розовую полосу зарождающегося рассвета, но некая неведомая сила задала направление и ввергла в безграничный и темный Хаос.

Это название нашептывали невидимые женские голоса – ты видишь и ощущаешь Хаос – источник жизни, все возникло из бесконечного Хаоса, все, и даже бессмертные Боги, запомни это —перебивали друг друга голоса с разных сторон.

Впрочем, сторон, как таковых, не было, поскольку взгляду не за что было зацепиться – все покрывал тяжелый, тягучий мрак.

Жуткий страх охватил Петра.

Страх и полнейшая безнадежность.

Человек, хоть и стремится к вечности, но только к вечности светлой и приятной. Вечность Мрака не для людей.

Но тут, повинуясь неведомой силе, густота мрака начала вращаться, как речной поток в водовороте, а после – то водопадом проваливаться вниз, то смерчем устремляться в высоту.

И началось создание из Ничего Нечто.

Петр вращался вместе с Хаосом, оказавшимся сырьем для производства этого Нечто и отчетливо видел, как Хаос породил то, что поставило первые границы, отделившие часть его самого от бесконечности.

– Сколько же времени длится мое путешествие? – вопрошал Петр и сразу же понял, как называется то, что породил Хаос.

– Время – вот какая граница отделила меня от бесконечности, вот она – первая граница! – возрадовался он.

– Молодец! – зазвенели женские голоса, конечно же, Время, но оно зовется у нас – Хронос.

Вращение продолжилось, но теперь оно происходило уже под зорким контролем Времени, а Пространство только еще начинало зарождаться.

Сам, возникший только что Хронос, породил сразу три стихии – Огонь, Воздух и Воду, которые окончательно вырвали и оградили от Бесконечности огромный кусок Хаоса, превратив его в Пространство.

Хаос не хотел исчезать бесследно и породил еще две стихии – Эрос – Любовь и Антерос – Отрицание Любви.

Последним усилием из Хаоса возникли Эреба – воплощение мрака, дитя подобное самому Хаосу, Никта – темная беззвездная ночь и Тартар – Непостижимая Бездна, Пустота, Черная Дыра.