Книга без названия

« Дела не человеческие творят эти нелюди…Кажется, так он говорил…Жертвы Рогатому приносят они на царствие.»

Вслед за улыбкой пришла хорошая профессиональная злость. Чувствуя, что за ним следят десятки глаз, он толкнул вторую дверь, и увидел…Антихриста…

* * *

Деревня Архипово. РСФСР. 1941 год. Продолжение.

Их оставалось семеро из сотни, когда-то бывшего отдельного мотострелкового батальона. Уже убит был осколком снаряда Батя, и неугомонный Кузнецов лежал теперь спокойно с начисто сорванным лицом на дне не дорытой западной траншеи. И многие, многие другие, не так давно еще живые, суетящиеся, матюгающиеся, беззлобно подшучивавшие друг над другом солдаты, нашли покой в ими же вырытыми для себя окопах.

Так и не наладивший затвор «сорокапятки» Кузьмич, лежал за пустым снарядным ящиком и тихо, но отчетливо шептал слова «Отче наш». Танки грохотали где-то справа. Дым клубился такой, что в пяти шагах ничего не было видно. Иван Карпов дожевал остаток табака и прижал к груди холодное бутылочное стекло.

– Обходят, сволочи! Слышь, Кузьмич, хорош бога поминать, пригляди тут…

Иван пополз куда-то в бок, туда, где в дыму раздавался ближайший грохот.

– Эх, короста! – выдохнул он, швыряя одну из бутылей в копошащегося на осыпающемся под массой железа окопе, монстра. Стекло пронзительно хлопнуло, и пламя побежало по броне.

Второй танк разворачивался метрах в двадцати слева.

– Степаныч! Гранату! – пытаясь перекричать невыносимый лязг, крикнул Иван и про себя прошептав:

– Не слышит, курва, – он встал в полный рост и побежал как-то боком в сторону «тигра».

В этот момент из-за туч выглянуло солнце и на миг осветило истерзанную фигурку Карпова. Пулеметчик из танка ударил короткой очередью. Мимо. Потом еще. Снова хлопнуло стекло.

«Добежать бы…» – мелькнула мысль, – «Три тыщи душ… А транспорт не дали…» – Пальцы рванули кольцо большой противотанковой гранаты.

« Отче наш, ты иже еси на небеси…» – шептал Кузьмич, сквозь слезы, пытаясь поймать в прицел пулеметную щель.

Фигурка Ивана Карпова взмахнула горящим рукавом, и все исчезло в кромешном аду…

Последнее, что увидел Кузьмич, отброшенный взрывной волной, были строго глядящие из-за раздвинувшихся туч серьезные глаза майора Орлова, Бати…

И никто уже не видел того, как плавно, словно в замедленной съемке опустилась на землю в стороне от взорвавшегося «тигра» странная и нелепая шутовская шапочка с чудом сохранившимся на ней бубенцом…

* * *

Инспектор Хваловски. Чикаго. Наши дни

Статуя была сделана из черного дерева и выглядела зловеще. В одной руке у Антихриста была женская голова с уже засохшими следами крови на лице, а в другой мужская с разбитыми очками, почему-то висящими на ухе. Хваловски узнал священника и на душе стало пусто. Статую Антихриста охраняли два автоматчика-араба с невменяемыми лицами и явно находившиеся под влиянием наркотического воздействия. Запах наркотика витал в этом здании. Инспектор вспомнил, наконец, того типа, которого поначалу принял за «фэбээровца». Фамилия его была Фэнли, и был он из отдела по борьбе с наркотиками. Это немного успокоило нервы, Хваловски почувствовал, что силы и разум его не покинули. Он снова усмехнулся, вынул сигареты под пристальными и одновременно безумными взглядами автоматчиков, прикурил…Те не двинулись с места, лишь стволы автоматов чуть дернулись. А Хваловски молчал, курил и с прищуром смотрел на приближающегося к нему молодого араба в изящном черном смокинге и черных же очках.

– Следуйте за мной, инспектор, – без всякого акцента произнес тот и стал подниматься по лестнице.

Откуда-то снизу послышался детский крик и сразу оборвался.

Инспектор погасил сигарету и пошел следом за арабом. Другого варианта у него все равно не было, так как сзади двинулись за ним оба автоматчика. Попутно Хваловски обыскали.

«Пятеро, – подумал инспектор, – где-то еще двое, даже, скорее всего трое. Им нужны люди для постоянного наблюдения за периметром». Он оглянулся через плечо. Статуя и автоматчики, ее охранявшие стояли на месте.

Потом инспектор оказался в небольшой комнате, похоже, служившей в приюте кухней. Посреди нее стоял отодвинутый от стены широкий разделочный стол. Тщательно вымытая его поверхность навевала неприятные предчувствия. На полу к тому же виднелись следы крови, а на другом столе у противоположной стены, в ряд лежали похожие на капустные кочаны, десять человеческих голов. Тел в помещении не наблюдалось.

– Вам не выбраться отсюда, – произнес Хваловски отчетливо. Молодой араб поглядел инспектору прямо в глаза. Инспектор выдержал этот взгляд, а попутно еще заметил, что один из автоматчиков стал около дверей, а другой занял позицию почти что прямо напротив первого. Пальцы они держали на спусковых крючках.

– У Вас крепкие нервы, инспектор. Впрочем, ничего удивительного. Вы же, Хваловски! Лучший сыщик этого города!.. Они, – араб указал на головы, – были не столь спокойны. – Ваш святейший приятель много говорил о разуме, а у большинства людей, имеются только мозги, и основная их часть к тому же никогда не используется по назначению. Почему?

Хваловски молчал.

– Молчите? Ну-ну,– араб скривил тонкие губы в усмешке,– а вот вам еще загадка, вы же любите загадки, инспектор. Дано: В протоколе показаний некий рыцарь Жан де Шалон утверждает, что в ночь перед арестами из Парижа выехали три крытые повозки, груженные сундуками с тайными архивами Ордена. Повозки сопровождали сорок два рыцаря: груз и рыцари должны были прибыть в один из портов, где их ждали семнадцать кораблей. Спрашивается, только ли из Парижа выехали повозки в ту странную ночь? Семнадцать кораблей это вам не шутка! И куда они исчезли? Вы не знаете? Зря…

Хваловски молчал. Одна шальная идея пришла ему в голову и пользуясь возможностью он сделал пару небольших шагов по комнате, словно желая поближе рассмотреть «капустную грядку». С удовлетворением он отметил, что стволы автоматов синхронно качнулись вслед за ним.

– А ведь по некоторым сведениям, отчасти достоверным, известно то, что корабли эти отправились в Новый свет. А значит сюда в Америку. И лучший сыщик Америки ничего про это не знает! Почему? – Араб резко всплеснул руками, лицо его искривилось и губы затряслись,– Да потому, что большинство людей, по какой-то непонятной причине, предпочитают поступать при жизни, именно вопреки тому, что подсказывает им Разум. Это не сумасшествие нет, это вполне нормально. Это даже считается естественным. Заинтересованные лица потом просто удивленно хлопают глазами. Ну, мало ли? С кем не бывает? И сами делают тоже самое. А ведь все это неспроста. Вот Вы. Вы же умный человек?

Инспектор снова промолчал и сделал еще пару шагов. Автоматные стволы качнулись.

– Конечно умный, – продолжал араб, – Вас называют лучшим сыщиком города, я повторяюсь, но истина упрямая штука. А что у Вас впереди? Впереди у Вас достойная пенсия и почет, и уважение окружающих. Неправда ли, это скучно? Но увы…увы… К Вашему, инспектор, несчастью, вы владеете информацией. Благодаря, кстати, нашему с вами покойному другу.

Араб внимательно посмотрел на Хваловски, а потом неожиданно улыбнулся:

– А ведь Вы поверили в то, что он Вам наговорил. Неправда ли?

Хваловски отвернулся, собеседник вдруг стал ему неприятен до отвращения.

– Поверили, поверили, инспектор, – произнес тот и добавил. – Кстати, я не представился…Меня зовут Абадонна… – он захихикал.

Видя, что произнесенное вслух имя не произвело на Хваловски ровно никакого впечатления, Абадонна перестал хихикать и серьезно произнес:

– Странно, я думал Вы умнее…Ваш благочестивый друг был более эмоционален… Ну, впрочем, ближе к делу. В этом здании находится двенадцать человеческих голов, отделенных от тел. Как Вы, наверное, догадались, нам не хватает еще одной. Ваша мне подходит по всем параметрам…

Инспектору подумалось, что теперь он точно знает, кто отделял головы.

– Весь фокус в том, что убить себя Вы должны будете сами. Там, куда Вы потом отправитесь правят иные законы, и мне Вы будете нужны там в состоянии…Ну, скажем так… – он подбирал слова, – Это долго объяснять. Я лишь хочу, чтобы Ваш уход из реального мира был осуществлен посредством суицида. В этом случае Вы не сможете помешать нам оттуда…– араб нехорошо усмехнулся и указал пальцем в потолок. – К чести Вашей скажу, Вы действительно ценная фигура в свете некоторых грядущих событий. Да.

Он вынул из-за спины стилет и просто протянул его инспектору рукояткой вперед.

– Вы не можете отказать нам, инспектор. Сделайте любезность, – Абадонна снова захихикал, и Хваловски отметил, что смех этот дурацкий никак не вяжется с чопорным видом араба. – В конце концов у нас заложники…А так у них будет какой-то шанс.

Хваловски взял стилет и ощутил его холод. Он был похож на ритуальный нож черной мессы.

– Ваш бог просит жертв, наш бог просит жертв, так уж устроен этот ужасный мир… Начинайте инспектор, японцы называют это харакири, есть и другое название, да я подзабыл…Имейте ввиду! – Абадонна строго поднял вверх ухоженный палец, – наши друзья помогут Вам, если Вы откажетесь.

Слушая весь этот бред, Хваловски продолжал разглядывать нож, попутно закурил, не спеша, спешить было некуда. Он сделал еще шажок, еще…Руки его вдруг задрожали. Абадонна захихикал:

– Вот так ломаются железные стержни! Вот уж не ожидал. Не скрою, приятно. Порадовали…

И тут почувствовав, что теперь действительно пора, Хваловски метнул стилет в араба…Трюк был старым как мир. Инспектору удалось добраться до намеченной точки. Черный Клан предпочитал симметрию, и хотя Хваловски этого не знал, тут явно сработали высшие законы. Автоматчики стояли друг напротив друга, а инспектор удачно оказался на линии перекрестного огня. Метнув нож, он одновременно начал падать вперед, открывая пространство для автоматных пуль. Оба охранника изрешетили друг друга из своих короткоствольных «узи», а несостоявшийся Абадонна хрипел и корчился на полу, пуская кровавые пузыри.

Двадцать пар мертвых глаз со своей грядки равнодушно взирали на эту безумную картину и сонно гудели, потревоженные выстрелами мухи…