Жестокие женские игры

–Иван Александрович, не поймите меня превратно, мол, не успел обратиться за помощью, как тут же ответная просьба, но я действительно с утра ломал себе голову, как с вами встретиться, и тут вдруг вы входите в кабинет. Согласитесь, весьма впечатляющее совпадение.

–Не говорите ерунду доктор, чем смогу, помогу. Слушаю вас.

Изложив, с профессиональной чёткостью все известные ему факты, Владимир Иванович почувствовал, насколько ему стало легче. Будто этот немногословный человек, с властным и одновременно добрым взглядом серых глаз, взял на себя часть его проблем. Выслушав до конца и помолчав ещё немного, Шубин, наконец, ответил:

–Голову даю на отсечение, что вы первым делом вспомнили о Виктории. Я бы тоже подумал, что это её рук дело, если бы не был уверен, что она за тысячи километров отсюда. С таким мне ещё не приходило сталкиваться, но могу сказать одно, за всем этим, несомненно, стоит представительница слабого пола, уж очень по женски всё обставлено. Мужчины более примитивны, не думаю, чтоб хоть один из них додумался до такого изощрения. И ещё: вряд ли одному человеку под силу такое: ведь это целый спектакль, будто опытный режиссёр поработал. В общем, так, есть у меня одна знакомая, подполковник милиции, но прежде я должен сам встретиться с ней. Познакомились мы при весьма занятных обстоятельствах и после виделись всего один раз, но думаю, она меня не забыла. В общем, так, на днях я с ней обязательно встречусь, и тогда вместе подъедем к ней, думаю, она не откажется помочь разобраться в этом деле.

–Лина, вы можете рассказать о том, что было дальше? Устав неподвижно сидеть, Полина принялась ходить по палате. Непрерывное, ритмичное движение всегда действовало на неё успокаивающе, и вскоре она опять смогла погрузиться в свои воспоминания.

–Первое время было очень трудно и если бы не Максим, я бы, наверное, сошла с ума. У меня была такая сильная депрессия, из которой не то, что выйти, выползти не было сил. Не думайте, я не была такой уж избалованной маминой дочкой, и по большому счёту мне было всё равно, что подумают обо мне окружающие. Просто, меня очень сильно поразил тогда и испугал сам факт, что жизнь человека может быть исковеркана всего за один день. Слишком быстро всё произошло. Я прошла через такое унижение, выслушала столько грязных намёков в свой адрес, что впору было вешаться. Знаете, Константин Сергеевич, только увидев обратную сторону медали, я поняла, какими идеализированными были мои представления о жизни, насколько хрупок барьер между светом и тенью. Иногда, ночью, я просыпалась от ощущения, что моя душа выворачивается наизнанку. Я стала по-другому воспринимать людей и их поступки, в общем, произошла такая переоценка ценностей, что я будто родилась заново.

–Ваши родные всё же обратились в милицию?

–Официально обращаться не стали. Но как-то вечером Владимир Иванович привёл к нам потрясающе обаятельную женщину, которая оказалась подполковником милиции. К сожалению, она тоже не смогла нам ничем помочь.

–Всё ясно. Тогда давайте вернёмся к тому, что происходило дальше.

–Знаете, о тех днях мне и рассказывать то особо нечего. Почти всё время я проводила дома. Максим работал, часто задерживался, поэтому мама старалась, как можно чаще навещать меня. В выходные мы с ним ходили куда-нибудь, иногда ездили на дачу, а летом даже побывали на море, хотя с деньгами у нас тогда было довольно туго. Ну, а потом, в начале осени, я нашла в почтовом ящике конверт с фотографией, на которой был изображён мой муж в обнимку с какой-то блондинкой.

–У вас опять был нервный срыв?

–Как ни странно нет. Меня саму удивило, как спокойно я на всё отреагировала, видимо во мне заработал какой-то защитный механизм. Я вообще немного странный человек, у меня полностью отсутствует чувство ревности, в этом отношении я какой-то моральный урод. Всегда больше боялась, чтобы с Максимом не случилось какое-нибудь несчастье, переживала, когда был за рулём, но не боялась, что он найдёт себе другую. Хотя, если честно, его тоже можно было понять. Со мной было очень тяжело тогда, я часто отказывала ему в постели, а ведь он был молодым здоровым мужчиной, со своими желаниями и потребностями. В общем, я просто собрала кое какие вещи и ушла к маме. Не могу сказать, что мне легко дался этот шаг, но я чувствовала, что на тот момент это был самый лучший выход из положения. Мама кстати так ни о чём и не узнала, я просто сказала ей, что нам лучше пока пожить отдельно друг от друга.

Полина отошла к окну и долго, не отрываясь, смотрела на стекло, по которому сбегали капли дождя.

–Знаете, Константин Сергеевич, совсем недавно, я думала, что никогда не смогу заставить себя рассказать вам обо всём, но стоило только начать, как стало намного легче, мне даже кажется, что когда я дойду до конца своих воспоминаний, то обязательно пойму, кто отнял у меня Дашу.

Придя, домой и, обнаружив на кухонном столе ту самую фотографию, которую нашла в почтовом ящике Полина, Максим первым делом бросился звонить Ларисе Николаевне, но, набрав несколько цифр, положил трубку на место. Весь день он не находил себе места, пытался читать, смотреть телевизор, бродил без цели по ставшим вдруг такими пустыми без жены комнатам и вскоре ощутил такую дикую тоску по ней, что чуть не завыл. Ему просто физически было необходимо хотя бы издали увидеть её, убедиться, что с ней всё в порядке и, приняв решение, он помчался в центр Москвы, туда, где жила теперь вместе со своей тётушкой Лариса Николаевна. Во дворе этого старинного московского дома стояла заброшенная беседка. Днём, рядом с ней, ещё можно было встретить детей, но в ранних, осенних сумерках, двор будто вымер. Не было видно даже влюблённых парочек, самых закаленных дворовых обитателей, с наступлением холодов переместившихся в подъезды. Сев на влажную, холодную скамейку, Максим внимательно следил за подъездом, с надеждой ожидая, что старую, одышливую таксу, на прогулку, вместо Ларисы Николаевны выведет Полина. Просидев около двух часов, и так никого и не дождавшись, он уже собрался уходить, как вдруг возле дома затормозила тёмно-синяя шкода и оттуда вышла его жена в сопровождении высокого, светловолосого молодого человека. Максим в изумлении смотрел на них и никак не мог решить, что делать, то ли остаться на месте, то ли набить физиономию блондинистому красавчику. Не подозревая о его присутствии, весело переговариваясь, парочка подошла к подъезду, но тут, будто почувствовав на себе пристальный взгляд мужа, Полина резко обернулась и несколько бесконечно долгих секунд смотрела прямо в его сторону. Максим хотел уже выйти из своего убежища, но в этот момент раздался голос её спутника. Акцент, явно звучащий в его речи, был таким же, как и у Полины, но только более ярко выраженным.

–Что-то случилось, Лина?

–Ничего, Имант, показалось просто. Ты иди, я сейчас.

–Я не могу оставить тебя, здесь темно. Лучше я буду рядом.

Не обращая внимания на его слова, она всё же сделала несколько нерешительных шагов в сторону беседки, но, тут же развернулась и, взяв своего спутника под руку, вошла в подъезд.

–Свет, ну ты подумай только. Я чуть с ума не сошёл, когда увидел, что Линка собрала вещи и ушла к матери, решил, что она бросила меня из-за этой дурацкой фотографии. А у неё оказывается, уже замена мне есть!

Светлана какое-то время внимательно смотрела на него, а потом, наконец, произнесла:

–Типично мужская логика, да ещё и с примесью шовинизма: мне всё можно, а ей нет. Сиди Поля дома, любуйся на фотографию, где я с другой в обнимку и воспринимай как должное. Ещё бы в рамку её поставил. Идиот! С чего ты взял, будто это её мужчина? Сам же говорил, что у него такой же акцент как у неё. Может это какой-нибудь их знакомый или дальний родственник приехал. Напридумывал невесть что, и сидишь здесь, занимаешься самоедством. Ты мне лучше скажи, как к Линке могла попасть эта фотография? Кто вас фотографировал?

–Да шли как-то мимо театра, а там фотограф, вот этой дуре и приспичило.

–А ты у нас конечно без языка, отказать девушке не смог. Давно с ней крутишь?

–Да около месяца уже. Кстати, это не я её, а она меня окрутила. Сама мне проходу не давала, на шею вешалась, а я, между прочим, не железный.

–Вот только не надо мне сейчас рассказывать, какой ты весь из себя несчастный. По-твоему, получается, что все бабы стервы, а мужики белые, пушистые котята. Я тебя сто лет уже знаю, ты за это время столько девочек поменял, что я давно со счёта сбилась. Лучше скажи, ты что, не предупредил девушку, что женат? Зачем она фотографию Линке подкинула?

–Свет, я ведь не совсем идиот. Конечно предупредил, что ей ни с какой стороны не светит, что разводиться не собираюсь. Но она, кстати, и не заикалась об этом. У меня вообще сложилось впечатление, что её ничего кроме постельных выкрутасов не волнует. Для неё секс, это что-то вроде спорта. Я ей в ресторан как-то предложил сходить, а она меня вместо этого в койку затянула, представляешь? И вот ещё что. Мы забрали у фотографа две фотографии и обе они у неё. Получается, что она здесь не при чём.

–Макс, а тебе не кажется, что это продолжение предыдущих историй? Только-только у вас всё наладилось, как, пожалуйста, ещё один сюрприз.

Несколько минут Максим сидел уткнувшись лицом в ладони, а потом взглянул на Светлану таким измученным взглядом, что ей стало жаль его.

–Этого я больше всего и боюсь. Одно дело, когда знаешь, кто тебе пакостит, а другое бороться с призраком.

– Макс, а может всё-таки это Викиных рук дело?

– Я думал об этом, но как ни крути, она здесь ни при чём. Сама посуди, можно ли находясь в Австрии, подкинуть фотографию в Москве? Вика даже не звонит мне, я давно в её прошлом. Нет, это точно не она.

–Тогда кто же? – спросила Светлана своего самого близкого друга, но он задумчиво глядя в сгущающиеся за окном серые сумерки, не услышал её вопроса.

Этим утром настроение у Вики было превосходным, и она даже решила устроить себе небольшой праздник по поводу получения очередного послания от Марины. Фантазия и возможности этой женщины восхищали её, и Вика жалела только об одном – что не познакомилась с ней раньше. Удобно устроившись на нарядной, оснащённой по последнему слову бытовой техники, кухне, она подождала, пока сварится кофе, и, положив перед собой тосты и тарелочку с ломтиками самых дорогих сортов сыра и колбасы, с удовольствием принялась рассматривать полученные от Марины фотографии. Воображать, как на самом деле происходили изображённые на них события, стало для неё любимым занятием, а маленькие таблеточки ЛСД, к которым она так пристрастилась в последнее время, только усиливали ощущение реальности происходящего.

–Марина, ты уверена, что сейчас подходящее время для её приезда? – Спросил Ринат, самый верный и давний её помощник. – Может, всё-таки стоит немного подождать?

–А что толку ждать? Сейчас молодой человек живёт один. Он растерян, подавлен, да к тому же сходит с ума от ревности. Уверяю тебя, более подходящего случая может и не быть. Так что пусть приезжает, может на этом всё и закончится. Честно говоря, мне уже порядком надоело заниматься подобными делами. Надо выходить на другой уровень. Посмотри вокруг, такое впечатление, будто мир вокруг нас встал с ног на голову. Сейчас можно делать огромные деньги, почти не прилагая к этому никаких усилий. Все как с ума посходили, народ орёт о демократии, а самые умные под шумок, на халяву разбирают народную собственность. Так чем мы хуже?

–Значит, если я правильно тебя понял, мы полностью сворачиваем наш бизнес и начинаем вспахивать другое денежное пространство?

–Ты как всегда всё очень правильно понимаешь, но полностью свернуть пока не получится, всё-таки это тоже немалые деньги, а самое главное это люди, их связи. Не всегда знаешь, кто и когда может пригодиться. Надо уменьшить количество заказов, оставить самые перспективные, а о мелочёвке попросту забыть.

Как всегда в Шереметьеве Вику встречал отец. Увидев его стройную, подтянутую фигуру она с удивлением подумала, что время для него будто повернуло вспять. Теперь он выглядел ещё моложе, чем год назад, и это как-то сбивало с толку. К тому же сегодня её ожидал ещё один сюрприз – сегодня отец приехал в аэропорт не один.

–Ну вот, теперь вы, наконец, познакомитесь – удовлетворённо сказал он, старательно делая вид, что не замечает удивлённого взгляда дочери.

– Никита, – позвал Иван Александрович, – подойди сюда.

Мальчик подбежал к отцу и, отступив немного ему за спину, взглянул на неё своими ясными, в обрамлении пушистых ресниц, доверчивыми как у щенка глазами. Несколько секунд, ребёнок молча, очень внимательно смотрел на неё, а потом вдруг как-то очень доверчиво улыбнулся и протянул свою маленькую, испачканную зелёным фломастером ладошку. Глядя на эту улыбающуюся мордашку, Вика невольно вздрогнула. Этот малыш был так похож на ту, маленькую Вику, что она будто встретилась со своим детским отражением. Даже маленькая родинка у его виска, была на том же месте, что и у неё. Сев на корточки, чтобы быть с ним одного роста, она взяла его за руку и произнесла:

–Ну, что же, давай знакомиться, раз уж, наконец, встретились. Я Вика, твоя сестра, а в этой сумке куча подарков для тебя, можешь забрать их.

Посмотрев на отца и получив его молчаливое согласие, Никита со счастливым видом поволок сумку к машине, всем своим видом показывая, что он уже взрослый и справиться с такой тяжестью для него пара пустяков.

–Я рада, что познакомилась с ним, он такой славный – сказала она отцу и, ласково посмотрев вслед мальчику, добавила: – Ты заметил, как он похож на меня маленькую?

–Вы и вправду похожи, только … – Иван Александрович на секунду замолчал, пытаясь подобрать нужные слова, но не успел продолжить, дочь опередила его.

–Похожи, как две маски на театральной афише: одна маска весёлая, вторая грустная. Ну, а кто есть кто, догадаться нетрудно.

–Вика, ну, сколько можно мучить себя?

–Да не воспринимай ты всё так серьёзно, я ничего такого не имела в виду, просто удачное сравнение, вот и всё – засмеялась она в ответ.

Несколько минут они шли молча, и уже подходя к машине, Шубин, наконец, решился предложить ей пожить какое-то время в их с Ксюшей доме: